Ещё более Дикий Запад - Екатерина Лесина
– Извини, – сказал Эдди, убирая револьвер за пояс. С фраком тот не слишком сочетался. – Но мне этот придурок мертвым больше нравится. А то ишь, заморочил…
– Что?
– Глянь. – Эдди похлопал застывшего некроманта по щекам, легонько так, но голова того мотнулась, а глаза моргнули. И выражение в них появилось осмысленное.
– Что тут… – Орвуд потер лоб.
– Милли, ты как?
– Я ничего. – Милисента пожала плечами. – Я думала, что вы просто беседу беседуете.
С ревом встряхнулся орк.
– Это дедушка Чарльза, – пояснила Милисента, указывая на покойника, лоб которого украшало ровное темное отверстие.
– Прости. – Эдди, кажется, смутился. – Я вас искал. Смотрю, стоите, слушаете этого вот… и не сдержался. Я ж не знал, что вы тут… по-родственному.
– Ничего. – Чарльз потер лоб.
А ведь ноет голова, такой характерной болью, которая случается после направленного воздействия. Дед был менталистом?
Дед…
Был.
И странно, что Чарльз не поддался внушению. Или поддался бы, но не сразу? Или… дело не в нем, а в Милисенте, которая теперь стояла, разглядывая покойника с немалым интересом. Нет бы как приличной девице в обморок упасть.
Хорошо, что она – не приличная девица.
Тьфу, что за бред в голове-то?
– Внизу там что?
– Да суета. – Эдди оглядел кабинет и, переступив через мертвеца, обошел стол. Портрет императора он попросту снял и, постучав по железной двери сейфа, который обнаружился за картиной, поинтересовался: – Динамит есть?
– Да как-то не захватил, – признался Чарли, чувствуя себя отчего-то виноватым.
– Плохо. Я так вскрывать не умею. А ты?
– И я…
– Тоже плохо.
– Ну извини, я все-таки граф!
– Вот-вот, мог бы и научиться. У вас там, небось, сейфов всяко больше, чем на Западе… – Эдди постучал по дверце, покрутил замок и задумался.
– Позвольте мне, – вызвался некромант, окончательно придя в себя.
– Умеешь?
– Есть одна мысль, но… попрошу вас отступить.
Орвуд задержался над телом, критически его оглядывая.
– На будущее, если вас не затруднит, стреляйте в сердце. Или в живот.
– В голову надежнее.
– Но это делает невозможным допрос.
– Так покойник же.
Орвуд пожал плечами, мол, случается и такое.
– Порой покойника разговорить легче, чем живого. А он, полагаю, знал весьма многое… осмотрите стол, пожалуйста.
И Чарльз вновь согласился, что мысль здравая. Правда, ничего толком обнаружить не удалось. Стопка чистых листов бумаги. Нетронутые перья. Чернильница без чернил. Вот в нижнем ящике он наткнулся на папку, перехваченную алыми тесемками. Папка была толстой, а листы в ней – исписаны мелким почерком.
Чарльз вновь завязал тесемки и, подумав, кинул заклятье стазиса. Энергии возьмет мало, а всяко сохранней будет. Потом, в другом месте почитает, что там и как.
Некромант же осторожно трогал дверь, будто опасался, что она ударит в ответ на прикосновение. Наконец он убрал руки, задумался ненадолго, а затем начертил на металле какой-то знак, который накрыл ладонью. Эхо Силы, леденящей, тяжелой, Чарльз ощутил издалека.
От этой Силы волосы на голове зашевелились, а орк заворчал и отступил.
Эдди нахмурился.
А Милисента почесала руку.
– Прибить его хочется, – заметила она невзначай.
– Не надо. Он полезный. – Чарльз присел у тела. Если у деда и были записи… а должны быть, тварь хитрая. И осторожная.
Дед не стал бы рисковать без нужды. А когда и стал бы, приготовил бы запасной вариант на случай, если заговор вдруг провалится.
