Академия Волшебства. Незачет по злодеям - Маргарита Ардо
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг мысленно приказала: «Иди ко мне!» Джестер ударил по карману ладонью, обошёл мадам Манегут, и рванул к отцу.
Алви скрестил на груди руки и прорычал на Вёлвинда:
– Нугаард, ты перешёл все границы!
– Мне терять нечего. И бояться тоже, – ответил Вёлвинд.
А я вдруг расширила глаза. В щель под только что захлопнувшейся за Джестером дверью юркнул геккончик. Он моргнул чёрными глазками-бусинами и, перебирая лапками по чёрно-белой плитке пола, направился ко мне.
– Всегда ищи, кому выгодно! – говорил Вёлвинд Алви. – Твоему отцу это выгодно прежде всего!
– Но не позор его старшего сына! – рявкнул в ответ Алви. – Так что ты просто оскорбил того, кто способен тебе помочь!
С волнением я присела на корточки и взяла в руки геккончика. Его мордочка привычно улыбалась, словно тот рад меня видеть.
– Привет! – пробормотала я. – Так ты служишь мне или Джестеру?
– Ква! – прозвучало в ответ радостное.
Не слушая новую перепалку Алви и Вёлвинда, я пыталась понять, почему пустынного геккона я понимала лучше, чем того, кто, казалось, был мне питомцем. Почти другом. И мне ничего не пришло в голову, как взглянуть на геккончика через перигей. Накрыла его второй ладонью, чтобы не убежал. Он щекотно переступал по коже лапками.
Пару дыханий через красный пульсирующий центр, и я глянула на питомца через собственную точку магии, сверкающими нитями переплетённую с сердцем. И со вскриком едва не выронила геккона, потому что это был не... геккон. Серое, склизкое существо едва умещалось на моей ладони и будто бы и было ящерицей, но состоящей из дыма, узлов мышц и застывшей слизи. Вместо улыбающейся мордочки была раззявлена пасть, усеянная кроваво-красными клыками, а багряные глаза излучали не радость, а опасную настороженность и готовность укусить.
«Выбросить к чертям, раздавить, избавиться», – было первой мыслью с чувством гадливости и отвращения. Мои руки покрылись мурашками, но затем я увидела внутри жуткого тельца крошечное рубиновое сердечко. Оно билось, как мини-копия сердца моей виверны.
«Это тоже дракон, хоть и какой-то потусторонний», – подумалось мне.
Прямо из перигея я спросила мысленно, глядя в багряные глаза существа:
– Кто твой хозяин: ты служишь мне или Джестеру?
– Мой хозяин Вагнер, – отчётливо поняла я вызывающее холодок по спине шипение.
– Какой именно? – продолжила я мысленный разговор.
– Большой Вагнер.
– Что ты должен делать?
– Выполнять приказы.
– Почему ты пришёл сейчас?
– Заклинательница позвать.
– То есть моя сила больше его?
– Заклинательница звать, не могу не идти.
С каждым мысленным шипением вокруг головки жуткого существа выделялся дым, окружал её, как воротник, и развеивался.
– Ты будешь служить мне?
– Заклинательница – не хозяин.
– Как тебя зовут?
– Знать только хозяин. Нельзя.
Маленькое существо, похожее на гонца из ада, дёрнулось на ладони и спрыгнуло на пол.
– Стой! – воскликнула я.
– Хозяин!
– Стой! Я приказываю!
Существо заметалось по полу, буквально разрываясь от тянущих его мерцающих петель зова: моего и «большого Вагнера». Красные глазки вспучились, тело вспухло, будто готовое взорваться, расплющилось, снова превратилось в шар. Мне стало его жалко.
– Что это с гекконом творится? – послышался голос мадам Манегут справа.
Я глянула на неё по-прежнему через перигей и поразилась: вместо свадебного бегемота в белом платье стояла стройная, красивая девушка с ясными глазами, золотыми косами и волшебными пальцами, светящимися голубым и фиолетовым. «Сила целительства!» – поняла я.
За это мгновение лже-геккона и след простыл. Ну хоть не взорвался... Я снова глянула на главного врача.
– Вы очень красивая! – вырвалось у меня.
И с произнесённым вслух словом я выпала из перигея. Вёлвинд и Алви перестали рычать и с удивлением взглянули на меня, затем на мадам Манегут. Передо мной теперь снова стоял громадная женщина с грацией бегемота и уставшими глазами. Очень добрыми, но сейчас крайне удивлёнными.
– Мой геккон – это вовсе не геккон, – сказала я мужчинам. – Я увидела через перигей, что это жутковатое существо из дыма и слизи. И ещё я узнала, что оно подчиняется «Большому Вагнеру».
– Кому? – опешил Алви.
– «Большому Вагнеру». Дымный ящер сам так сказал.
– Каким образом заработал твой перигей, девочка? Это невозможно! – воскликнула мадам Манегут, всплеснув крупными ладонями.
– Ты не могла этого слышать! – возмутился Алви. – Он не мог такого сказать!
– Балуетесь услугами демонов, господа Вагнеры? – грозно спросил Вёлвинд. – И кто тут чёрный маг в белых перчатках?
Голова моя закружилась от догадки, вспомнились слова дракона о том, что далеко не все мои друзья – настоящие. И, закусив от волнения губу, я спросила чуть осипшим голосом:
– Алви, сэр, я знаю, что в академии много тайных ходов – тех, что не известны студентам...
– Знаешь откуда? – сощурился Алви.
– По одному такому Джестер выпустил меня из общежития в обход гоблинов, когда я искала Вёлвинда после инцидента в столовой... Скажите, пожалуйста, есть ли такой ход в бункер?
– Свин мелкий, – поморщился Алви. – А ты врунья! Говорила, что на окне сидела, любовалась молниями!
– Любовалась. Но не в своей комнате, – кашлянула я, в горле пересохло ужасно. – Простите...
– Ходы есть, – вдруг ответил Вёлвинд вместо Алви. – Когда я занял место исполняющего обязанности ректора, первым делом я изучил схему ходов.
– Интересно, зачем? – ехидно скривился Алви.
– Затем, что, во-первых, академия – живой организм, и я должен был понимать всё, что попало в моё ведомство. Во-вторых, на Трею было совершено покушение, и в тот момент я пытался понять, кто мог заколдовать лестницу через посредника, то есть через студентку Данну Маджоре, оставаясь вне поля зрения. Вопрос о ходах многое прояснил.
Я подумала о кольце невидимости, вряд ли оно существует в единственном числе, но решила промолчать – ещё отберут...
Алви вскинул голову и посмотрел на Вёлвинда свысока.
– Знаешь, а я до последнего считал, что со Стоули ты ошибся в расчётах и решил убрать её с пути. Слово «ошибка» уж слишком часто фигурировало в твоих записях. С таким педантом, как ты, было бы вполне логично ошибку устранить.
Я напряжённо глянула на Вёлвинда: и мне он говорил, что ошибся.
– Что это значит? –
