Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца (СИ) - Вин Милена
Глаза тут же застелила тьма, слившаяся с пеленой слез. Голова загудела, затылком соприкоснувшись с холодной каменной поверхностью, и боль волной пробежала по всему телу, дезориентируя, не позволяя подняться на ноги. В ушах стоял гул быстро бьющегося сердца — никакие звуки больше не тревожили сознание, и это скорее пугало, нежели успокаивало.
Вдох. Выдох. И еще раз, заново…
Частые, короткие вздохи прогнали муть, прояснили взор, и первым, что я увидела, стала оседающая на пол эльфийка. Длинные тонкие пальцы сильно сжимали рукоять воткнутого в грудь кинжала, сжимали и не отпускали, несмотря на безумную дрожь и побледневшие от натуги костяшки. Она смотрела прямо в глаза. Не пряча слез, пронзая особой внимательностью, заглядывая в самые глубины мечущейся от страха души. А после выдохнула, как будто в последний раз, коротко, тихо — но так, что я услышала, — и, прикрыв веки, растеклась по полу.
Только когда она замерла, я осознала, что все это время не дышала. По груди расползся обжигающий, на сей раз ранящий жар, неверие и слабый намек на гнев стянули сердце стальными цепями, но это ничуть не замедлило его безумный бег. Приподнявшись на локтях, я скользнула взглядом к ногам мужчины, который возвышался над неподвижным телом. Подняла выше, затаила на мгновение дыхание, чтобы в следующее выпустить из легких весь воздух и тут же с жадностью его вдохнуть.
Наши с Кошмаром глаза встретились, и я незамедлительно прочла на дне его бесконечно черных омутов ненависть и лютую злость. Ни капли жалости. Разве что среди бурных эмоций плескалось сожаление по поводу того, что он промахнулся, всадив клинок не в ту цель…
Он сделал шаг ко мне, вынудив вздрогнуть, отползти назад и забыть о мужестве, как о чем-то несущественном. Я вмиг утратила смелость, что билась в сердце вместе с жаждой отыскать сестру, и теперь все, о чем я могла думать, это как скрыться от человека, что нависал скалой, надвигался жестокой бурей, одним своим взглядом вселял ужас и напускал на сознание волну гнилых, мучительных воспоминаний.
Спина уперлась в препятствие, кажется, в колонну, и я почувствовала, как меня начинает потрясывать от понимания, что я не в состоянии избежать опасности. Не могу сделать буквально ничего. Ничего, даже с обретенной силой…
Мольбы всем светлым и темным богам застыли на языке, не срываясь, не обращаясь в слова. Я чуть было не зажмурилась, чуть было не сдалась без боя, когда на зал внезапно опустилась тьма и меня отделила от Кошмара черная шуршащая перьями стена. Это были вороны. Много, очень много воронов.
Они заполонили собою помещение, окружили меня, подобно кокону. Но, невзирая на ограниченную видимость, я все равно смогла разглядеть, что происходило за этим живым защитным куполом: огромные черные птицы нападали на магов гурьбой, выклевывали глаза, царапали когтями, рвали одежду и плоть, заставляя жертв вопить от боли и беспомощно махать руками. У них не получалось отбиться от смертоносных существ. Те валили их с такой легкостью, будто были созданы именно для войны.
Ряды противников редели, и воронов становилось все меньше: они возвращались к хозяину, принимая родной облик крыльев.
Как только между птицами появился небольшой проход, я выползла из укрытия, поднялась и на негнущихся ногах кинулась к эльфийке. Колени подогнулись, лишь когда я очутилась рядом, и утащили меня на пол.
— Ваша Светлость, — позвала, склонившись над ней, осторожно накрыв по-прежнему сжимающие рукоять ладони. — Элеонора…
Она услышала. Боги, она услышала меня!..
Приподняла веки, ища затуманенным взором мое лицо.
— Элли…
Шепот был таким слабым, что незамедлительно пустил по плечам противные мурашки. Женщина скривилась, но, вероятно, не желая, подавать виду, слегка мотнула головой, улыбнулась сквозь слезы, все еще обжигающие побледневшие щеки.
— Все хорошо, милая, — продолжила шептать, не отпуская мой взгляд. — Все хорошо. Я это заслужила, ты же знаешь…
— Не говорите так! — возразила горячо, крепче сжав ее пальцы. — Пожалуйста, не говорите так… Все закончилось, видите? Вас спасут. Вас обязательно спасут.
