Родные миры (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Костяшками пальцев я осторожно коснулся её подбородка, отчего рыжая ощутимо вздрогнула. Но, странно, шарахаться по-прежнему не спешила.

Не сбежала она и тогда, когда я медленно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе, более полной чем верхняя, и создающей это вечное ощущение капризной надутости. Тогда я плавно очертил контур лица, поднявшись вверх к скуле, потом на висок, наслаждаясь ощущением прикосновения к нежной бархатистой коже. Птичка продолжала хмуриться, всё так же не открывая глаз, но… снова не пыталась сбежать.

Обхватив ладонью её лицо, я мягко вынудил её запрокинуть голову, внимательно разглядывая хорошо знакомые черты. Птера судорожно вздохнула, но опять не отшатнулась. И тогда я решился. Получать по мозгам, так хоть за дело!

На пробу коснулся её губ губами очень осторожно, бережно. Не встретив сопротивления, попробовал превратить это простое прикосновение в нечто более чувственное, аккуратно прихватывая губами её губы и лаская их языком.

Удивительно, но меня вновь не оттолкнули.

Тогда, послав к духам все возможные последствия, я, второй ладонью придерживая её голову за затылок, поцеловал уже всерьёз, глубоко и жадно. Так, как хотелось мне.

Каково же было моё изумление, когда она вдруг ответила! Робко и неуверенно, совсем неожиданно для взрослой женщины, но искренне. Тихонько не то вздохнув, не то всхлипнув, обеими руками вцепилась в мою рубашку, и тогда я с уже почти спокойной совестью и отчего-то бешено колотящимся сердцем обнял её, прижимая к себе.

Появилось настойчивое ощущение, что я сплю, потому что в реальности подобное происходить не могло. И просыпаться мне совершенно не хотелось.

Целовались мы долго. Причём именно «мы», Пи принимала в процессе живейшее участие, что не могло не радовать. Вначале неуверенно, но потом вроде бы всерьёз увлеклась.

В конце концов случилось неизбежное: в скрюченном состоянии затекла шея, так что пришлось прерваться. Правда, выпускать Птичку из рук я не спешил.

— Так пойдёт? — иронично поинтересовался я.

— Нормально, — наморщив нос, ответила она. — Ладно, пусти, я пойду, — упёршись ладонями мне в грудь, попыталась отстраниться.

— Куда?

— Дела у меня, — проворчала Птера. — Эй! Ты что делаешь?! — возмутилась женщина, когда я, обхватив её за талию, сместился чуть в сторону. — Ай! Пусти немедленно! — а это я уже плюхнулся в кресло, обеими руками держа её в охапке. — Пусти! — забилась она, пытаясь вырваться. Я охотно ей подыграл, не став сразу намертво фиксировать в пространстве, создавая полную иллюзию, что шанс спастись у неё всё-таки есть. — Пусти, бугай! Пользуешься физическим превосходством, да?! Скотина! Я кричать буду! Пусти!!

— Не-а, — со смехом сообщил я.

— Что — «не-а»?! Немедленно!

— Не-а — значит, не верю, — охотно пояснил я. — И не пущу. Тем более после того, как сама пришла, да ещё с такой целью. А на вино для храбрости небось согласилась?

— Ах ты…! — возмущенная Пи забилась ещё интенсивней, попутно ругая меня последними словами. Правда, ничего для себя нового я из этой тирады не почерпнул.

— Не сквернословь, тебе не идёт, — наставительно изрёк я. Когда же гласу разума в моём лице не вняли, пришлось всё-таки аккуратно скрутить рыжую, перехватив её руки, и закрыть рот поцелуем.

Она на несколько секунд почти испуганно замерла, а потом… ответила.

Вот теперь она точно от меня никуда не денется. Допрыгалась.

Я попробовал отпустить её руки, проверяя реакцию, и не пожалел: они тут же обвили мою шею и плечи, позволяя мне прижать их хозяйку покрепче.

— Ты попалась, Птичка. Смирись, — прошептал я.

— Вот ещё, — недовольно фыркнула она и опять завозилась. — Просто пользуешься тем, что ты сильнее, и всё.

— Разумеется. И обнимаешь ты меня сейчас по той же причине. И пришла с оригинальной просьбой — тоже.

— А ты и рад воспользоваться, да?! — она вновь упёрлась ладонями мне в грудь.

— Естественно.

