Гнев (ЛП) - Кармак Кора

— Ты думаешь, что это возможно?

Аврора пожала плечами.

— Я даже не знаю, существует ли следующая жизнь. Я только знаю, что эти духи застряли здесь и их не должно быть тут.

— А ты не думала… — Киран запнулся, не зная, как она отреагирует, но потом решил не позволять себе недомолвок с ней. — А ты не думала о том, выдержишь ли ты ещё одну бурю? Подобно небесному огню?

Аврора сглотнула.

— Если бы ты спросил меня об этом несколько недель назад, я бы возмутилась. Это было бы твёрдое «нет». Я всё ещё хочу, чтобы ответ был отрицательным. Но… — она вздохнула. — Но… всё очень сложно и приходится идти на компромиссы. Я не могу думать о том, что все остальные будут воевать, пока я буду стоять в стороне. Я… я не знаю.

Он сжал её руку.

— Тебе и не нужно этого знать. Мы можем делать всё шаг за шагом. По всем направлениям.

Он сожалел о том, что его расспросы привели к такому повороту разговора, потому что она помрачнела к тому времени, как они подошли к месту, где работали. Как и все предыдущие дни, он разложил их припасы, но не торопил её. По правде говоря, он даже не мог назвать то, что они делали, охотой.

До сих пор большинство бурей, которые она вызывала, оставались спокойными, совсем не похожими на хищные бури, к которым он привык. Часто Авроре удавалось даже направить духа к нему и попросить оставаться неподвижным, пока он собирает магию, а затем она отправляла его на некоторое время на свободу, прежде чем притянуть обратно для следующего сбора. Это было больше похоже на загнанного в угол растерянного ребёнка, чем на бурю.

Но он не жаловался.

Аврора была просто великолепна, когда творила магию. Какие бы эмоции она ни испытывала, она излучала их, словно была его личным солнцем. Большую часть времени она была счастлива, что заставляло его опасаться возможного взрыва. Но в самом начале, когда она соединялась с духом, она часто чувствовала себя одинокой. Горе накатывало на неё волнами, и ему казалось, что он снова в ледяной реке и борется за то, чтобы не утонуть.

Сегодня она ласково положила руку ему на спину и наклонилась, чтобы рассмотреть варианты сердец бури. Они уже собрали изрядное количество ветра, дождя и небесного огня. Работать здесь было довольно комфортно. Она опустилась на колени, проведя пальцами по гладкой, блестящей чёрной поверхности сердца торнадо. Он огляделся по сторонам, думая, что им, возможно, придётся найти более открытое пространство, если они собираются попробовать призвать торнадо. Вода ставила их в слишком невыгодное положение.

Но затем её пальцы оставили это сердце, пройдя мимо ещё нескольких, прежде чем коснуться кристаллического красного осколка сердца огненного шторма. По правде говоря, им не нужна была магия огненного смерча. Они нуждались в сердцах огненных смерчей в качестве помощи, когда обрушивались природные огненные штормы, но он не был уверен, как она отнесётся к их созданию, учитывая, что это означало бы уничтожение душ, которых она призывала.

Она заколебалась, её пальцы скользнули к сердцу серого тумана, который лежал следующим в очереди. Его желудок сжался. Он знал, что рано или поздно им придётся заняться туманом, но это не означало, что он с нетерпением ждал этого момента. У него не было своего сердца тумана, это сердце принадлежало Дьюку. Но у них осталось достаточно порошка только для одного использования, так что у него будет один день, чтобы собрать как можно больше магии. Но это была ещё одна буря, в сердце которой они нуждались так же сильно, как и в магии. Так что, в конце концов, ему придётся встретиться лицом к лицу со своим страхом и принять сердце туманной бури, даже если ментальное вторжение, которое ему потребуется, заставит его чувствовать себя неловко.

Он увидел понимание того, что нужно сделать, на лице Авроры, когда она посмотрела на него, на её лице отражалась боль.

