Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона - Вера Дельвейт

Ну что за глупый обычай! Какая разница, двое или трое?! Я сжала руки в кулаки, мысленно досадуя, видя, как осветившееся было надеждой лицо Хэг-Дааля вновь помрачнело.

— Некому больше, — глухо произнёс он и уткнулся взглядом в свои оковы. — Даже моя родня не пожелает…

Я посмотрела на молчаливую и ледяную супругу альгахри, но она хранила молчание, поджав губы. Мы с Дэйном обменялись тревожными взглядами: неужели всё было зря?

Тишину нарушил негромкий голос Ании:

— Я — третья.

Светловолосая драконесса подошла и встала рядом с нами. Надо было видеть, с каким изумлением взглянул на неё Хэг-Дааль, и как хрипло, неверяще прозвучал его голос:

— Ания?

Она вдруг усмехнулась и ответила ему:

— Я подумала, глядя на достойную Ронику… Разве это не самое большое наказание — жить ещё много-много лет, помня, что вас, так презиравшего людей и без раздумья жертвовавшего ими, несколько раз спасала человеческая девушка? Куда лучше казни!

На бледных щеках Хэг-Дааля выступила краска, и он снова опустил голову, а молодая драконесса продолжала, обращаясь уже к другому:

— Благородный альгахри Ниарвен! Я тоже заступаюсь за Дааля из рода Хэг в надежде, что его душа окончательно вернётся к свету.

— В таком случае, — торжественно вымолвил Ниарвен, — смертная казнь заменяется изгнанием. Вам, — посмотрел он на Хэг-Дааля, — не разрешается покидать земли своего рода под угрозой заточения в Ирлигард.

Я встрепенулась.

— Благородный альгахри, а как же дружеские визиты? Хотя бы через картину-портал!

— Через портал разрешаю, — подумав, махнул рукой Ниарвен, — но никак иначе. Наказание есть наказание, достойная Роника.

— Благодарю вас, — тихо сказал Хэг-Дааль, не поднимая глаз. У него был такой вид, словно он до сих пор не мог поверить в спасение.

Ну вот, и улетать в другой мир не понадобилось, тем более что порталы наверняка уже закрылись! Всё сложилось гораздо лучше. С этой мыслью я улыбнулась Дэйну, и он вернул мне улыбку.

— А вас, благородный Дэйнхар из рода Илль и достойная Роника, я попрошу погостить у меня. Пожалуй, я выслушаю ваши захватывающие истории ещё не раз, — улыбнулся альгахри и позвал слуг, чтобы проводили нас в комнаты для гостей, и стражу, чтобы сняла с рук Хэг-Дааля оковы. Едва избавившись от них, он, кажется, готов был обнять нас с Дэйном, но вспомнил о присутствии альгахри и ограничился крепким рукопожатием.

В коридоре Ания торопливо попрощалась и хотела уйти, но Хэг-Дааль остановил её и сунул ей в руку хрустальный шарик.

— Что это? — удивилась драконесса.

— Шар, в котором можно увидеть всё, что захочешь. Я немного поработал над ним, пока было время, и теперь этот артефакт может служить не только драконам или людям с магическим даром, но и просто… людям. Вот так он увеличивается, — Хэг-Дааль провёл по шарику ладонью в белой перчатке, и тот сразу вырос и закачался на руке у Ании. — Отдадите его… Дэрне. С ней ведь всё хорошо?

Драконесса замерла, и мне показалось, что она лишилась дара речи, но нет — сумела выговорить:

— Да. Она выросла, но сердце у неё такое же чистое, как и в детстве.

— Вот и замечательно. Передадите ей, — каким-то отрешённым тоном прибавил Хэг-Дааль, — что страшный серебристый дракон сожалеет о том, что чуть было не случилось много лет назад, и просит прощения.

Ания кивнула, бережно сжимая шар в ладонях:

— Передам.

Когда она удалилась, и мы пошли вперёд в сопровождении слуг, я не утерпела и поинтересовалась:

— Кто такая Дэрна?

— Та, которую я чуть было не отдал демону, чтобы открыть границы между мирами, — пояснил Хэг-Дааль, задумался и добавил: — Сейчас ей должно быть двадцать четыре года.

Я тоже прикинула в уме — и чуть отстранилась от него:

— Значит… тогда ей было пять?! Слушайте, вы и в самом деле чудовище!

Дэйн, шагавший рядом, хмыкнул.

— Не могу поспорить. Но вы всё равно прилетели спасать меня, Роника, — заметил Хэг-Дааль, едва заметно улыбаясь.

Я покосилась на моего дракона. Припомнила, как тайком спустилась в подземелье замка господина Энери, чтобы расколдовать там ещё одно чудовище. И отозвалась:

— Знаете, бывают такие сказочные истории, в которых девушек почему-то тянет спасать именно чудовищ!

Эпилог

Что ни говори, лето в этом году было чудесным!

Я сорвала цветок, покрутила его в руках, любуясь оранжевым сиянием лепестков, и вернулась туда, где лежали, рассыпавшись среди полевых трав, остальные цветы. Уселась рядом, подоткнув под себя жёлтую юбку, и стала плести венок. Так давно этим не занималась — почему бы не вспомнить своё любимое занятие тех времён, когда я ещё была служанкой?

В Замке-Артефакте теперь наступили спокойные времена. Даже Синяя Библиотека оказалась не против того, что я навсегда останусь в Замке. Что уж говорить об её отце и Эллейн — те были очень довольны! Правда, моему «навсегда» предстояло всего лишь двести пятьдесят лет, но по человеческим меркам это отличный срок!

Сплетая один цветочек с другим, я улыбнулась, думая о последнем визите Хэг-Дааля. Он сделался совершенно очаровательным с тех пор, как мы с Дэйном спасли его от казни. Приходил к нам в гости через картину-портал, научил меня играть в тейрок, показывал свои лучшие партии и обещал написать для меня целый учебник, а я поощрила это, говоря:

— А вы напишите его не только для меня, но и для всех! Если уже есть руководства по тейроку, то, может быть, ваше окажется самым лучшим?

— Вы правы, Роника, — согласился он, загоняя моего альгахри на доске в угол, — тем более, сейчас, когда я не дворцовый интриган, а просто изгнанник, у меня полно времени!

— Вот и хорошо! — одобрила я. — Эй, вы что, сейчас сожжёте моего альгахри?! Так нечестно!..

Ещё Хэг-Дааль постоянно твердил о том, сколь неудобная штука песочные часы, и когда-нибудь, возможно, он попробует изобрести такие, чтобы они работали как механизм. А я радовалась тому, что он думал о вещах, способных принести пользу, а не вред драконьему народу — да и не только драконьему.

И к слову о крылатых ящерах: изумление и любопытство, которое испытывал каждый из них при виде меня, скоро сменились принятием чуда. И возникал у них только один вопрос:

— К какому роду вы принадлежите, Роника?

Я задумалась лишь на время. А затем попросила Хэг-Дааля пересказать воспоминания Гэрхола о моей матери, принадлежавшей, с его слов, к древнему роду Верховных жриц.

— Ваша мать была очень сильна в антимагии. А поскольку антимагия — это