— Пусти! — гневно прошипела она. — Я думала, ты нормальный, а ты…

— А я и есть нормальный, — вновь не удержался я от смеха. — Никакой нормальный мужчина не выпустит из рук женщину, о которой он давно мечтает, тем более если она сама пришла. Так что, малышка, смирись. Шанса сбежать я тебе не предоставлю.

— Малышка? Да я тебя на четыре дня старше, — возмущённо фыркнула она.

— Да хоть на пять. Но при этом раза в полтора меньше, — весело согласился я. Птичка наконец-то перестала дёргаться и устроила лохматую головку у меня на плече. Ощущение оказалось безумно приятным.

— А про «мечтает» это ты серьёзно сказал, или опять пошутил? — тихо и напряжённо поинтересовалась она через некоторое время.

— А сама как думаешь? — хмыкнул я. — Честно говоря, с того момента, как ты чуть не разбила мне голову стулом, я тщетно пытался найти ещё одну такую, но менее агрессивно настроенную к моей персоне. Это оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал.

— И как успехи? — недовольно уточнила она.

— Прекрасно, — я опять засмеялся. — Я дождался снисхождения оригинала.

— Обойдёшься, — проворчала Птичка себе под нос.

— Вот зачем ты ругаешься? — иронично поинтересовался я. — Ты же не просто так, из любопытства, ко мне пришла; такое любопытство вообще не в твоём характере. И сейчас тебе хорошо, иначе ты бы уже ушла.

— Как я уйду, если ты меня не пускаешь? — возмутилась рыжая упрямица.

— Вот прямо сейчас не пускаю? — уточнил я, мягко её приобнимая и поглаживая по спине.

— Угу, — буркнула она. — И давно уже… — добавила с тяжёлым вздохом.

— Ты поэтому ругаешься?

— Я ругаюсь потому, что ты безалаберный бабник, — возразила Птера.

— Кхм. А почему ты тогда решила сменить гнев на милость? Хотя, стоп. Дай-ка догадаюсь… ты меня так решила проверить?

— Вот ещё, нужен ты мне, проверять тебя, — забубнила себе под нос рыжая, из чего я сделал вывод, что угадал. И рассмеялся.

— Тогда ты выбрала очень странный способ проверки. Ты всерьёз думаешь, что «безалаберный бабник» мог отказаться от возможности облапать и поцеловать красивую женщину, руководствуясь отсутствием эмоциональной привязанности? Тьфу, ну, хватит уже выдираться, я тебе сказал, никуда ты не уйдёшь! Я тебе просто указываю на противоречивость твоих поступков.

— На себя посмотри! То «ушла бы», а то «никуда не пущу», — парировала она.

— Согласен, я тоже хорош, — не стал спорить я. — Но это как раз то самое доказательство, которого ты хотела. Я выслушиваю твою ругань, уговариваю тебя, хотя мог бы просто отпустить и выбросить из головы. Если бы мог. Я не могу сказать, люблю тебя или нет; всё-таки любовь — слишком громкое и сложное понятие, тут надо долго думать. Но уж влюблён как минимум. Что ты на меня так испуганно смотришь? Я не старший, я от собственных эмоций бегать не собираюсь, особенно когда имеется такое чудесное подтверждение их взаимности.

— И ничего не имеется, тоже мне, при… — продолжить ворчать я ей опять не дал. Целуется она сейчас гораздо искренней, чем ругается.

Кварг Арьен

Утро начиналось… забавно. С попыток разбудить и стащить с постели Яронику, которая, явно предчувствуя продолжение вчерашнего, всячески этому действию сопротивлялась. Цеплялась за одеяло и подушку, пытаясь спрятать под неё голову, ворчала, брыкалась и старательно меня отпихивала. Не знаю, что уж на неё нашло, но лично я получал от процесса огромное удовольствие.

В итоге к завтраку мы всё-таки опоздали. Причём именно вот из-за этой ленивой возни, а не по какой-нибудь более предсказуемой причине.

— А что, наши хозяева устали с нами завтракать? — озадаченно поинтересовался я, оглядывая присутствующих за столом.

— Видимо, да. Причём я сегодня даже нашу охрану не встречал, — ответил явно пребывающий в крайне благодушном настроении младший.

— Может, они устали от нашего общества окончательно? — проворчала, плюхаясь на стул, Яра. — Мне уже начинают надоедать эти разговоры.