Я не сразу обратила внимания, что мой голос срывается, дрожит и становится то громче, то тише. Тело била крупная дрожь, а голова качалась из стороны в сторону сама по себе, забитая мыслями о том, что происходящее нереально. Что в груди эльфийки нет никакого кинжала. Что она не истекает кровью. Не улыбается сквозь боль, не смотрит на меня в последний раз. Что она борется, а не мирится со смертью…
— За свои ошибки рано или поздно приходится платить. — Она прикрыла ненадолго веки, чем умудрилась выбить из моей груди шумный вздох. Открыла, вновь отыскала взгляд. — Скажи им, что мне жаль. Мне очень жаль… Элли…
Еще один вздох. Не мой. Ее.
Последний.
Голова немного повернулась, глаза устремились к потолку, став стеклянными и пугающе пустыми. И больше не закрылись. Ни на секунду.
— Боги, Элеонора… Посмотрите на меня. Пожалуйста. Посмотрите еще раз…
Слова тонули в нагрянувшей тишине, не находя отклика. А губы продолжали шептать жалкие просьбы, отрицать происходящее, не верить. В эту битву. В эту неправильную смерть.
— Бабушка?..
Вялый, усталый голос всколыхнул воздух, давно пропитавшийся жаром магии и тяжелым запахом крови. Пусть он и прозвучал тихо, почти неслышно, для меня он показался криком, прервавшим мой бессвязный шепот, вынудившим оторвать взгляд от безмятежного лица.
Кэтрин всего миг простояла поодаль застывшей фигурой, а после сорвалась с места, упала на колени, бегая глазами от кинжала к глазам эльфийки.
— Нет. Нет, это невозможно, — зашептала, взявшись за рукоять. Мягко вытащила лезвие, отбросила и тотчас прижала ладонь к ране, похоже, не понимая, что это бессмысленно. Уже бессмысленно. — Бабушка. Нет-нет-нет… Ну же, взгляни на меня. — Коснулась щеки, повернула голову к себе, да только взгляд так и не поймала. — Бабушка!..
Глухие всхлипы резко обратились в истеричный плач, перемежающийся с пустым зовом и словами неверия. Громкое рыдание разносилось по всему залу, касалось каждого выжившего мага, царапало павших предателей. И ранило меня до глубины души.
Не желая принимать происходящее за реальность, принцесса потрясывала мертвую за плечи, старалась приподнять ее, звала, кричала…
В пустоту. Все уходило в пустоту, перед этим сильнее ударяя по сердцам молчаливых наблюдателей.
Вскоре Калеб попытался отнять Кэт от тела, но, нарвавшись на дикое сопротивление, в конце концов просто прижал сестру к себе, укрыл в объятиях, крепких, медвежьих. Он стойко выдержал все ее удары кулаками и добился того, чего хотел: принцесса уткнулась носом в широкое плечо, дрожа и плача, вцепилась в мужчину, как за единственную возможность выжить.
Плач стихал, а ко мне медленно возвращалась способность мыслить. Я поняла, что за все это время не проронила ни слезинки. Глаза были сухими, но их жгло, точно туда насыпали песок. К телу намертво приклеилась чудовищная слабость. Она выжгла в сердце дыру, заставляя страдать по-другому, молча, с бесстрастным видом, с холодом в глазах и огненным смерчем внутри.
Я наконец-то почувствовала присутствие Рейдана — он стоял за спиной, укрывая одним крылом. Увидела мадам Ангальт, так и не принявшую человеческий облик; Авелин, прижавшуюся к кошке, глядящую на меня все понимающими, печальными глазами, и правителей, в таком же болезненном молчании переживающих утрату. Улицезрела невыразимую боль в покрасневших глазах Дианы, прежде чем та спрятала лицо на груди мужа.
Стены мгновенно пропахли мучительной скорбью. Правда, я почти не ощущала этого: чувство горечи перебивала жажда мести. Она придала сил, яростным ревом принудила подняться на ноги, которые, налившись тяжестью, даже не дрогнули. Грудная клетка словно закаменела и не давала сделать глубокий вдох, спокойно выдохнуть, чтобы привести в порядок суетливые мысли и сбившееся дыхание.
