Триумф королевы, или Замуж за палача (СИ) - Анни Кос
— Соболезную, милорд. У королевы выкидыш.
Лицо короля посуровело и застыло, одна из старших дам горестно зарыдала. Макс обернулся в её сторону, однако взгляд его задержался на стоявшей за её плечом блондинке с неожиданно холодными глазами. Забавно, что и Камилла обернулась именно к ней. Девушка была молода, к тому же одета в ослепительно красивое платье цвета золотистого перламутра, что на фоне некоторой взъерошенности остальных казалось странным. Линаар прищурился, всматриваясь в едва заметные магические завихрения, оплетающие всех присутствующих невидимой паутиной. Тревога, ужас, страх, злорадство, неверие и радость. Он присмотрелся внимательнее: конечно, утверждать наверняка было бы самонадеянно, но далеко не все из собравшихся испытывали такие уж однозначные эмоции.
— Что-то можно сделать? Я мог бы помочь, — вопрос амарита не заинтересовал Макса настолько, чтобы оторваться от изучения подозреваемых, а вот ответ заставил забыть о дамах и их тайнах.
— Нет, — лекарь качнул головой, — спазмы и повышение температуры тела привели к необратимым последствиям. Открылось кровотечение, увы, на таких сроках мы просто бессильны. Всё, на что можно надеяться, что избавившись от плода, она выживет. Однако не хочу вам лгать: шансов мало.
Посланник Ванлиата кивнул, будто лекарь подтвердил его догадки, молча поклонился:
— Примите мои соболезнования, ваше величество, — и вышел.
Его не задержали, не окликнули, очевидно не внеся в круг потенциальных отравителей. Жаньи бессильно опустился в кресло и уронил голову в ладони. Глаза Фердинанда же медленно разгорались огнем ярости:
— Уже выяснили, что за яд?
— Адонис, белладонна и еще несколько менее токсичных компонентов. Настои королевы готовят ежедневно, и ручаюсь, что это не медленное отравление, как бывает при использовании других ядов. Возможно, злоумышленник хотел только добиться срыва беременности, но перепутал дозировку.
— Вот как? — Фердинанд повернулся к Штрогге, будто только что заметил его присутствие. — Что ж, удачно, однако, что тут собрались именно те люди, которые могут помочь окончательно прояснить ситуацию. — Он обернулся к слугам и придворным, не встретив ни единого ответного взгляда. — Каждый из вас так или иначе находился рядом с её величеством сегодня, надеюсь, вы понимаете, что это значит. Даю последний шанс: если вам есть, что рассказать, то сейчас самое время.
Не расскажут, это Макс понял почти мгновенно. Не столько потому что действительно виновны, сколько потому что знают, как можно извратить любое неосторожно сказанное слово или даже мысль. Интересно, сколько из них в тайне мечтали подлить королеве если не яд, то хотя бы рвотное? Сколькие знали об этом, сколькие готовы ткнуть пальцем в другого, лишь бы сохранить свою голову? Впрочем, Фердинанд понял это гораздо раньше — именно поэтому Штрогге оказался здесь, а не у себя дома.
— Я так и думал. Мэтр?
Камилла побелела, хотя, казалось бы, куда больше. Глосси хлопнул Макса по плечу и отодвинулся в сторону, вновь прикладываясь к вину:
— Ослиную ж задницу! — пробормотал он себе под нос. — Не хочу на это смотреть, боги, ну за что опять?
Макс тяжело вздохнул, чувствуя, как печать на плече наливается свинцовой тяжестью. Ярость Фердинанда вливалась в сознание, ломала волю и требовала беспрекословного подчинения: изорвать их в клочья, растерзать, сейчас, немедленно. Королю даже не надо было произносить что-то вслух, линаар мог поклясться, что слышит немой приказ в своей голове, и не видит ни единой лазейки для отступления. Он — инструмент, не человек со свободой выбора, пора бы уже это запомнить. И всё же, это Максу жить с этими воспоминаниями, осознавать каждое соприкосновение с чужим разумом, преодолевать боль его сопротивления, пропускать её через себя, вновь собираясь из осколков каждый треклятый раз. И потомуон не спешил.
— Что именно вы желаете знать? — уточнил, упрямо сопротивляясь давлению чужой воли. — Чем точнее будут вопросы, тем больше шансов получить верный ответ.
— Мне нужна правда. Кто, зачем, как заказал яд, кто его изготовил.
— Степень воздействия?
— Любая, — в глазах — холод, в голосе — равнодушие. — Время нежностей прошло. Покушение на королеву и убийство нерожденного наследника трона — это измена. Я не прощаю измен.
Одна из служанок тихо охнула и осела на руки подруг, да и остальные выглядели не особо бодрее. Макс едва сдержал рвущееся из горла рычание. Не прощаешь? Ну так возьми в руки клещи и сам сделай грязную работу, подонок. Надолго ли тебя хватит? Впрочем, тебя, может, и надолго.
И всё же ему удалось промолчать, более того: поклониться, выражая полную покорность и уважение, и только затем подойти вплотную, скрыв то, что должно быть сказано, от посторонних.
— Если позволите, — Макс старался говорить почтительно и спокойно. Нет, разумеется, он не сомневается в справедливости приказа, лишь указывает на возможности, которые могли ускользнуть от августейшего внимания под влиянием гнева. — Совершенно не обязательно проводить допрос тут, для каждого, тем более прилюдно. Мои силы не безграничны, а подобное... выматывает. Прикажите взять подозреваемых под стражу. Ночь в подземелье — достаточное испытание для девятерых из десяти, поверьте моему опыту.
Фердинанд развернулся к Максу — и тот едва не скривился от боли: руку прострелило до самого запястья, по спине волнами покатился жар.
— Вы смеете давать мне советы? В ваших интересах, чтобы всё закончилось быстро и у меня не возникло дополнительных вопросов, к примеру, к фрои Сюзанне. Или мне и с вами нужно говорить по-другому?
Макс едва зубами не скрипнул от досады.
— Нет, ваше величество.
— Вот и хорошо, — он обернулся к женщинам: — Леди Камилла, вы первая, прошу. Вы так много сделали для своей королевы в последние дни, хочу быть уверенным, что не слишком много.
Ками поднялась, нервно одернула платье, растерянно оглянулась по сторонам в поисках защиты. Увы, напрасно. Вокруг нее сразу образовалось пустое место: одни отводили глаза, другие затихли, радуясь, что пока не их очередь. Вряд ли их предупредили, что их ждет на самом деле, однако люди инстинктивно реагировали на линаара, как на неизвестного и опасного хищника. На негнущихся ногах Камилла подошла немного ближе, сделала неловкий реверанс, произнесла едва слышно:
— Как прикажете, ваше величество. — И обернулась к Максу: — Простите, я... не знаю, как дальше... Что от меня требуется?
Твою ж мать!
Рука сжалась в кулак так, что черная кожа перчаток мерзко скрипнула. Это просто приказ, просто работа, которую можно сделать быстро и точно. Он может быть предельно аккуратен, но, увы, не
