За туманными вратами - Елена Эйхен
Где-то недалеко от этого места тетя суетилась по дому, а дядя, наверное, читал газету. Учитель, должно быть, уже спешил обратно, но как бы он не торопился, меня ему не найти. Дэв скоро вернется с лекарством… Лекарство… Я вспомнила о ноге. Посмотрела. Черная клякса расплывалась. Кожа зудела. А ведь я даже не смогу хоть немного себе помочь – порошок остался у Вира. Я вздохнула. Где сейчас Вир? Возможно, он уже далеко в горах, занимается своими делами, размахивая алыми буквами на повязке, а может, отдыхает дома после выполненного задания. Справился, обманул меня. И это было не так уж сложно, не стоит себя обманывать. А про меня Вир, наверняка, уже забыл. Чувствует ли он мое присутствие?
Огонек лампады трепыхнулся, вдалеке скрипнула дверь.
Шаркающие шаги становились все громче, и вскоре передо мной оказался охранник. На все мои требования он отвечал агрессивно, и я решила попробовать другую тактику – уговоры.
Охранник принес тарелку какой-то еды, но голода я не чувствовала. Все мои мысли вертелись вокруг происходящего. Он поставил тарелку и собрался уходить, но я его окликнула и, пока он не сообразил, вплотную подошла к решетке.
– Послушайте, как вас зовут?
– Неважно, – проскрипел он.
– Скажите, зачем я здесь? Ведь я имею право знать. Я ничего у вас не попрошу, только скажите.
Охранник почесал затылок, видимо, голос мой звучал достаточно жалостливо.
– О твоих правах я ничего не знаю. Но если ты о них говоришь, значит, не дура, должна и остальное понять.
– Но я не понимаю.
Я пожала плечами и посмотрела на него честными глазами.
– С тобой придут поговорить, тогда и узнаешь.
– Что узнаю? Кто придет? Когда?
– Остановись, девочка. У меня от тебя голова трещит, – старик схватился за виски и закашлялся, – Поешь-ка лучше, пока дают.
– Скажите, прошу вас. Скажите хоть что-то, ведь я все равно узнаю.
– Не велено.
Он направился к выходу, но я не теряла надежды.
– Ничего не произойдет от того, что вы расскажете!
Охранник слегка обернулся, но возвращался к клетке, похоже, не собирался – наверное, мечтал скорее от меня избавиться.
– Не велено. Да ты и сама уже поняла, кто тебя сюда пригласил. Сиди и жди. Он придет.
Конечно, я поняла, но хотела узнать еще хоть что-то, зацепиться за любую возможность изменить нынешнее положение дел. Времени на размышления не было, охранник мог уйти в любую минуту.
– Что со мной будет? Пожалуйста, скажите.
Несколько мгновений он размышлял, потом махнул рукой, как будто ему страшно надоело со мной говорить и сказал:
– А это, дорогуша, от тебя зависит.
Он ушел.
Есть совсем не хотелось. Слезы иссякли.
Всю ночь я вертелась в вонючем сене, и, кажется, полностью пропиталась этим тошнотворным запахом. В короткие периоды беспокойного сна перед глазами проносились вереницы картинок: вот бабушка гладит меня по голове, глаза у нее добрые и ласковые, вот мама собирается на свидание с очередным поклонником, отвечая на мои вопросы дежурными фразами, а вот Вир надевает мне на шею цепочку, и каждая пора моей кожи начинает сочиться кровью. Я приоткрыла глаза и скользнула взглядом по своей тюрьме – кулон по-прежнему горел. Вдалеке капала вода, и этот звук изводил и без того измотанное сознание.
Утром – а судя по едва заметному зарождающемуся свету из окошка над потолком, оно наступило, пришел охранник.
– Вижу, так и не поумнела, – проскрипел он, меняя тарелку, – Если и это не съешь, больше не получишь. Я тебе не фабрика по производству гороховой похлебки.
– Когда он придет?
В моем голосе не осталось молящих ноток, ведь вчера это оказалось бесполезным.
– Ешь и жди. Могу журнальчик принести. Специальный выпуск! О редких хищниках. Нигде не найдешь!
– Дайте мой рюкзак.
– А вот это не велено.
– И сколько мне ждать хоть чего-то?
– Кто его знает?
Охранник пожал плечами и удалился, а я снова осталась в одиночестве.
***
Тусклая лампочка едва освещала треть темницы. Подо мной кололась затхлая солома. Тишина. Только вода медленно текла по желобкам к пустым камерам. Вот бы она была чистой, тогда я могла бы умыться.
Я сидела, поджав под себя ослабевшие ноги. Липкий холод терзал кожу. Голова болела.
Заскрежетал металлический засов. Раздались шаги. Я ждала.
Из темноты показался ювелир. Наконец-то! Я подскочила и бросилась навстречу.
Чистый и выглаженный дорогой костюм сидел идеально, не в пример моей грязной и мятой одежде. Лицо ювелира раздулось от удовольствия, и я боялась, что он лопнет и забрызгает меня отравленной кровью.
– Как тебе тут?
Остановившись у клетки, ювелир скрестил руки на груди.
– Очень нравится. Спасибо за приглашение!
При виде его ухмылки меня затошнило. В груди будто раздувался и сжимался воздушный шар.
– Рад услужить.
– Я знаю, почему я здесь, – сказала я после паузы, и ювелир приподнял бровь, – Я здесь потому, что знаю о вас.
– На каждое действие найдется противодействие, не так ли?
– Но это неправильно.
Сказав это, я тут же поняла, насколько по-детски прозвучали мои слова. Я старалась сдерживаться, но так хотелось вырвать ювелиру седые кудри.
– А что, по-твоему, правильно? – Он подошел ближе и улыбнулся, – Впрочем, я пришел не для этого. Я не хочу тебе плохого, поверь.
– Я поняла это из ваших дружелюбных посланий.
– Ты должна была послушать Вира с самого начала, но ты этого не сделала.
Упоминание Вира кольнуло в самое сердце. Значит, все так и было – Вир от начала и до конца действовал по указке отца.
– Но я не послушала. Дальше.
– Не терпится услышать приговор? – ювелир ухмыльнулся.
Я пожала плечами.
– Предлагаю сделку, – продолжил он, – Ты мне нравишься, Мила. Но дело даже не в этом. Ты мне нужна. Если встанешь на мою сторону, всем будет легче.
На его сторону я не собиралась, но не стала сразу отказывать – хотела узнать подробности.
– И что там, на этой вашей стороне? Зачем я вам нужна?
– Узнаешь, когда согласишься.
– Так не пойдет.
Я помотала головой, а ювелир тяжело вздохнул.
– Как ты знаешь, я собираюсь стать мэром. Мне нужны помощники. Вместе мы далеко пойдем.
– Это лишь общие слова.
– Я не хочу посвящать в дела ту, которая не определилась. Пойми.
– Как вы себе это представляете? Моя сестренка лежит в доме тети, виноваты в этом вы, а я стану с вам помогать? Серьезно?
– Вполне. То, что происходит… Я не хотел этого. Если бы только был другой способ. Но
