Ненавистная пара (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

Мне только и оставалось, что, кривясь от боли, вскочить и последовать за обоими, потому как на мои окрики ни один не реагировал.

Мы едва ли преодолели каких-то сотню шагов, как Алэн просто исчез. Кририк завопил так, как если бы получил удар ножом, и кинулся вперед, а я, чтобы не застрять тут без этих рехнувшихся, в один прыжок нагнал его и вскинул на плечи. Как вошли, так и выйдем. Хотя в этот раз маг и вел себя как бесноватый. Брыкался и норовил укусить. Хорошо хоть терпеть это пришлось считанные секунды. Мы вывалились из теплого бесконечного дня вотчины в темноту и холод, под хлещущий ледяной дождь. И это мигом отрезвило подпавшего под влияние Кририка, он затих, не мешая мне больше тащить себя. Вот только бесова Алэна нигде не было видно, но зато с другого берега реки донесся жуткий многоголосый рев, что пробрал до костей куда как интенсивнее, чем окружающий стылый воздух.

— Держись рядом, — рявкнул я еще ошалевшему магу и прыгнул в реку.

Плыл что было сил, готовясь к схватке с одержимыми на берегу. Из-за дождя костры не горели, а темень впереди стояла такая, что и мое зрение двуликого не справлялось. Однако на суше нас никто не встречал радушным рукоприкладством. Зато где-то неподалеку загрохотал, как будто с самих мрачных небес, голос Алэна, перекрывающий коллективный рев одержимых.

— Молчать и внимать мне, твари! Я готов вернуть вашему миру его Темную душу! — пробежав еще с десяток метров, я все же увидел окана. Он стоял на вершине небольшого холма, окруженный со всех сторон чужими силуэтами, и, невзирая на расстояние и непроглядную ночь, был виден абсолютно отчетливо, а проклятый источник силы все так же причинял мне мучительную боль при взгляде на него, зато становящаяся гуще и больше толпа пялилась на него неотрывно, издавая этот жуткий вой, не поймешь, то ли ликования, то ли отчаяния. — Как только она окажется на прежнем месте, закрою разом все брошенные нами проходы, по которым вы лезете сюда, в людей! Кто не успеет вернуться домой, сдохнет от разрыва связи! Мне плевать на ваши потери! Всем все ясно? Пшли обратно!

Рядом появился здоровенный мужик, по манере двигаться рывками определенный мною как одержимый, и я изготовился к драке, замечая краем глаза еще нескольких. Но ублюдки будто и не видели меня, они неслись к холму с Алэном, словно были мотыльками, одурманенными и притягиваемыми светом масляной лампы. Зато Кририк едва не опрокинул меня, кинувшись вперед.

— Не-е-ет! — заверещал опять сдвинувшийся на притяжении иномирской силы маг. — Не-е-е отдавай!

Мне пришлось прыгнуть ему на спину, сбивая наземь и придавливая, и вот тут этот псих выдал мне по полной. Он лупил меня воздушными потоками, молотя теми, как кулаками, отчего нас обоих знатно таскало по раскисшей от дождя земле, швыряя под ноги прущим в одном направлении одержимым. Потом даже утопить меня попробовал, собрав тысячи падающих капель воедино и надев это водяное облако на башку как непроницаемый колпак. Вот тут я перестал с ним церемониться и врезал лбом ему в затылок, сконцентрировав все силы, чем и лишил сознания обоих.

Очнулся от чьего-то робкого прикосновения к лицу и с рыком резко сел. Какая-то незнакомая девушка с визгом шарахнулась от меня, увлекая с собой еще нескольких, стоявших поодаль.

— Цыц! — приказал им я, хватаясь за свою многострадальную голову и озираясь.

Ни магов в их приметных мантиях, ни вообще никого, кроме девчонок, не наблюдалось.

— Где? — спросил я, строго глянув на ближайшую.

Даже при таком освещении было видно, что она измучена, одежда — практически лохмотья, и на лице синяки.

— Тот человек увел их всех за собой, — тихо ответила она. — Он просто помчался с огромной скоростью прямо сквозь их ораву, ломая всех, кто попадался, как сухую траву, и через мгновение мне его было уже не разглядеть. А все эти… они побежали следом. И… все.

— И все, — эхом повторил еще валявшийся в грязи Кририк. — Раз — и все. Вот тебе и подвиг, и великий поход. Раз — и все-е-е!

Он нервно расхохотался, потом перешел на икание, а потом и вовсе зарыдал.