Тогда… что тогда он сделал бы?
Чарльз поймал себя на мысли, что как-то совершенно спокойно, равнодушно даже обыскивает покойника. Причем не какого-то там постороннего покойника, а родного деда.
В душе ничего не шелохнулось.
Зато появилась мысль, что в случае провала дед объявил бы себя верным слугой короны, который втерся в доверие к преступникам, желая разоблачить их заговор.
А значит… значит, собрал бы доказательства.
Имена.
И факты. Расписки? Заметки? Что-то нашлось бы. Но в карманах деда оказалось пусто.
– Погоди, – с упреком вмешался Эдди. – Кто ж так обыскивает? Сразу видно благородного человека.
– Почему?
– В нычках ни хрена не понимаешь. Ботинки сними.
– Ботинки?
Ботинки у деда были отменными, черная кожа и каблук. Зачем ему каблук? Он достаточно высокий. Впрочем, когда Эдди взял ботинок и согнул его, в подошве обнаружилась трещина. А из трещины на руку выпал камень.
Надо же…
– Учись, граф, – усмехнулся Эдди. – Пригодится.
– Надеюсь, что нет. – Камень был небольшим, но почти доверху заполненным.
Меж тем давление мертвой Силы исчезло. Чарльз поднялся.
– Вот… надеюсь, я точно рассчитал толщину. – Некромант стоял перед сейфом, по дверце которого стремительно расползалась ржавчина. Металл на глазах желтел, покрывался узором разноцветных пятен, словно кружевом. Кружево рассыпалось жирными желтыми лепестками.
– М-да… – только и сказал Эдди. – Страшный ты человек. Подвинься… трогать можно?
– Можно. – Орвуд отступил в сторону. Меж тем процесс замедлился и прекратился.
– Так… секунду. – Эдди примерился к двери, а потом шибанул по ней кулаком. Дверь хрустнула, и в центре образовалась дыра, которую Эдди весьма деловито расширил. Металл, тронутый ржавчиной, сделался хрупким, и весьма скоро перед глазами собравшихся предстали полки.
На нижней аккуратной горкой лежали золотые слитки. Рядом обнаружился мешочек, который Эдди кинул Милисенте, а та, поймав, развязала. Блеснули камни.
Золотые украшения занимали вторую полку и лежали так плотно, что казались одним сияющим комом. На верхней же приткнулась тоненькая папочка, доставшаяся Орвуду, и пара шкатулок.
– Где чье? – Эдди достал обе, взвесил и протянул одну орку. – Ваше.
– Сиу? – Тот указал на вторую.
– Да.
Мелькнула мысль, что это ведь идеальный вариант. Почти бескровный. Сиу… они опасны. Воинственны. Кровожадны. У них свои правила и законы, и никогда не смирятся они с тем, что ныне земли их принадлежат людям.
Снова будет война.
И кровь.
И смерть.
И не проще ли уничтожить то, что скрывается в этой шкатулке? Тогда… тогда ведь не случится катастрофы, верно? Сиу просто перестанут рождаться. И когда-нибудь мир избавится от них вовсе.
– Нет. – Милисента покачала головой, и глаза ее вдруг сделались желтыми. – Нельзя так.
Чарльз выдохнул и повторил:
– Нельзя.
Только… может, вот в чем дело?
Дед не просто собирался захватить власть. Новому императору пришлось бы доказать, что он силен и достоин трона. А как это сделать? Маленькая война.
И победа.
Сиу, орки, все те, кого там, на Востоке, полагают дикарями. Старый договор, который можно и нужно пересмотреть. Раз и навсегда освободив мир от нелюди.
По спине пробежал холодок.
– Это надо вернуть, – объявил Чарльз и подумал, что даже нынешний император не одобрил бы подобной щедрости. Это ведь… это удобный случай.
А он, Чарльз, оказался так глуп, что не воспользовался.
И не воспользуется.
– Надо, – согласилась Милисента. – Ты все делаешь правильно.
Хотелось
