Солнце Мирлеи - D. Scriptor
Кора коснулась кончиками пальцев пятна на щеке и повернулась к Талию, изнывающего от ожидания. Не тянула. Накрыла его губы своими плавно, осторожно, слушая, как бьется его сердце. Он целовался искуснее, хоть и робко. Приоткрыл рот, обвив ее шею руками, и Коралина растворилась в этом моменте, краем глаза заметив то, как Рэйн сложил руки на мужскую талию, прижавшись губами к его плечу. Талий дернулся, жарко выдохнув в губы Коры от неудержимого наслаждения. Она продолжала целовать его, рукой зарывшись в кудрявые волосы Рэйна. Слаженно, будто в танце. Ни единого движения мимо.
Коралина аккуратно отстранилась, посмотрев на них обоих в собственном нетерпении, и лукаво усмехнулась. Пора было поставить еще одну точку над «й». Рэйн понял посыл ее взгляда первым, скользнув губами по тонкой шее до самых щек, и ласково поддел Талия за подбородок, повернув его голову чуть к себе. Тот широко раскрыл глаза, раскрасневшийся, тяжело дышащий. Вскинул руки, положив их на сильную грудь, и Рэйн поцеловал его, смазано проведя губами по губам. Пробовал. Осмелевши, обхватил красивое лицо обеими ладонями и поцеловал глубже под сиплый выдох Коралины. Она вся горела изнутри в попытке затушить пожар прикосновениями. Обняла Рэйна, носом уткнувшись в его плечо, и в этот же момент он разомкнул губы, дотронувшись своим лбом до лба Талия. Так и замерли.
Праздничный ужин обреченно остыл.
Глава 16
Все дороги ведут на Дукрут
Они не дотянули даже до середины фильма — заснули, привалившись друг к другу, и их щеки соприкасались. Не самая удобная поза, поэтому сначала Рэйн поднял на диван Кору, укрыв ярко-оранжевым пледом, а потом с другой стороны уложил Талия, осторожно убрав с его лица спутавшиеся пряди. Тот простонал что-то неразборчивое сквозь сон, демонстративно перевернулся на другой бок и шумно засопел, вызвав у Рэйна улыбку. Коралина с носом залезла под плед, не проснулась. И вновь наступила ласковая тишина.
Рэйн приглушил в комнате свет, выключил телевизор и как можно аккуратнее принялся убирать посуду со стола, стараясь не учинить лишнего шума. Унес тарелки и стаканы на кухню, для верности прикрыв дверь, чтобы шум воды никого не разбудил. Впрочем, тут же было принято стратегическое решение загрузить все в посудомоечный аппарат, который обнаружился у Талия, и бесшумный режим все сделает сам за себя. Рэйну осталось только сунуть остатки ужина в холодильник и убрать со стола пятно от морса, который Коралина случайно пролила, когда особо эмоционально комментировала фильм. Мужчина улыбнулся мыслям, вооружившись одноразовой салфеткой, и прокрался в комнату едва ли не на цыпочках.
В полумраке он разглядел только медноволосую макушку Коралины и, сделав все запланированные дела, тихо опустился на подушки, которые лежали на полу у панорамного окна. Отсюда открывался вид на парковый комплекс сектора Ши и далекие огни небоскребов. Рэйн прислонился к стеклу, обняв руками колени и положив на них голову. Замер, вглядываясь в торопливые отсветы ночного города. Сердце его отбивало глухой ритм, а губы до сих пор горели от недавних касаний. Рэйн спрятал улыбку в коленях, чувствуя, что щеки налились жаром. Он слушал позади себя мерное дыхание и весь изнутри наполнялся чем-то светлым, таким, что и словами не опишешь, только — еще более покрасневшими щеками и дрожью где-то на уровне живота.
Рэйн поднял глаза на свои руки, и кольцо, подаренное Коралиной, поймало отблеск какого-то света с улицы, отразив его, словно сияние звезд. Странные на Дукруте традиции, смешные — кольцо ведь снять можно в любой момент, потерять, забыть. Но Рэйн не снимет, не оставит, будет всегда носить, даже когда брачной меткой обзаведется. Эта мысль выбила из него судорожный вздох, и мужчина испугался, что если продолжит в том же духе — перебудит весь дом.
Он с опаской оглянулся через плечо, но никто так и не пошевелился, а из темноты раздавались сопение и тихие вздохи. Все слишком хорошо, чтобы к этому не привыкнуть. Рэйн дернул уголком губ, возвращая свой взгляд огням за окном. Ночевать в доме Талия ему нравилось больше, чем в служебном общежитии, хотя бы потому что здесь пахло почти так же, как в детстве. Рэйн давно забыл, как выглядел его дом в Корсакане до того, когда его забрали органы опеки. Последним, что он помнил, была кровь, которой были обляпаны полы и стены. Под красными пятнами, Рэйн почти был уверен, были такие же желтые подушки и зеленый ворсистый ковер. А может, было что-то другое, только теперь прошлое совершенно не важно. Он давно перерос тот период, когда цеплялся за все любое, что напоминало ему о доме. Пришла пора найти новый, и в этом не будет ничего страшного.
Коралина этому научила — видеть дом друг в друге, а не в старых вещах. И Рэйн видел свой дом в ней и Талии.
Позади раздался невнятный шорох и возня, словно кто-то вдруг решил подраться с одеялом. Рэйн вслушивался в звуки борьбы несколько секунд, пока проигравший не упал на пол, сдавленно шепча негодования. Мужчина предпринял попытку пойти и проверить, но Талий уже выполз на свет, щурясь на него сонными глазами. Вскинув брови, он подошел к окну, потирая ушибленный бок.
— Ты чего здесь? Не спишь, — хозяин дома широко зевнул, плюхаясь рядом, и Рэйн неосознанно отодвинулся, словно пытаясь соблюдать дистанцию. Слишком нелепо в реалиях последних событий, он и сам об этом догадался, а Талий непонимающе нахмурился. — Я постелю тебе в другой комнате.
— Не ушибся? — Рэйн уклонился от надобности отвечать, потому что отчаянно не хотел заканчивать этот день. Такой бесконечно прекрасный. — Ты упал.
Талий вспыхнул до самых ушей, и это было видно даже в полумраке комнаты, и быстро коснулся пострадавшего бедра. От Рэйна торопливый жест не укрылся, и он нахмурился, придвинувшись ближе и накрыв его ладонь своей. Служащие в ГОЗ в обязательном порядке проходили курс медподготовки, поэтому ему прекрасно было известно, что ушибленное место лучше всего нужно растереть, чтобы избежать образования гематомы. Со знанием дела Рэйн надавил на кожу бедра сквозь ткань одежд, принявшись аккуратно массировать. От занятия его отвлек только сиплый выдох, который вдруг издал Талий.
— Больно? — мужчина выгнул бровь, ослабив нажим. А потом вскинулся всем телом, осознав, насколько откровенная получилась сцена. Стушевался. — Прости, я не должен
