Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова
– Тогда почему он прибыл сюда настолько раньше, чем мы его ожидали в назначенных координатах? – спросил Радослав. – И как объяснить столь необъяснимую странность?
– Этого я не знаю, – честно ответил Кук, – может, он попал во временную петлю, и его отбросило назад? Если местонахождение звездолёта Фиолета не фиксируют даже мои приборы разведывательной службы, то вывода два. Или его уже нет в наличии. Или он как-то хитро умудрился его замаскировать. В какой-нибудь подземной пещере, как и мы свой, как думаете?
– Он мог включить режим невидимости, чтобы дать искусственному интеллекту корабля возможность починить себя, – предположил Радослав.
– Это риск огромный, – сказал Андрей, – Если в процессе его нахождения внутри звездолёта, – а Фиолет не может время от времени туда не входить для слежения за восстановлением и необходимой перезагрузки центрального компьютера, – искусственный интеллект схлопнется, и тогда он окажется замурованным там без шанса выхода наружу. Тогда гибель. Он не может не понимать.
– Может, он и понимает, а выход у него какой? – продолжил Кук. – Если он считает себя оторванным от родной цивилизации, он вполне может не иметь внутреннего стимула для сохранения жизни. Или вырвется отсюда или смерть ему не страшнее, чем обитание среди чужого мира, который он не знает, не понимает.
– Короче, надо по очерёдности нам всем каждодневно патрулировать столицу, а она не так уж и велика, чтобы иметь шанс его встретить. Кроме меня. Я его не знаю, никогда не видел. Глаза архангела не тот признак, по которому можно узнать нужного человека.
– Ты узнаешь его по ботинкам, – сказал Радослав. – Наша технология. Он из них не вылезает принципиально. Там у него связь со звездолётом и прочие нужные ему для выживания штучки. У местных таких ботинок нет. Они вызывают у них острое любопытство, но и только. Что это парень на себя обул? Что за несуразицу? А потом, – да мало ли чудаков на свете,– так они думают. Тут народ в целом весьма добродушный, как я заметил. Не цеплючий до других, если они сами не цепляются.
– Конечно, мне бы и стоило иногда посещать их Центральное Древо Мира. У меня там и знакомцы имеются… – раздумывал Кук вслух. – Подключать их, конечно, к поискам не буду. Опасно. Сами такие черти ушлые, что на мякине не проведёшь. Но кое-что выведать попытаюсь. Да и прогулка пешая в моём возрасте не повредит иногда.
– Ландыш мне жаловалась как раз на обратное, – в комнате оказался Костя. Он уловил последние фразы беседы, – она ещё до своей беременности гуляла по этому столичному Древу как кот учёный. То есть кошечка. Пошла в брючках, и такое пережила! За нею толпы ходили и её осмеивали. «Ой, а ножки-то какие тонкие и длиннющие! А грудь как у женщины! Да это урод! Смотрите, не баба, не мужик! Вот несчастье какое»! И не отставали, пока она не запрыгнула на их скоростную дорогу, умышленно сев в вагон для бродяг. Бродяги и всякая асоциальная мелочевка здесь как раз более лояльные ко всяким странностям. Тех, кто опасен по-настоящему, исполнительные силовые власти просто топят в океане. А мелких нарушителей того, сего, неудачников всякого рода власти особо-то не прессуют. Как где-то я прочитал, не запрещают жить окончательно, но и не разрешают полностью. А в машине той, где отделение для бродяг, такая вонь, такая антисанитария. Пока Ландыш доехала до места, так чуть сознания не лишилась.
– Чего это она с тобою так откровенна? – подозрительно уставился на сына Кук.
– От скуки, думаю. Радослав не балует её общением. Она жалуется, что он не любит общения не по существу дела, считая его пустой болтовнёй.
– Какие у тебя могут быть тут дела? – поинтересовался Кук у Радослава. – На курорте? Ты Ландыш своим небрежением не обижай.
– Курортную зону ты оставил за собою. Тут климат мало походит на субтропики. – В который уже раз отношение Кука как к зависимому младшему домочадцу ощутимо задело Радослава. И он подумал о том, что стоит всё же озаботиться своим устроением без подачек Кука. Кук конвертировал драгоценные металлы в местные деньги, имея свои каналы связи в нужных для этого кругах местного социума. Но никого в свои тайны не посвящал. За спиной Кука они с Андреем часто обдумывали проект собственного независимого от старика существования. Да и бездельничать осточертело настолько, что никакие путешествия по лику континентов не скрашивали уже собственное иждивенчество в собственных же глазах. А посторонние глаза допущены к их жизни не были. Тут Кук явил все свои таланты как величайший конспиролог.
– Что поделаешь, Радослав. Я по праву первенства занял лучший континент. И ведь смотри, даже межконтинентальные расстояния не способны избавить нас от трений.
– Можно облегчить себе задачу тем, что локализовать поиск в определённом месте, а не бродить по всему городу, – вернулся Радослав к теме о поиске Фиолета.
– Каким образом? – не понял Андрей. – Где это место?
– Я после того, как Фиолет пропал из моего обзора, огляделся на местности и увидел вот что. Рядом находился обширный комплекс торговых площадей, нечто вроде вернисажа народных промыслов. Я сунулся туда. Место колоссальное по протяжённости, но… – Радослав тянул время, играя на нервах у Кука умышленно, мстя ему за подковырки. Кук не любил длинных повествований не по существу дела. – И вот что я там обнаружил. Стоит себе павильончик. Обычный, каких там множество. Я мог бы туда и не заглядывать. Но я зашёл…
– Да не тяни ты кота за яйца! – заорал Кук, – ещё архитектуру опиши.
– И опишу. Он несколько выделялся из общего ряда тем, что там продавали среди картин местных умельцев вот что… – Радослав опять замолчал. Кук тоже молчал, уловив его недостойную игру. – А умельцы там, скажу вам, стоят того, чтобы их посмотреть. Я даже купил пару картин в спальню Ландыш.
– В спальню Ландыш? – переспросил Кук, – у вас разные спальни? Вы что же не муж и жена уже?
– Ей удобнее спать от меня отдельно. Да она и с самого начала так решила. Сама не приходила никогда. Ждала, что я первый…. Она стала тут вне конкурса единственной королевой, как она думает. Она решила меня таким образом воспитать как идеального мужа. И я не возражал.
– Хрен бы с её воспитанием, не я ей достался. Да и королев тут столько! Целых три континента на любой цвет и любой вкус. Продолжай дальше, о чём и тянешь резину.
– Среди прочего, всякого красивого и даже чудовищного по своему безвкусию, там были особые картины и
