Секретарь старшего принца (СИ) - Свадьбина Любовь

Вынутый из гардеробной костюм с серебряными узорами был мне великоват, но магия решила проблему подгонки. Я развернула к себе зеркало – Халэнн не любил смотреться в зеркала, потому что казался себе слишком худым – и замерла. Сердце будто пронзили кинжалом: казалось, это он мёртвый смотрит на меня с болью и тоской, с осуждением и одновременно так безразлично – остановившимся ледяным взглядом… Резко развернув зеркало обратной стороной, я чуть его не разбила.

И управляющий, и казначей рода ожидали внизу и встретили меня со всем почтением. Они даже носили подаренные дедушкой амулеты ментальной защиты с оставленными специально для нас лазейками, чтобы можно было легко проникнуть в их разум.

Оба старых мага радовались мне после долгой разлуки. После смерти семьи мы общались лишь письмами, а сейчас они, забыв о правилах, по очереди обняли меня и забормотали благодарности Великому дракону за то, что он меня уберёг.

С расходными книгами, делами поместий и земель, записями по выплатам арендной платы, доходам и убыткам вкладов и данью вассалов мы провозились почти до рассвета. Кухарка то и дело подносила любимые блюда Халэнна, но мне кусок не лез в горло и приходилось запихивать в себя рыбные пирожки и ломтики рыбы в кляре через силу. Меня снова мутило.

А поутру мы трое, напившись бодрящего ягодного напитка с травами, отправились выяснять, как пережили нападение мои вассалы. И заодно напомнить им, что глава у рода Сирин имеется.

Но если кто-то и хотел выйти из-под моего крыла, в нынешней ситуации вассальные рода нуждались в руководстве, защите и покровительстве дракона на службе у императорской семьи. Главы родов подтвердили мне клятвы верности, надарили переносных фонтанов, аквариумов с пёстрыми рыбами – всегда желанные вещи для мага воды, каким был Халэнн. А белокурая малышка Энтария Ларн вручила собственноручно нарисованный морской пейзаж.

– Да у тебя талант, – я погладила её по голове, и Энтария счастливо мне улыбнулась, глаза её сверкали, как драгоценные камни, а отец бесконечно гордился дочуркой, как и её подглядывающая за нами сестра – Сирин Ларн, получившая имя в честь моего рода.

И, конечно, мне дарили оружие, которое Халэнн собирал. Показательно восхищаясь лезвиями и рукоятями с драгоценными камнями, на какие-то доли мгновения я ловила в себе отголоски его эмоций – всего лишь память, но она почти давала иллюзию, что он жив…

Почти.

***

Покончив с проверкой всех девяти вассальных родов, я перепоручила казначею дары, попрощалась с ним и управляющим и отправилась по делам Вейры и Диоры. В первом же городе остро почувствовала разницу между настроениями во дворце и среди простых жителей империи. Мне казалось, что мастера, занимающиеся починкой, боялись? Их страх не шёл ни в какое сравнение с ужасом переполненных повозками улиц. Многие уезжали из своего городка, в котором, если верить Вейре, побушевало всего одно неведомое чудовище. Я сразу натянула на себя многослойные ментальные щиты, стремясь отгородиться от чужих эмоций, и стало легче.

И лишь пройдя несколько кварталов, я поняла причину паники: тварь была одна, но разрушений она наделала, как армия магов, и дома четверти города были помяты, а то и разрушены ударами и пожарами до основания.

Но хуже всего были кровавые надписи на стенах неблагополучных кварталов:

«Явились вестники Бездны!»

«Трепещите, драконопоклонники, вестники Бездны объявили конец их эпохи!»

«Вестники Бездны явились спасти всех нас!»

«Вестники Бездны скоро вернутся!»

«Драконы не спасут вас!»

Видящих нет всего ничего, а фанатики культа Бездны уже распоясались. Понятно, почему некоторые предпочитали бежать из города.

