Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

«Привет! Прости, что не перезвонила сразу — сегодня мне хотелось тишины и покоя. Надеюсь, ты меня поймёшь. Если ты свободен, можешь позвонить мне. Похоже, я не скоро смогу уснуть». Сообщение отправилось, и почти сразу же было прочитано, хоть Ян не был онлайн. Или мне показалось? Сердце забилось со странными перерывами, гулко отдавая в виски. Отвратительное ощущение! Почему я так волновалась? Ответ я знала: он мне чертовски нравился, но я должна была отрицать это до последнего, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Да ещё и это требование принять решения, а фактически, признаться ему в чувствах! Слишком всё быстро развивается!

Из задумчивости меня вывел звонок. Видео-звонок.

— Доброй ночи! Ты почему не спишь? Что-то случилось? — с ходу начал Ян, пока я собирала мысли в кучу.

— Ничего не случилось. Просто не спится.

Ян был как всегда прекрасен, особенно в этой чёрной рубашке, подчёркивавшей темноту его глаз. Слишком тёплый, заботливый и одновременно соблазнительный взгляд! Невыносимый! Как же тяжело мне было сдержаться и не отвернуться! До боли и почти до слёз. Почему я не могу ему противостоять?

— Как провела день? Макс мне кое-что рассказывал, но мне интересны твои впечатления. Первый день полной свободы — какой он? — В его голосе послышалось что-то опасное, как предупреждающее шипение змеи.

— Одинокий. Не думала, что я буду настолько одинока в этом городе.

Вот что тревожило меня этой ночью! Чувство оторванности от своего мира и полного одиночества в этом. Ян одним только взглядом смог вывернуть мою душу наизнанку. Но мой ответ его не смутил.

— Мне кажется, ты сама хотела этого: побыть немного наедине с собой, разобраться во всём.

— Я не могу разобраться в том, чего не понимаю и о чём не знаю. Вы с Максом тщательно скрываете многие важные для меня вещи, и я тычусь как слепой котёнок в поисках ответов.

Ян покачивался в кресле, но не отрывал от меня задумчивого взгляда. Он был спокоен, как всегда. И неприступен. Как всегда. Нельзя строить отношения с тем, кто тебе не доверяет, кто не подпускает тебя достаточно близко. Ян же то притягивал меня, то отталкивал, и с каждым разом расстояние увеличивалось.

— Ты хочешь что-то у меня спросить?

— А вы сможете мне что-то рассказать?

— Странная манера разговора. Раньше ты так не говорила. Что изменилось?

— Я. Вы думали, что можно вот так ошарашить меня внезапным и неуместным признанием и красиво уйти, и ничего не изменится?

Я видела крошечное окошко со своим изображением и сама себя не узнавала. За этот месяц я уже и позабыла, какой была когда-то. Даже в ту первую ночь в клубе я была такой: жёсткой и волевой, безрассудной и смелой, чистой и откровенной в своей правоте.

— Наоборот, думал, что изменится. Иначе бы так не поступил.

— Я так и поняла. Здесь, похоже, только я импульсивная, а вы с Максом продумываете каждое своё действие, каждое чувство и слово. Не хотела бы я так жить.

Нет ничего хуже обиженной девушки. Особенно, если она сама не знает причины этому чувству. Я никогда не могла сдерживать обиду! Все вокруг знали об этом, даже если не были в этом виновны: я должна была поплакаться, пожаловаться, повозмущаться, но излить это отвратительное токсичное чувство. В тот момент я была обижена на Яна. Его игра изматывала меня, как разрастающаяся опухоль в душе.

— Ты снова не носишь кольцо. Почему?

— А зачем мне его носить? Я всё равно ничего не чувствую, потому что мне не от кого чувствовать. Возле меня никого нет.

— Возле тебя Макс. Для этого я его и оставил. — Ян либо не понимал меня, либо делал вид. В любом случае, мне становилось только больнее.

— Макс ничего не может мне дать. Да и я уже ничего никому не могу дать. Я пустая и холодная. Мёртвая.

— Ты не знаешь, что это такое, — горько усмехнулся Ян, но на этот раз я проигнорировала его реплику.

— Зачем вам необходимо, чтобы я носила кольцо?

— Чтобы знать, что с тобой всё в порядке.

