Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна
Однако Тайдир, вышедший из туманного пути вместе с нею, по-видимому, считал иначе, так как ни на секунду не убирал руки с талии своей будущей жены. О неуловимом Экарде, которого необходимо было снова отыскать, чтобы попросить руки его дочери, дорин старался не вспоминать, намереваясь возложить эту заботу на магов.
— Сначала завтрак, — распорядился Ильтар и первым направился к столу, как обычно уставленному едой, — Лиарена, он тебя хоть чем-нибудь кормил?
— Да, — уверенно ответила донна, поймала насмешливый взгляд магистра и гордо выпрямилась, — он принёс целую чашу икры.
— Тогда почему утром у тебя резерв был наполнен едва наполовину? — задал новый вопрос маг, и, заметив недоумение в глазах девушки, пояснил, — белорыбица нагуливает перед нерестом жир в южном океане, богатом подводными источниками магии, и потому ее икра лучшая пища для магов, резко истративших силу. Ее даже принято есть без хлеба, так она быстрее помогает восполнить запас.
— Он и принёс без хлеба, — удручённо вздохнула Лиарена, — но я не стала есть.
— Решила, что это он от бедности, — понимающе кивнул Ильтар, и махнул вошедшим в комнату магам, — садитесь завтракать с нами, заодно и обговорим, как будем действовать. Лиарена снова пуста, придётся открывать наугад.
— Чего открывать? — насторожилась донна, начиная понимать, что сегодня интересует магов вовсе не она, а Экард.
— Путь к его убежищу, — небрежно сообщил Барент, и неодобрительно покосился на Тайдира, — а чего это наш дорин так держится за магиню?
— Я попросил ее руки у её родителей, и они мне не отказали, — сухо пояснил Тайдир, подкладывая Лиарене еду.
— Она теперь магиня, и разговаривать ты должен был со старшими магистрами, — не унимался путник, словно не замечая, как начинают вспухать желваки на скулах дорина.
— Я магиня и имею право выбирать сама, — попыталась остановить ссору Лиарена, но Барент явно не желал, чтобы его останавливали.
— Ты молодая наивная донна, готовая пожертвовать своей судьбой, — упрямо насупился маг, — лишь бы он прекратил орать на тебя при всем народе. Ты ведь пока даже не задумалась, как будешь дальше жить и чем заниматься. Неужели ты не понимаешь, что дорин никогда не позволит тебе изучать магию и ходить туманными путями?! Сначала из-за Карика, потом пойдут свои дети. А когда дети вырастут, тебе останется только одно, показывать им фокусы. Как бы быстро не росли малыши, но еще быстрее без тренировок угасает способность развивать свои магические умения и дар путника.
— Зачем ей дар путника, если я сам могу повезти Лиарену куда ей только захочется? — зло рыкнул на мага Тайдир, и в сердце донны вонзилась ледяная заноза, — Если тебе так нравится ремесло извозчика, то и занимайся им сам, и нечего толкать в это ярмо мою невесту.
— Это не ярмо… — тихо, словно для себя, произнесла Лиарена и тяжело вздохнула, видят боги, как не хочется ей сейчас новой ссоры с женихом! Но и молчать нельзя, иначе он примет это за согласие с его мнением, — это свобода для души. Возможность быстро оказаться там, куда зовёт тебя сердце. Или совесть… но как мне все больше кажется, иногда это одно и то же. И Барент прав, говоря о необходимости тренировок, то же самое мне говорил Сайден, а ему я доверяю, в отличии от самого Барента. Поэтому, пока мы еще не произнесли обетов, ты должен решить, Тай, нужна ли тебе жена, которая будет каждый день уходить на тренировки, а в случае надобности, и на стены… или на болото. Нет, мне не нравится ни болото, ни бой с монстрами, но если нужна будет моя помощь, я никогда не откажу.
Несколько долгих секунд дорин смотрел на неё, словно не веря своим ушам, и все маги, утопив взгляды в своих бокалах и кружках, старательно делали вид, будто их нет за столом и вообще в этой комнате.
