Галина Гончарова - Проект «Крейсер»

Девушке было не слишком хорошо. Стресс, гауптвахта, лазарет — такое кого угодно подкосит. А тут еще разбирайся в тонкостях человеческой психологии!

Да пропади вы все пропадом!!!

Кажется, Рон это почувствовал.

— Давай мы с тобой потом поговорим. Тебя проводить?

— Нет.

Аврора развернулась и пошла к общежитию. Чего ей стоило держать спину прямо и идти четко, игнорируя злобные, удивленные, восхищенные взгляды…

Хотя последних тоже было немало.

Аврора знала от матери — тебя уважают и боятся, когда ты сильная. Прояви слабость — и тебя сожрут. Поэтому она выглядела так, словно каждый день размазывала по полу десяток парней. А что выворачивало наизнанку… ну, может, она перед этим съела что-то несвежее? Консервы-то с десятилетним сроком годности! Там концентратов — банка лопается.

И только в своей комнате Аврора позволила себе упасть на кровать, прямо в форме. И — отключиться. Сегодня она может не участвовать в общей жизни. Завтра — на построение. А пока — отключка.

Система перезагружалась. Для восстановления нужен полный покой.

Аврора не знала, что после ужина генерал объявил общее построение. Для всех. Курсантов. Преподавателей. Обслуги. Даже секретарей! Впрочем, невоеннообязанных на базе просто не было.

— Здравия желаю, курсанты, — начал он. — Что ж вы так?

Изумления на лицах не отразилось. Про историю с Авророй за это время не узнали только кухонные комбайны.

— Охотимся на беспомощных девчонок в душе. Да еще с таким потрясающим результатом.

Алексис кивнул помощнику. И на большом голоэкране за его спиной загорелось изображение драки. По его просьбе техники потерли самые впечатляющие детали обнаженной Авроры — и выходило, что девушка в чем-то вроде купальника.

Зато сама драка сохранилась в полном объеме.

А наблюдали за ней — расширенными от ужаса глазами.

Соплячка с первого курса в долю секунды превратилась в хищную опасную гадину. Которая может одна уделать четверых. И это не монтаж. Больше-то из душевой никого не вынесли, да и травм было бы больше.

Мужчины дрались бы. А она просто убивала. С максимальной жестокостью. Не добила сразу просто потому, что с такими повреждениями и без вовремя оказанной помощи — на базе образовалось бы четыре трупа.

Сцену после боя, где Аврору выворачивало наизнанку, генерал также обрезал. Лично. Но… что бы она изменила?

Девушку ужебоялись. А судя по взглядам…

— Если кто-то рискнет еще раз — я его в лазарет класть не буду. А кто из вас станет жертвой, решайте сами. Девушка за себя постоит и останется безнаказанной. У половины из вас и десятой части ее способностей нет. Она слишком ценный кадр. Уяснили?

Молчание было гробовым. Был слышен даже тихий щелчок, с которым отключился голоэкран.

— Не слышу!

— Так точно, тэр генерал!!!

Вот теперь дрогнул весь купол базы.

Алексис обвел взглядом строй:

— Р-разошлись!

Строй дрогнул. Рон прикусил губу изнутри.

Черная дыра!!!

Вот эта девочка… этот ребенок… который и девушкой-то не выглядит в своей форме, так, подросток — и такое?!

Он был готов поверить во многое, но этот вкрадчивый голос, в котором читалось желание убить!

Хотя нет. Не это напугало парня, который в своей жизни уже знал многое и видел смерти людей и инопланетян. Желание убить — не так страшно. Страшно желание сдохнуть самой, но сделать это, сомкнув клыки на глотке врага. Вот это — было. Пусть я умру. Но с собой я заберу сколько смогу.

— Ты видел? Охренеть!

— Хреней, — разрешил Рон Тарпену. Приятель не вызывал у него сильных положительных эмоций, но с ним было проще, чем без него. Этакий центр сплетен. Только слушай и поддакивай.

— Ты видел, как она их?! Я бы так не смог!! А она!!!

— Да что она! Едва-едва…

— Придурок, что ли? Нам же крутили с замедлением в десятку. Ты слышал, как слова тянулись? Там в углу экрана индексы были! Хоть глаза бы протер, — напустился Тарпен на неосторожно ляпнувшего.

— Да уж не просто так девочка в армии отпахала, — ухмыльнулся Рон. — А вообще, генерал прав. Я бы тоже придурков лечить не стал.

— И ребят? — Один из подпевал изувеченной четверки, Сарти Верней, видимо, сам втайне надеялся полакомиться остатками добычи. И теперь картинно негодовал над жестокостью Рона. Ну тут все было ясно.

— Ребят?! Насильников. Ты же сам слышал, — прошипел Рон.

— Да ладно, что бы с ней случилось?! Бабы — они ж для того и суще…

Рон сам не понял, откуда возникла эта бешеная вспышка ярости. С его ростом это было несложно — два шага, и вот Сарти болтается в его руке, крепко ухваченный за глотку.

— Знаешь, а вот у меня возникли гомосексуальные наклонности, — прошипел парень. — И я уверен — ты сегодня их со мной разделишь, куколка.

Синие глаза были настолько выразительными, что Сарти взвизгнул.

— Пусти! Ты что, рехнулся?!

— А мне кажется — нет, — прогудел сзади тихий голос.

Сарти дернулся и обвис. По штанам начало расплываться мокрое пятно. Рон скривился:

— Засранец.

— Дерьмо. Выкинь это.

Рон отшвырнул от себя подонка.

— Скажите, тэр полковник, а вы будете тренировать Аврору?

— Буду. Лично. Девочка мне понравилась.

Рон довольно улыбнулся.

Полковник Дарми Кугуар был одним из лучших рукопашников армии вот уже несколько лет. Если он займется девочкой…

— И после моих занятий, надеюсь, она раскроется. Кстати, Сарро, завтра тоже на занятия.

— Так точно, тэр полковник, — вытянулся Рон.

— Не тянись. Учти, если хочешь защищать женщину — надо делать это более эффективно. Есть как минимум двенадцать точек, при ударе по которым любая скотина сдохнет. Неотвратимо. Через пару дней.

Рон улыбнулся:

— Полагаю, это очень нужное знание, тэр полковник?

Кугуар оскалился.

И стало понятно, что фамилия, характер и прозвище полностью соответствовали друг другу.

— Завтра на рукопашку ко мне. Свободен.

И исчез, не дожидаясь уставного «так точно, тэр полковник».

Намек был более чем понятен. Жить хотелось всем.

Аврора могла жить спокойно. Взглядами раздевать ее не прекратили. Но подходить опасались.

А полковник разводил руками:

— Алекс, она двигается, как машина.

— В смысле?

— Идеально точно. Выверенно. Если я ей говорю — шаг на тридцать и две десятых сантиметра или на два градуса влево — она выполнит идеально. Но в ней нету… того, что было в душевой, я в ней не вижу.