Шанс для изгоев, или Прощай, Академия! (СИ) - Гриб Елена Григорьевна
— Здесь четверо мужчин, и у них нет причин тебе помогать. Просто исчезни. Пусть боги решают, как тебя наказать. Или власти, если попадешься.
— И это после всего, что между нами было!
— Между нами не было ничего, кроме моей глупости. Люди не меняются, Ньельм. Ты — главное тому доказательство.
Меня поразила горечь, прозвучавшая в ее тоне. Похоже, Мела искренне надеялась, что прошлогодний урок усвоен и трудности сделают гнилую душонку колдуна чище и порядочнее. Жаль, что она ошиблась. Я, к примеру, никогда не питала насчет него иллюзий. Даже во мне порой просыпалась Атайя Тавеннская, что уж говорить о человеке, который мнил себя центром Вселенной?
— А она? — колдун грубо кивнул в мою сторону. — Барр уничтожит…
— Заткнись! — отстраненная невозмутимость Мелы исчезла. — До тебя не доходит? Барру плевать, живой ты или кормишь червей! Твой хозяин — чужой дракон! Он об этом пока не знает, и молись хоть Разрушителю, чтобы не узнал! Тебе ведь не хочется однажды испытать судьбу бесправного демона? Беги, пока дракон не осознал, что имеет над тобой власть!
— Но…
— Его единственный приказ — «Дрожи!» — не отпускает тебя до сих пор! Ты теряешь разум при виде дракона! Этого определенного дракона, Ньельм! Представь, что случится, когда он поймет это! Когда узнает людей получше и увидит, что их страх совсем другой! Поэтому беги!
«Мы отпустим его? После всего, что он сделал? Колдун ведь только что сознался в убийстве!» — мысленно возмутилась я, наблюдая, как он неуверенно отступает к порогу.
— Помоги мне, — попросил вдруг. — В последний раз. Прошу.
— Нет. Из-за прежнего «последнего раза» в Тавенне погибли люди. Тебе пора повзрослеть.
— Ты будешь жалеть!
— Угрожаешь? Смешно.
— Будешь жалеть меня! Я знаю, что ты не такая черствая, какой хочешь казаться!
Мела отвела взгляд.
— С каких пор отказ участвовать в преступлении считается черствостью? — проговорила тихо. — Иди. Единственное, что я могу сделать, — отпустить тебя.
Ньельм еще немного потрепал нам нервы, то умоляя, то угрожая. Наконец его обтянутая тонкой рубахой спина исчезла в дверном проеме. Колдунья тут же сползла на свой матрац и отвернулась к стене. Она дышала ровно и размерено, однако я могу поклясться, что слышала всхлипы.
Но это было не мое дело.
Я смотрела на клочок неба за окном и вспоминала Подлесье. Как сложилась бы моя судьба, если бы не Ферн? Отбросим тот факт, что я погибла бы в первые дни после бегства из Тавенны. Допустим, прошла бы через всю грязь, которую способен предложить наш мир, и все-таки осталась бы в живых. Что бы со мной стало? Вернее, с Атайей Мерлейн Реджиневрой Тавеннской, заносчивой княжной с огромным эго и жаждой внимания?
Полагаю, я бы превратилась в женский вариант Ньельма: озлобленный, ненавидящий более успешных людей, готовый на любую мерзость ради минуты славы.
«Спасибо тебе, мой любимый демон. Ты примирил меня с этим миром. Я сумела тебя отпустить… Прощай», — подумала я, засыпая.
И совсем не удивилась, увидев во сне Артана.
Мы были так счастливы… Спорили до хрипоты, но улыбались. Проклинали друг друга, но осыпали поцелуями. Расставались навеки, но встречались спустя всего один миг.
Ни знатной невесты, ни смертельной обиды… Наше счастье могло длиться вечно.
«Тебе это не понравится, Тая. Надеюсь, ты поймешь меня правильно. Мне пора жениться», — произнес он тогда.
Я озлилась и выбросила его из своей жизни. Однако теперь, после откровений Ньельма, у меня возникла отвратительнейшая из идей.
Колдун жертвовал людьми, гоняясь за мечтой. Так почему же я сдалась так легко? Мне не требовалось ни убивать, ни обманывать. Просто не сдаваться. Приложить чуть больше усилий. Побороться за то, чего я хочу!
В те временя я считала, что овчинка не стоит выделки. Проклятье, почему же эта самая «овчинка» не шла у меня из головы, несмотря на месяцы разлуки?!