— Я знаю, что ты не хочешь, — пробормотал он. — Но, возможно, есть и компромисс. Ты можешь вызвать любую душу, какую захочешь. Тебе не нужно выбирать тех, кто хочет искупления. Вместо этого, возможно, ты могла бы использовать одну из тёмных душ. Я знаю, что ты ненавидишь их, но если я возьму сердце одной из этих бурь, то на одного злого духа станет меньше, и мы сможем использовать его против Повелителя бурь.

— Это правда. Но… я не уверена, что у меня будет такой же контроль над этим духом. Тебе придется быть осторожным.

— Я охотник, любовь моя. Осторожность приходит с опытом, — сказал он, поглаживая её под подбородком костяшками пальцев, решив не показывать своих нервов.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Ладно. Но тогда мы начнём с тумана. Я не рискну огненным смерчем, который может вырваться из моей хватки.

Они разделили порошок тумана и оставили под рукой, давая каждому из них иммунитет от изменяющей сознание магии бури. Затем они приготовились к битве.

Этот раз отличался от всех предыдущих. Когда Аврора закрыла глаза и начала уходить от него в тот мир, который она чувствовала и видела, она вела себя не так спокойно и мирно, как раньше. Её плечи были напряжены, а кулаки сжаты. Через несколько минут на её лбу проступил пот и вместо горя, жалости или сострадания, которые он привык видеть, когда она притягивала к себе душу, выражение её лица исказилось в гримасе, а нос сморщился, как он мог только догадываться, в отвращении.

Он смотрел, как она борется, и чуть было не прекратил всё это. Ему нравилось, как она выглядела, когда использовала магию — воздушная, искрящаяся, самая лучшая в этом мире. Но сейчас… сейчас всё было совсем не так. Когда она стиснула зубы, покалывание магии начало распространяться и вокруг. Всё стало ощущаться… испоганенным. Воздух стал густым и липким, как будто он дышал смолой, и хотя было утро, казалось, что тёмный мрак затмевает солнце перед тем, как разразится буря.

Тогда он увидел это. Словно ползучие пальцы, вырывающиеся из неглубокой могилы, длинные завитки густого молочно-белого тумана начали подниматься из леса вокруг них. Он посмотрел на Аврору, её лицо покраснело от усилий, которые она прилагала, и понял, что теперь его очередь.

Киран шагнул вперёд, готовый встретить зловещий шторм на полпути.

* * *

Аврору трясло. Её внимание было разделено между контролем над самой бурей, чтобы она не решила повернуть в другую сторону в поисках мест для разрушения, и поддержанием целостности самой себя. Эти границы, о которых говорила ей Слай, становились всё более чёткими в последние дни, когда она работала над своими собственными эмоциями вместе с душами, которым она помогала. Она представляла каждый свой зов душам как возможность для очищения, шанс освободиться от эмоций, которые связывали их здесь. Но этот опыт был очищающим и для неё. Каждый раз она изливала эмоции, за которые держалась, освобождаясь от старых обид, давней вины и невысказанных страхов. И каждый раз, когда она повторяла этот процесс, границы её собственной души становились всё чётче.

Они не всегда были идеальными. У неё были рваные и потрёпанные места, где только ей было безопасно ступать, но, если быть честной с собой, эти вещи потеряли часть своей прежней силы, дав ей больше контроля, в котором она нуждалась.

И она радовалась этому сегодня, потому что не была уверена, что смогла бы прикоснуться к этой душе, приблизить её так близко к своей собственной. Душа извивалась и вырывалась даже под её присмотром, то пытаясь выбраться, то вцепляясь в неё, как пиявка. Это был хрупкий баланс, ей нужно было удержать душу достаточно близко, но не настолько, чтобы она могла проникнуть в её собственные мысли и желания.

Она почувствовала момент, когда Киран вошёл в туман, потому что буря яростно вспыхнула из-за своей неспособности повлиять на него. Словно зная, что она в чём-то виновата, буря обратила всё своё внимание на неё, колотя по барьеру её разума. Она роилась вокруг неё, сжимаясь, добираясь до любых видимых слабых мест, пытаясь втиснуться в пространство, которое принадлежало только ей.