— Макс ведь всегда со мной. Не думаю, что он даст меня в обиду.

— Но сейчас тебе плохо, и я об этом не знал.

— Вы и сейчас не знаете. Неприятно, правда?

Ян посмотрел на меня как на нашкодившего котёнка. И я воспользовалась этим, чтобы продолжить:

— Когда вы рядом, то просто пользуетесь своими способностями, чтобы забраться ко мне в душу и спокойно там хозяйничать. Поэтому я чувствую себя такой уязвимой рядом с вами. Вы прекрасно видите все мои слабые места и знаете, что сказать и сделать, чтобы я растаяла. Но вы ошибаетесь в том, что якобы знаете меня настоящую. Вы знаете лишь то, что хотите знать. Так же, как и показываете мне лишь то, что хотите показать. А я ненавижу лицемерие. Вы якобы дали мне выбор, но я скажу вам правду: если вы делаете для меня что-то лишь потому, что так надо, а не потому, что хотите, то лучше не делайте вовсе. Я не знаю, зачем нужна вам на самом деле, но, думаю, мы сможем договориться без лишнего жеманства. К чему разговоры о чувствах, если можно решить вопрос по-деловому, без лишней лжи?

Лицо Яна каменело с каждым словом. Правда, я не особо следила за этим, потому что в тот момент была где-то слишком глубоко в себе, смотрела в экран, но ничего не видела. Мне становилось легче. Если откинуть ложь, всё становится проще, но намного больнее. Ложь сладка и приятна, она может замаскировать всё, но проблема под этой сахарной глазурью будет только разрастаться. Я не верила в тот момент никому в этом странном вычурном, но фальшивом мире. И если бы у меня была такая возможность, я бы оказалась в своём баре, по ту или иную сторону барной стойки, зато среди настоящих людей.

— Как интересно, — неожиданно рассмеялся Ян. — Я думал, что это мне будет тяжело пережить разлуку, но ты сломалась первой.

— О чём вы? — от возмущения у меня разбежались все слова. — С чего вы взяли, что я «тяжело переживаю разлуку»?

— Интересно, почему ты не сказала «скучаю»? Так было короче.

— Так и вы так не сказали. И всё же. Что натолкнуло вас на такие выводы?

— Ты не спишь полночи, решила мне написать, а теперь закатила мне истерику. Всё настолько плохо?

Истерику? Он это серьёзно? Я откинулась на высокое мягкое изголовье кровати и глубоко вдохнула, чтобы только сдержаться и не сбросить звонок.

— А может всё настолько хорошо, что я наконец-то во всём разобралась?

Зачем и почему я это сказала? И какая часть меня это сказала? В любом случае, это была крайне спонтанная фраза, не принадлежавшая мне в полной мере.

— Если ты во всём разобралась, то, наверное, уже готова дать ответ? — Ян приблизился, и в его глазах сияла насмешка победителя. Он провоцировал меня на поражение в любом случае: если бы я ответила, что не готова, то это значило бы, что я только что солгала, а если бы ответила отказом, просто из вредности, то проиграла бы в будущем, потому что у него слов обратно не возьмёшь.

— Вам он не нужен. Как и не нужны мои откровения. Всё это лишь усложняет вашу жизнь, не так ли? Была такая удобная девочка, которую можно было запереть в комнате, как надоедливого щенка. И пусть она такой и остаётся как можно дольше. Чтобы не создавала лишних проблем, не капризничала и ничего не требовала. А была лишь благодарна, что такой мужчина обратил на неё внимание, — я распалялась всё больше и сама не заметила, как сказала это: — В ту ночь мне следовало уйти, но ваши сладкие обещания и слишком милый спящий вид смягчили меня и ослабили.

Ян ничего не отвечал, даже в лице или взгляде ничего не изменилось. Я немного выждала и спросила:

— Вы ничего не ответите? А как же пафосное: «Ты можешь уйти в любой момент»?

Я понимала, что злю его всё больше, но не могла остановиться. Я слишком долго терпела, и теперь с каждым словом боль покидала меня. Я снова могла вдохнуть полной грудью, как бы банально это не звучало. Будто я долго была больна и только теперь поняла, как прекрасно быть здоровой.

— Я ничего тебе не скажу, пока ты не успокоишься.