— Он ведь не вернется, да, Лор? — вопрошал он у меня, всхлипывая. — И я никогда больше не увижу ни Темную душу, ни своего последнего предка. Я столько мог узнать у него, но не узнаю-ю-ю!

У меня сочувствия причина его истерики не вызывала.

— Слушай, ты как-то жил себе неплохо и без этой проклятой штуковины и без знания, кто твои предки. К тому же Летэ ведь упоминала, что, дабы заткнуть какой-то там фонтан, нужна была отравленная жертва, ну типа того. По мне — так лучше Алэн в качестве жертвы, чем я или ты, тут даже можно сказать, справедливость восторжествовала в кои-то веки. А заносчивого дерьма в этом окане хватало, так что будем его и считать ядом.

— Да как можно называть источник такой невообразимой мощи «штуковиной»?! — возмутился маг, со стоном поднимаясь с земли, и застыл. — А ведь все правильно. Было же что-то про источник и добровольную жертву.

— Фонтан, источник, огненный, не огненный — один хрен, — отмахнулся я. — Домой пошли!

Кририк растерянно оглянулся на девушек, но я замотал головой.

— Не-не-не, с главным дерьмом мы разобрались, а дальше все пусть сами за себя, вон их тут сколько. У меня пара брошенная и дети не сделаны, так что давай, перемещай меня обратно, а потом уж можешь проваливать и играть тут в целителя и спасителя. Хоть все лавры себе припиши и объяви единоличным победителем мирового зла, мне плевать. Меня давай к Летэ.

Эпилог

Летэ

Я проснулась от собственного крика. Пережитое уже однажды ощущение опустошения охватило меня снова. И если после избавления от остатков магического ошейника оно пугало, напоминая потерю какой-то части себя, может, даже руки или ноги, но не чувствовалось окончательным. А присутствие Лора быстро помогло заполнить образовавшиеся душевные пустоты чем-то новым… его, прежде неизведанным мною ни от кого, теплом. Но сейчас все было по-иному. Окончательно. Столько лет жившая в сознании тьма, похоже, утекла полностью. И Лора не было рядом, чтобы спасти от этой новой степени опустошения. А еще это означало, что магу с моим мужчиной удалось каким-то образом прекратить существование того невнятно и обрывочно описанного в некоторых фолиантах источника, что был способен пожрать своим темным пламенем наш мир. Ничего определенного, кроме одного. Для этого требовалась добровольная жертва. И осознав, кто мог стать этой жертвой по собственной воле, я опять зашлась не просто в крике, а в настоящем тоскливом вое. Ну почему, Лор, почему у нас все сложилось так? Отчего все, что и было, — это краткие моменты безбрежной близости, лишь моменты тепла на фоне бесконечно преследующей нас неумолимо мрачной судьбы?

— Что с тобой, Летэ? — В маленькую хижину вломился Гаррет и бухнулся на колени перед моим устроенным из шкур ложем, всматриваясь с тревогой. — Где больно?

С того самого времени, как он привел меня сюда, он упорно отказывался спать со мной внутри. Дорога к загадочным землям Первых Истинных заняла почти четыре дня быстрой ходьбы, с привалами едва ли не каждые два часа, на которых упрямо настаивал бейлиф Лордара после шокирующей новости о моей беременности. Потом парень еще долго бормотал у истока неприметного ущелья, окропил кровью добытого им оленя камни, и только после этого мы пошли дальше.

— Да что же это?! — взмахнул руками Гаррет, так и не прикасаясь ко мне даже пальцем. — Ответь мне, Летэ! Тебе плохо?

— Да-да-да, мне плохо! — закричала я, зарыдав. — Я не хочу этого ребенка! Я не хочу его одна! Я не хочу быть здесь, когда Лор… Его было у меня так мало! Зачем мне это существо без него? Я же и не знаю, как любить его! За что? Оно отняло у меня остаток и той малости, что была у меня… Я и понять ничего не успела же. Как любить, если ты не умеешь?

— Э-э-э-э… — Явно сбитый с толку моей внезапной истерикой молодой двуликий вскочил, выглядя так, словно очень хотел сбежать отсюда. Оно и верно. Мало того, что меня на него, считай, насильно взвалили, так еще и терпи бабские выкрутасы. — Слушай… ну я не знаю… Мне кажется, у сам… женщин эта вся хре… любовь, в смысле, к детям как-то сама собой выходит… Природой заложено.