Сиэль. Следы на снегу (СИ) - Алиса Жданова
На контрасте с холодом рук лорда Каэла, ладонь императора показалась обжигающе-горячей. Я шагнула вперед, чувствуя, как жар от руки дракона постепенно проникает под кожу, вызывая лютый протест и желание закричать от безысходности. Однако, закусив губу, я позволила императору вести меня за собой. Я должна выдержать все — ради безопасности любимого человека.
И тут же все вокруг завертелось, понеслось с утроенной скоростью, так что я едва успевала следить за ходом событий.
Процессия, продвигающаяся вглубь дворца. Быстрый ритуал на возвышении у храма, на который глазели чуть ли не все придворные. Еще один, такой же быстрый, но уже в храме Матери Драконов. Я только и успела, что разглядеть статую богини с косами, обвивающими голову, и протянутыми в благословляющем жесте руками. И вот уже первосвященник объявил нас мужем и женой, после чего император коснулся моих губ коротким, обжигающим поцелуем.
Вздрогнув, я впервые за утро подняла взгляд и посмотрела прямо на него. Рад ли он, что взял меня в жены? А может, зол, что я не согласилась быть с ним просто так? Или, наоборот, торжествует, потому что добился своего?
Однако император был абсолютно спокоен, а на его лице было написано скучающее выражение. Точно, это же его сотая с чем-то свадьба. Наверное, уже выучил всю службу назубок. Это только для меня всё впервые.
Но стоило выйти из храма, как скука в глазах дракона уступила место предвкушению. Его взгляд — тяжелый, осязаемый — прошёлся по мне с ног до головы, отчего я вдруг почувствовала себя голой.
«Ох… сегодня же у нас, получается, брачная ночь. То есть, ее я точно проведу в постели императора», — с тоской подумала я, и отступившая было дурнота снова вернулась.
Нужно скорее присесть. Присесть и что-нибудь поесть, чтобы слабость и противное ощущение в желудке пропали. А еще лучше, напиться до такой степени, что не буду осознавать происходящее.
Вероятно, в чем-то наши взгляды на жизнь совпадали, потому что император громко пригласил всех гостей на пир. Уже через насколько минут мы оказались в богато украшенном зале — том самом, где проходил пир по случаю возвращения лорда Каэла.
Это было как раз после того, как он проводил Эрэнэй до границы. Император тогда напоил его почти до потери пульса. И тем же вечером лорд Каэл поцеловал меня…
Я бросила быстрый взгляд в сторону мужчины — он как раз усаживался на своем месте, по правую руку от императора — и тут же отвела глаза. Его лицо было непроницаемым, словно ледяная маска.
Так, нужно успокоиться. Надо как-то пережить этот пир. И последующую за ним ночь. И все остальные ночи, пока я не надоем императору, и он не переключится на кого-нибудь другого.
— Какой-то ты зеленый, Эттрейо, — вдруг обернувшись к лорду Каэлу, произнес император. И даже покачал головой, словно заботливый дядюшка. — Совсем себя не бережешь. Давай-ка я отправлю тебя на север, наведешь там порядок. Природа, свежий воздух… Через пару лет сам себя не узнаешь!
Что? Я подняла на императора ошеломленный взгляд. Он отсылает лорда Каэла? Почему? Неужели из-за ревности? Вдруг император догадался, что лорд Каэл что-то ко мне испытывает? Но тогда… — я судорожно сжала пальцами ткань платья, — тогда ему грозит опасность. Север — не самое спокойное место. Такое, где проще всего подстроить несчастный случай…
— Рад служить вашему величеству, — меж тем ровно отозвался лорд Каэл, словно его попросили сходить за водичкой, а не уехать в дикие степи на целых два года.
Император довольно улыбнулся — для него все складывалось великолепно. Я вдруг вспомнила, что он уже говорил мне о своих подозрениях насчет лорда Каэла, и слегка успокоилась. Значит, он не догадывается об истинном отношении лорда Каэла ко мне, а просто хочет обезопасить себя от возможных интриг. Браво, ваше величество! Я горько хмыкнула. Теперь лорд Каэл уедет, а я… А я уже никуда не денусь.
Видимо, правитель подумал о чем-то схожем, потому что наклонился ко мне и многообещающе прошептал:
— Теперь ты моя, Сиэль, только моя. И я сделаю с тобой все что захочу. Но обещаю, тебе понравится.
Я еле заметно вздрогнула, но не осмелилась поднять взгляд, чтобы не выдать охватившей меня паники. А император, довольный такой реакцией, всунул кубок в мои заледеневшие ладони.
— Тост за мою прекрасную невесту и нашу счастливую семейную жизнь! — провозгласил он.
Гости поддержали его хлопками и одобрительными выкриками. Пальцы лорда Каэла на кубке на миг сжались, белея, и тут же расслабились. А я же с трудом раздвинула губы в улыбке, после чего подняла бокал и легонько соприкоснула его край с бокалом императора.
«Нужно притворяться лучше, пока император не придумал для лорда Каэла ещё какое-нибудь назначение. Наверное, у меня не очень-то счастливое лицо. По крайней мере, вон та разливающая вино служанка смотрит на меня как-то странно», — подумала я и, выдавив еще одну фальшивую улыбку, сделала щедрый глоток.
И внутренности тут же вспыхнули огнем. Кашляя, я выронила бокал из рук, и тот со звоном упал на стол, прямо в тарелки. Рубиновое вино, словно пятно крови, расплескалось по белоснежной скатерти, а я захрипела и кулем повалилась на пол.
— Яд! — послышался чей-то громкий возглас.
Безумное мельтешение. Испуганные выкрики. Мой застывший взгляд. Пляшущие язычки пламени на кончиках пальцев… Значит — конец.
Фениксы сгорают, умирая.
Перед глазами всё плывёт. Жаль, что мне не удалось последний раз взглянуть на лорда Каэла. Попрощаться.
Темнота.
63
Темнота, в которой из затягивающей, жадной пустоты разгорается огонь. Я дергаюсь, и на меня внезапно обрушивается небо. Ослепительно синее и чистое, оно манит со страшной силой.
— Сиэль!
Я шарахаюсь от тени, которая мельтешит перед глазами, мешает окунуться в лазурь небосвода. Хочется взметнуться вверх и махнуть туда, где далеко на горизонте тянется синяя цепочка гор — но противная тень загораживает путь, куда бы я не летела.
Из горла вырывается негодующий крик, и надоевший темный чужак еле уворачивается от столба пламени. Так тебе! Летает тут… мешается.
— Сиэль!
Этот голос уже тише, но я почему-то прислушиваюсь. Он напоминает прохладные воды ручья, куда так приятно окунуться в жаркий полдень.
— Сиэль… не уходи. Ты нужна мне.
Я колеблюсь, замерев в потоках воздуха. А потом его легкие струи вдруг превращаются в каменные плиты, которые обрушиваются на меня многотонной тяжестью. С трудом вздохнув, я открываю глаза и захожусь в приступе кашля.
Одеяло. То черное, что душит меня не хуже удава, оказалось