Потом Тайдир горько и криво усмехнулся, бережно взял донну за руку и нежно поцеловал её запястье.
— Я принимаю твои условия… — слова давались ему с трудом, однако он все же проскрипел, — но вон тот паршивец пусть больше не попадается мне на дороге. Слишком рьяно он лезет в твою личную жизнь.
Провозгласив свое непростое решение, дорин решительно придвинулся к невесте и одной рукой приобнял ее за талию. Одновременно с почти откровенным недоверием поглядывая на окружающих, словно ожидая от них нового выпада.
— Согласна… — с облегчением выдохнула Лиарена, и коротко провела пальцами по скуле жениха, желая стереть еще бугрящуюся там ярость, — а теперь хочу еще сказать… про моего родного отца. Он меня предупредил, чтобы я не пыталась сама приходить в его дом, и это была не пустая угроза. Когда я попала туда вместе с ним, Экард сам еле справился со своим сторожем. И еще у меня большая просьба… оставьте его в покое. Он никого не трогал, пока не задели его… и думаю, эта вспышка больше не повторится.
Девушка перевела дух, и с тревогой уставилась на Ильтара. Теперь, когда она так смело высказала магам свое мнение по поводу отца, решительность донны начала быстро таять, покоряясь силе здравых доводов.
Ну, с какой стати эти почти всемогущие маги станут прислушиваться к мнению новенькой магини, почти ученицы, если у них с Экардом какие-то свои старые счёты и новые обиды? А того, что они влезли со своими сообщениями ему в самую больную, так и не зажившую рану, никому, похоже, нет дела.
— Ты имеешь право потребовать оставить в покое твоего отца, — помолчав, как-то очень устало вздохнул Ильтар, — но пока не знаешь главного… хотя, справедливости ради, должен сказать, мы и сами поняли это далеко не сразу. Как ни обидно признавать, много лет мы были глухи и слепы, и видели только то, что позволял увидеть нам Эк. И лишь недавно заподозрили правду, а вчера убедились в своей правоте. Он не простил гибели Инриссы не только нам, но и монстрам. И все эти годы упорно искал причины их появления и способы уничтожения. И снова нужно признать… он достиг очень многого, хотя, как выяснилось, иногда пользовался старой дружбой с некоторыми магами, чтобы сверить свои результаты с нашими. Но самое главное не это, судя по появившимся у Экарда артефактам, ему удалось найти тайник отступников.
— Кто такие отступники? — затаив дыханье, поинтересовалась донна, начиная подозревать, что её родной отец намного меньше дорожит своей жизнью, чем её удобством.
— Больше ста лет назад несколько магов и алхимиков перессорились с советом старших магистров и отделились, — задумчиво посмотрев на Тайдира, нехотя начал рассказывать Ильтар, — но в тот момент никто не счёл это особой опасностью. Они забрали своё имущество, и ушли на север, в густые, предгорные леса, полные дичи и всяческих даров природы. Там обильно плодоносили яблоки и груши, а грибов, ягод и орехов урождалось столько, что никто не мог все собрать. Селянам хватало ближайших к деревням и хуторам рощ и оврагов, и никто никогда не забирался слишком далеко. Поэтому страшную перемену заметили только через несколько десятков лет, когда болота подступили почти вплотную к местам, где раньше спокойно ходили охотники и травницы. И первые же встречи с болотами принесли беду, далеко не всем, рассмотревшим на месте прежних боров и ельников гнилые топи и заросли рогоза удалось уйти живыми. Сначала селяне пытались бороться сами, потом в борьбу вступили мы, и вот тут открылась одна страшная вещь, о которой мы не говорим никому из простых жителей. Все монстры, которые лезут сейчас на стены крепостей, всегда жили в родниках и речках, только были столь крошечны, что их трудно было разглядеть. Только те маги и алхимики, которые занимаются изготовлением увеличительных стёкол для своих опытов, знали об их существовании. И вот это прямое доказательство вины наших бывших собратьев в нынешних бедах.
