Кресли Коул - Разгар зимы

Вряд ли с ней стоит заводить разговор об окончании игры.

— Зачем боги дали нам позывные?

— Из-за нехватки глашатаев? — арканский юмор.

— Я видел твою руку, — сказал Джек, — в этой игре ты уже убил четыре карты?

Убил. Но он ненавидел это делать. Я наспех соображала, как бы сменить тему разговора.

— Четыре, — ответил Арик.

Как устало прозвучало это единственное слово.

— Мрачный Жнец, которому опостыло пожинать, — отметил прозорливый Джек.

Лицо Арика осталось непроницаемым.

— Уничтожать каннибалов или работорговцев это одно, а Арканов совсем другое. При других обстоятельствах я бы предпочёл этого не делать.

Передавая мне бутылку, Джек, казалось, задумался над его словами.

— А ты веришь, что игру можно закончить?

— В прошлом мне не удалось это сделать. Но это еще ни о чем не говорит.

Арик мысленно обратился ко мне:

— По крайней мере я очень заинтересован в это верить. —

Потому что он хотел забрать меня обратно в свой замок потерянного времени. Завести со мной детей. Прожить долгую жизнь, но никак не бесконечную. В ответ я протянула ему бутылку.

И после всех увиденных мною бед этого мира – чумы, каннибалов, порабощенных женщин и девушек – стоило ли от этого отказываться?

Дело было даже не в игре. Мы охотились за Любовниками не только из-за Селены, но и из-за всех замученных ими невинных людей.

Не должна ли я в этой игре искупить вину за все содеянное в прошлых жизнях зло?

— Некоторые карты должны быть уничтожены несмотря ни на что, — Арик сжал свободную руку в кулак, он имел в виду Императора? — они никогда не согласятся на перемирие. Как, например, Любовники.

— Ну этим двоим недолго осталось.

Джек рассеянно потёр повязку.

— Тебе не обязательно носить их метку, смертный.

Джек нахмурился:

— Как будто у меня есть выбор.

— Выжги на её месте что-то другое. Другую фигуру.

После недолгих раздумий, во время которых Джек, видимо, взвесил и одобрил это предложение, он сказал:

— А тебе-то какая разница?

Арик сделал большой глоток.

— Если бы ты знал, что Любовники на самом деле хотят сделать с Императрицей, то сам пожелал бы избавиться даже от малейшего напоминания о них.

Глава 35

Cтоя на холме, я смотрела вниз на долину заражённых чумой. Рядом был Мэтью. Последнее, что я помнила, как виски ударило в голову, и я заползла в спальный мешок. А теперь со мной был мой друг.

— Я соскучилась. Тебе уже лучше?

Сколько сил он истратил на это видение?

— Лучше.

Он был уже не настолько бледен. Одет в распахнутое пальто поверх футболки с космическими мотивами.

— Рада слышать это, дорогой. Зачем ты привёл нас сюда?

— Сила – твое бремя.

Я посмотрела на мёртвые тела

— Я чувствовала её тяжесть, когда убивала этих людей.

— Препятствий всё больше.

— Каких? — над долиной завыл ветер. — Бэгменов, работорговцев, ополченцев, или каннибалов?

Он поднял палец:

— Сейчас их пять. Шахтёры наблюдают за нами. Выжидают.

— Шахтёры это ведь те же самые каннибалы, да?

Он раздосадовано переминался с ноги на ногу:

— Шахтёры, Императрица.

— Хорошо, хорошо, — я положила руку ему на плечо, — вы с Финном в безопасности?

Он свёл брови и отвёл взгляд:

— Удар и падение, безумие и поражение.

Я проследила за его взглядом. Мы словно наблюдали закат солнца. Не было ни чумы, ни смерти.

— Ты уже говорил это.

— Сколько всего тебе еще предстоит познать, Императрица. Остерегайся неактивной карты.

Сила одного из Арканов не раскроется, пока он, или она не убьёт другого игрока.

— Кто это?

— Если хочешь узнать – не спрашивай.

Естественно, я не могла сдержаться от расспросов, но он меня перебил:

— Ты веришь, что я могу заглянуть в будущее? — он пристально взглянул мне в глаза. — Веришь, что я вижу непрерывную нить, тянущуюся сквозь вечность? Сотни лет назад я сказал Императрице, что она переродится в мире пепла, лишённом растительности. Но она мне не поверила.

Не трудно было понять почему Повелительница Растений, или Королева Мая, окружённая зеленеющими полями и посевами, усомнилась в словах Мэтью.

— А ты поверишь, если я скажу, что грядут тёмные времена?

— Поверю. Уже верю. Пожалуйста, скажи, что произойдёт. Насколько тёмные?

— Темнее быть не может. Сила – твоё бремя; знание – моё, — в его глазах, во всем выражении его лица читалась мольба, — постарайся меня не возненавидеть.

Я нежно обхватила ладонями его лицо.

— Даже когда я очень злилась на тебя, всё равно не чувствовала ненависти.

— Запомни. Мэтью лучше знает.

Точно так же говорила его мать, когда пыталась его утопить: «Мама лучше знает, сынок».

Я опустила руки:

— Ты меня пугаешь.

— Ты знаешь, чего хочешь на самом деле? Я вижу это. Я чувствую. Думай, Императрица. Загляни в будущее.

Я пыталась!

— Тогда помоги мне. Я готова. Помоги мне заглянуть в будущее!

— Всё не так как кажется. Чем бы ты пожертвовала? На что пошла бы?

— Чтобы завершить игру?

Хриплым голосом он сказал:

— Случится то, чего не представишь и в самых диких фантазиях.

— Что-то хорошее?

Его глаза наполнились слезами.

— Хорошее, плохое, хорошее, плохое, хорошее, хорошее, плохое, плохое, всего хорошего. Ты – мой друг.

— Подожди!

Но он исчез, оставив меня наедине с мертвецами.

Я вздохнула, осмотрелась...

Моё сердце дрогнуло; среди них была девушка. Она лежала лицом вниз, а спина ее была пронизана мечами. Десятью.

Она повернула голову. И я увидела себя. Я плакала кровавыми слезами...

Я проснулась от этого пугающего видения, чтобы застать картину не менее пугающую.

Джек стоял на коленях у огня и собирался прижать раскалённый до красна охотничий нож к ране на груди. Арик сидел рядом и наблюдал за ним, словно был впечатлен этим поступком.

Я вскочила с места:

— Что ты делаешь??

— Prend-lé aisé, bébé.

Расслабься? Джек что пьян? Рядом валялась пустая бутылка.

— Уж лучше шрам от ножа, чем клеймо близнецов. Я не могу больше его видеть. Его чувствовать.

Я повернулась к Арику:

— И ты считаешь это хорошей идеей?

— Твоего оруженосца она заинтересовала, — он говорил неразборчиво и с сильным акцентом.

Джек показал ему средний палец.

— Пошёл ты.

Я остолбенела. Да они вместе набрались.