«Завтра. Раздумья будут завтра», — приказала я себе.
И вернулась в уютный мир сновидений, где не существовало одиночества.
***
Утро проходило уныло и безрадостно.
Лилея валялась в постели, всем своим помятым видом как бы намекая, что совершенно не выспалась из-за ночных посиделок, то бишь именно соседки по комнате виноваты в ее плохом самочувствии.
Илона, напротив, пылала угрюмой жаждой деятельности. Натянув свои купальные ленточки, она спозаранку отправилась на пляж. Пообещала не возвращаться без демона. Аруна, в смысле. На смертоносную потустороннюю сущность, подчинявшуюся нашему маньяку-убийце, Ласка не замахивалась.
Медор позабыл снять с костра кашу, и она заметно подгорела, превратилась в склизкий ком, поэтому в буквальном смысле не лезла в горло.
Эньер без экивоков охаял завтрак, за что получил пару туманных угроз и обещание, что с этого момента готовкой будет заниматься исключительно Заяц.
Брен тоже поддержал атмосферу общего недовольства. Его занимала какая-то книга — старая, в потрепанной красной обложке, с подпаленным корешком и грязно-желтыми страницами.
«Демонология для начинающих», — гласила обложка.
Судя по гримасам Сокола, ему написанное совсем не нравилось.
«Детский сад какой-то», — бормотал он, перескакивая через целые главы.
«Ну и зачем это читать?» — спросила бы я, если б меня заботили его метания.
Но мне не хотелось трогать никого из «убийц», в особенности тех, кто занимал первые строки в списке кандидатов в маньяки.
— О чем размышляешь, старушка?
Вальен. Единственный, кто излучал жизнерадостность. Он уже словно и не помнил о магической перегрузке. Сиял усмешкой и радовался тому, что может почти нормально передвигаться.
«Почти нормально» — не лучше, чем раньше, в Рене, под присмотром личного колдуна. Только вот тогда Ястреб не ценил силу благословенного серебра. Считал, что оно сделало из него слабака. Презирал магию… И магов, кстати. Особенно их — людей, способных легко и просто исполнить мечту. К такому быстро привыкаешь, и однажды наступает момент, когда это становится зависимостью.
— Ты как будто заново родился. Что так? Видел хороший сон? Или ночью втихую пришиб Ньельма?
— Волнуешься за него?
— За себя. Не очень-то приятно наткнуться на труп. Что скажешь? В какую сторону лучше не ходить?
— Обожаю твою прямоту, — сверкнул зубами Вальен. — Слушай, у меня вроде как титул имеется. Унаследую однажды. Не слишком впечатляющий, но женщины в восторге. Ты как, баронессой стать не желаешь?
«Конечно, желаю!» — едва не брякнула я.
Увы, он имел в виду не Подлесье и Артана.
— Смешно, — сказала без эмоций.
— Настроение отличное. Почему бы не пошутить немного?
— Счастлив, что она, — я красноречиво кивнула в сторону главного дома, — выгнала его? — второй кивок указал на Драконьи горы.
— Да нет, — Ястреб одарил меня широкой улыбкой. — Попросту устал ненавидеть этот проклятый мир. Хорошего дня, старушка. Надумаешь выйти за меня — свистни.
Челюсть я подобрала лишь когда он ушел. Кажется, направился к морю… Мне же срочно понадобилось поговорить с колдуньей.
Мела обнаружилась у казана с горелой кашей. Она откровенно хандрила. Размазывала неаппетитное варево по миске, рассеянно грызла сухарь…
— Как думаешь, если я выйду замуж за Вальена, Артан удавится от ревности?
От неожиданности колдунья сунула в рот ложку гари.
— Вэлн точно удавится. От удивления, — ответила, прокашлявшись. — Что с ним?
— Либо хлебнул медоровой настойки, либо радуется изгнанию Ньельма, либо решил, что второй дракон — вернувшийся Сойл, и строит безумные планы. Я склоняюсь ко второму варианту. А ты?
Она отодвинула еду.
— К первому. Ньельма он давно простил, иначе ни за что не позволил бы ошиваться поблизости. А новый дракон, понятное дело, не Сойл.
— Почему это?
— Города не пылают.
Коротко и ясно… Я вздрогнула, когда перед внутренним взором появился охваченный пламенем княжеский дворец. Белый Дракон не знал пощады. Возвратись он, весь мир понял бы это.
