Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)
— Вот в это? — недоверчиво хмыкнула я. — Хотя, стоп, опять я о том же. Мне просто всегда очень обидно бывает наблюдать пары, где один — милое влюблённое создание, а второй — редкостный кусок дерьма.
— Марель казалась очень милой девушкой, — он озадаченно пожал плечами. — Хотя, повторюсь, может быть, такой она казалось только мне. По-моему, Арату она очень не нравилась, но у нас не принято вмешиваться в личную жизнь.
— Я не удивлена, у вас вообще много чего не принято, — хмыкнула я. — И что, тебя действительно за эту стерву могли убить? Часто вообще люди с таким, как у тебя, даром появляются? И насколько часто их свои же… того?
— Похоже на допрос. Это на тебя наличие Семёна влияет? — улыбнулся он.
— Не поминай всуе! — ужаснулась я, оглядываясь на дверь. — Вдруг, явится. Нет, я просто давно хотела тебя расспросить про эти Зеркала, но всё забывала. При посторонних как-то не хочется, а наедине я всё время отвлекаюсь, — пробормотала я, поглаживая ладонью бедро сидящего рядом мужчины, и потянулась к нему для поцелуя. Инг рассмеялся, перехватил мою ладонь и подгрёб меня поближе, обнимая. Я тоже насмешливо наморщила нос. — Вот, о чём и речь.
— Ну, слушай. Или мне всё-таки тоже отвлечься? — иронично поинтересовался он, когда я уткнулась носом в его шею, губами прихватывая нежную кожу.
— Нет! Стой, пусти, дай отодвинусь, а то так я на содержательный разговор не способна. Кофе будешь? — решительно уточнила я, поднимаясь из-за стола.
— Буду. Так вот, Зеркала встречаются не так уж редко, примерно один на пять-сто тысяч. С разным уровнем и направлением способностей; кому-то лучше даётся восприятие, кому-то — влияние. Попадаются совсем слабые, их даже не учат, а попадаются невероятно сильные, с которыми очень тяжело справиться, особенно поначалу.
— Дай угадаю, ты как раз из последней категории? — хмыкнула я, возвращаясь к нему под бок с двумя кружками.
— Нет, мой дар скорее можно оценить «выше среднего», — усмехнулся Инг. — Уникумы появляются редко, и зачастую очень быстро «выгорают». Проще говоря, сходят с ума от чужих эмоций, и дар пропадает; сумасшедшие никогда не бывают Зеркалами. Что касается казни Зеркал, такое случается очень редко. Необученных убивают только тогда, когда они начинают свой путь с каких-то очень жестоких поступков, полноценных преступлений: убийства, массовые самоубийства. Таких не учат. А обученные Зеркала нечасто нарушают закон, мы очень хорошо понимаем последствия своих действий. И то, если такой человек по мнению старейшин не безнадёжен, ему часто дают второй шанс, предлагают стать Зеркалом Чести, как было и со мной. Даётся возможность, скажем так, оправдать возложенное доверие. А дальше они либо проваливают какое-нибудь важное поручение, и тогда умирают — либо сами, либо по воле старейшин, — либо заслуживают прощение и получают отставку, как было со мной. Старейшин не всегда можно понять, но мне сейчас кажется, ты была моей проверкой. Номинально я её выдержал, — ты ведь не пожаловалась, — так что меня оставили в живых.
— Нормально, — хмыкнула я. — А то, что они тебя этим чуть до самоубийства не довели, это как?
— Так это вообще не их дело, — он растерянно пожал плечами. — Наоборот, они мне даже запретили прибегнуть к этому выходу в первый к ним визит.
— А ты собирался? — вытаращилась на него я и, едва не захлебнувшись в чашке, закашлялась. Инг легонько похлопал меня по спине, глядя с сочувственным снисхождением, с каким обычно умудрённые опытом старшие родственники смотрят на несущих несусветную ерунду детей. Очень знакомый взгляд, да. Бабушка его очень любит.
— Тогда это казалось мне единственным способом сохранить Честь, — дориец снова пожал плечами. — Откуда я мог знать, что ты в итоге станешь для меня важнее, и я смогу прекрасно обойтись без неё?
— То есть, ты намекаешь, что я тебя обесчестила что ли? — захихикала я. — Отличная постановка вопроса!
— Арая, — с насмешливым укором протянул он, отобрал у меня чашку, одной рукой прижал меня к себе, запуская вторую ладонь в волосы и вынуждая запрокинуть голову. Когда он так делает, у меня почему-то всегда по спине пробегают толпы мурашек, и я совершенно не соображаю, что он мне в этот момент говорит. Главное, смотрит своими глазищами зелёными как кот на миску сметаны… Обожаю! — Обесчестил я себя сам. И тебя заодно. А весь ужас ситуации в том, что этот процесс мне очень понравился, — с лёгкой насмешливой улыбкой проговорил мужчина. — Кажется, меня потому и отправили в отставку.
— Это хорошо, — тихонько мурлыкнула я и с хитрой улыбкой предложила: — Может, ну их, этот экипаж, без нас найдутся! А мы пока повторим пару раз, чтобы наверняка?
— Наверняка — что? — он вопросительно вскинул брови.
— Как — что? Обесчеститься, — расплылась я в улыбке. Инг тихо, но очень искренне расхохотался, прижав мою голову к плечу и уткнувшись лбом мне в макушку.
— Что за массовые рыдания, кто умер? — раздался возмутительно бодрый голос Семёна.
— Мы оплакивали безвинно ушедшего от нас раба божьего Семёна, — проворчала я. Очарование момента оказалось безнадёжно разрушено, Инг выпустил меня из объятий, и захотелось мне братца больно стукнуть. Но это нормальное желание, оно меня часто посещает. — А он взял и вернулся. Зря, получается, старались.
— Наоборот, — заржал Сёма, тыкая кнопки синтезатора. — Видишь, как хорошо оплакивали: он пожалел вас и решил вернуться! Ну, или, если это были слёзы радости, ещё немного попортить вашу жизнь. Блин, как же надоела эта синтетика, — с тоской вздохнул брат, плюхаясь напротив нас с двумя тарелками в руках. — Варежка, пожарь мужу яичницу, будь человеком! И мне заодно.
— Муж мне нужен целиком в сыром виде, — хмыкнула я. — А тебе я что угодно пожарю! Яичницу, ножку, ручку; ты мне бластер только дай побольше, я тебе целого кабана запеку. В собственном соку.
— Жестокая женщина, — укоризненно покачал головой брат, при этом ухмыляясь от уха до уха.
— Сами воспитали, — парировала я.
— И гордимся этим! — прочавкал Семён сквозь макароны по-космофлотски[5].
Я с материнской нежностью улыбнулась, разглядывая жующего брата. Тот даже с ритма не сбился; и не к такому привычный.
Вообще, мои «три богатыря» удались родителям на славу. Это я могу себе позволить над ними дурачиться, потому что братья, а нормальная женская реакция на них — повышенное слюноотделение. Вот почти как у меня на Инга незадолго до почти библейской сцены грехопадения. Может, потому из них никто ещё и не женился: женщины на них вешаются, а хочется-то поохотиться, всё-таки настоящие мужики.
