Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка
Забавлялись, гады.
Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним.
Глава 13. Принцесса и дракон
– Ну вот, спугнул милашечку, – поругал Рихард брата, когда кто-то бросился бежать напролом через кусты.
– Откуда ты знаешь, что там милашечка? – проворчал Тюнвиль. – Может, она страшная, как твоя жизнь.
– Эй, мою жизнь не трогай, – посоветовал король, снова поднимая рубашку и натягивая её на голову мешком. – Моя жизнь… это моя жизнь.
– Значит, сидела в кустах и подглядывала? – Тюнвиль усмехнулся. – Вот бесстыжая.
– Зато вкус хороший, – Рихард надел рубашку и потянулся за штанами. – Сразу оценила настоящего мужчину.
– Тебя, что ли? – Тюнвиль тоже начал одеваться. – Конечно, оценила. Поэтому и умчалась отсюда быстрее ветра, когда ты зарычал «девственница! девственница!». Тебе всё баб не хватает… – и он осёкся, нахмурившись, потому что вспомнил про молокососа Альбиокко.
Рихард сделал вид, что не услышал последних слов, надел сапоги, подпоясался, и, похоже, за убежавшей девицей гнаться не спешил.
– Ну что? Теперь можно и до города? – спросил он брата. – Этих как – потащим или пусть сами идут?
– Пусть идут, – скривился Тюнвиль. – Тащить их на себе ещё… Много чести.
Братья оделись и отправились за пленниками, которые, конечно же, лежали себе на месте, где их оставили, и никуда не делись.
– Ну что, красавцы, – Рихард достал из поясных ножен охотничий кинжал и проверил острие лезвия большим пальцем, – готовы к прогулке?
Связанные замычали и задёргались, как гусеницы, чем рассмешили короля и заставили герцога презрительно усмехнуться.
– Да не бойтесь, – Рихард наклонился и перерезал путы на ногах у одного из схваченных людей, – вы нам ещё понадобитесь. Для разговора. Разговаривать будете?
Пленники мигом притихли, а освобождённый осторожно задвигал ногами, разминая суставы.
– Подъём! – Тюнвиль не позволил ему прохлаждаться и рывком поднял, взяв за шиворот. – Сейчас у нас путешествие в Солерно по плану. И если кто-то попытается сбежать… – он клацнул зубами, и человек, которого только что поставили на ноги, рухнул, как подкошенный.
– Вот трус-то, – Рихард тем временем перерезал верёвки на ногах у остальных. – А так храбро собирались нападать на овец.
– Собирались ведь? – Тюнвиль снова поднял упавшего за шиворот и для верности встряхнул.
– Что ты с него спрашиваешь, – проворчал Рихард, доставая из валявшегося рядом мешка ещё одну верёвку и, не торопясь, связывая пленников цепочкой между собой. – У него рот заткнут. Как он тебе ответит?
– И правда, – согласился Тюнвиль и ослабил тряпку, удерживавшую кляп во рту пленника.
– Что вы с нами сделаете? – завопил он, как только смог говорить. – Я – Элизабар Манчини, брат графа Ламброзо…
– А я – брат верховного короля, – представился Тюнвиль. – А вот это – сам король, – он указал на Рихарда. – Так это граф Ламброзо отправил вас разбойничать? Что там предусмотрено за разбой по твоей Правде, братец? – обратился он к Рихарду.
– Штраф, – лениво ответил король, по очереди вздёргивая на ноги пленников. – Но для таких храбрых и отчаянных парней можно сделать исключение. Например, утопить вот в этом озере – и дело с концом.
Только что поставленные на ноги пленники рухнули на колени и замычали так отчаянно, что Рихард расхохотался до слёз.
– Вы не можете… – залепетал Манчини. – По королевской Правде – штраф…
– Так штраф – маленький, – скучающим тоном произнёс Рихард, в очередной раз вздёргивая на ноги пленников, как марионеточных кукол за ниточки. – А гады вы – большие. Лучше решить дело быстро. И возни меньше, и никто не узнает.
Поляна вновь огласилась горестными стонами и мычанием, а Манчини завопил вне себя от ужаса:
– Узнает! Узнает!.. Здесь был принц, он нас видел!.. Он не позволит!..
Драконы переглянулись, и Рихард выпустил пленного, которого только что поднял с земли. Человек тут же свалился, как подкошенный, а за ним повалились мешками остальные. Зато Тюнвиль прихватил графского брата покрепче и хорошенько встряхнул.
– Кто был здесь? – спросил он с угрозой. – Кого ты тут видел? Когда?..
Рихард подошёл и встал рядом, исподлобья уставившись на пленника.
– Принц Альбиокко видел нас связанными, – торопливо заговорил Манчини, глотая слова. – Он судит по справедливости, он этого не оставит…
– Принц Альбиокко был здесь? – почти тупо переспросил Тюнвиль, чувствуя, как в груди начинается настоящая буря. – Вот здесь, сейчас?
Человек быстро закивал и пустил слезу. Тюнвиль с проклятьем отшвырнул его, тот упал и пополз к своим сообщникам.
– Это щенок и тут успел, – сказал Тюнвиль вполголоса. – Если эта мразь не врёт, конечно.
– Не вру! Не вру! – заголосил Манчини. – Он видел!.. Он не позволит!..
Рихард шикнул на него, и тот замолчал, как умер. Остальные тоже притихли, слышно было только сопение, да ещё кто-то шмыгал носом.
– Там была девица, – сказал Рихард, подумав.
– Там был распрекрасный принц, – процедил сквозь зубы Тюнвиль. – Обвешанный золотом.
– Не делай из меня полоумного, – огрызнулся Рихард. – Принц никогда не носил золота. И я бы не перепутал девицу с…
– Хватит уже, – перебил его брат. – Знаток! Чья золотая цепь у тебя валяется? Он тогда к нам в шатёр пришёл – весь разнаряженный, как кокетка.
– Сидел в кустах и следил за нами? Да ну, – не слишком уверенно предположил Рихард.
– Подслушивал, – догадался Тюнвиль, и лицо у него стало бледным и злым. – И слышал, что я говорил о ней! – он тяжело задышал, и черты лица его еле заметно исказились – будто из человеческой оболочки выглянуло вдруг чудовище. – Он её тогда ударил, из-за меня. А теперь…
– Послушай, ты мне сам говорил… – начал Рихард предостерегающе.
– Я его остановлю, – выдохнул Тюнвиль, глядя на брата невидящими глазами. – Не позволю!
– Не делай глупостей, – только и успел сказать Рихард, как Тюнвиль извернулся всем телом и превратился в дракона, раздирая в клочья одежду, ломая кусты олеандра и молодые апельсиновые деревца, подвернувшиеся ему под лапы.
Рихарда сшибло ударом хвоста, и он, крякнув, улетел на другой конец поляны, врезавшись в пень.