У всеобщей суеты было положительное для меня свойство: все были так заняты, что глава гильдии строителей, к которому я обратилась за помощью в срочном ремонте дома родственников Диоры, обошёлся без свойственных гильдейским руководителям долгих разговоров, призванных показать их значимость, а сразу велел перейти к делу. Услышав просьбу с отсылкой к праву дракона, позволяющему нам получать приоритет во многих делах, воскликнул:

– Да всем нужен ремонт правом дракона, только этим правом дракона я не могу увеличить число своих работников. Так что в общую драконью очередь!

Он не был служащим ИСБ, и свидетелей тоже не было, лишь сутулый секретарь, и оба они – люди, воздействие на них требовалось одинаковое.

– Это родственник любовницы старшего принца империи, – с особой модуляцией сказала я. – Вы должны поставить эту семью в приоритет. Это ваша обязанность как верного подданного.

К этому аргументу я прежде не прибегала, так что глава гильдии не мог сравнить впечатления до и после воздействия и уверенно сказать, что был зачарован.

– Да, конечно, я верный подданный, – кивнул глава гильдии. – Иначе и быть не может.

Все подобные бытовые вопросы, как и устройство драконессы из рода Вейры к лучшему целителю города, решились легко. Сложнее было с освобождением буяна из тюрьмы и спасти родственников Вейры и Диоры от опасной службы: пусть и слабоватые, но они были драконами, а из-за почти полной неуязвимости новых тварей к магии остальных существ всех взрослых обученных драконов призывали и распределяли в патрули по стране и дружественным королевствам. И с военными-драконами я не могла так легко управиться одним только голосом: они знали о свойствах моего рода, ожидали этого и встречались со мной только группами из разных существ, в том числе и медведеоборотней, не только невосприимчивых к ментальным воздействиям, но и плохо поддающихся волшебному голосу Сиринов. Любая попытка повлиять голосом тут же была бы замечена и обошлась бы мне боком.

Пришлось помогать себе, считывая память кабинетов в надежде отыскать слабости их владельцев. Одного капитана я взяла измором: обещала ходить за ним до тех пор, пока он не выполнит просьбу, и через час он достаточно озверел, чтобы назначить родича Диоры охранять собственный дом.

Второй капитан взял на встречу со мной человека со слабым ментальным амулетом, и, покопавшись у того в голове, я нашла подход к этому дракону: ещё один неудачливый любитель игр согласился за кошель серебра приписать родича Вейры секретарём в штаб.

Третий – тут я побеспокоилась заранее и выяснила всё у слуг – коллекционировал женские серьги, я попросила его оценить серьги, которые собиралась подарить только что придуманной возлюбленной, и он не смог устоять, начал торговаться, я уверяла, что не могу отдать дар для невесты, и в итоге он (несмотря на недовольство сослуживцев и возглас «Да он пользуется твоей слабостью!») за коробочку купленных в ближайшей ювелирной мастерской серёжек списал дедушку Вейры на пенсию.

Четвёртому нужно было выговориться, и он пользовался амулетом, пропускающим эмоциональный фон, так что подтолкнуть его в нужном направлении было легко. Он орал на меня полчаса, брызгая слюной, до хрипоты – о том, какой ужас эти новые твари, как население перепугано, как его воины перепуганы, о сотнях погибших. А потом рухнул в кресло. Извинившись, он подписал бумаги о переводе очередного моего подопечного в штаб.

Сейчас, вдали от дворца, когда я снова ломала чужие щиты, воздействовала голосом, искала способы решить множество дел, мне было легче не думать о произошедшем за последнее время. Я словно вынырнула из омута и плыла на поверхности. Задачи снова были конкретными и поэтапно исполнимыми.

Может быть, мне просто подходило такое занятие, а может, свободнее я себя чувствовала потому, что не ждала по укоренившейся привычке защиты, наставления или одобрения находящегося рядом дракона. Все вокруг были просто инструментами, целями, фигурами на игральной доске – точно так, как учили меня дедушка и отец воспринимать окружающих, не способных управлять голосом, вторгаться в разум или делавших это хуже, чем Сирины-менталисты. Впервые со смерти семьи я снова действительно хотела, а не чувствовала себя обязанной упражняться в менталистике и силе голоса, ведь я познала ещё не все тайны наших удивительных способностей.