Дорогой судьбы - Марина Шапкина
– Ма, что же с нами теперь будет? – обнимая женщину с ребёнком на руках, причитала Наташа.
– Тише, тише Наташенька, – смиренно ответила ей Маргарита. – У нас ещё есть время, будем надеяться, что Владимир одумается.... – говорила она. А Наташа тем временем забрала из рук женщины Павлика и прижала его к себе.
– А нет.. – продолжала Маргарита, – значит у нас судьба такая. Павлушу вот только жалко, маленький он у нас с тобой совсем… – сказала женщина и замолчала, не закончив своей мысли.
– Мама, мамочка, не плачь, – уговаривал Наташу ребёнок и сильнее прижимался к матери, крепче обнимая её за шею. Ему тоже было страшно, но он до конца не осознавал всего ужаса происходящего и поэтому с непониманием смотрел на взрослых которые боялись воды.
Повисло тягостное молчание. Маргарита не выпускала из своих рук лампу, как единственный якорь, который остался у неё в этой жизни. И сквозь шум падающей воды можно было услышать молитву, которую женщина читала тихим голосом. А Наташа, прижав к своей груди сына погрузилась в мрачные раздумья. Вскоре вода достигла их пояса, тогда Наталья велела Маргарите забираться по лестнице на самый верх, а сама с Павликом устроилась пониже. Они сидели на металлической лестнице и удручённо молчали, со страхом ожидая своей участи. Когда до полного затопления бункера оставалось около метра, мальчик смирно сидевший до этого на руках матери вдруг заплакал.
– Павлик, мой хороший. Не плачь сынок, – попыталась сквозь собственные слёзы успокоить сына Наташа. – Чего это ты вдруг расплакался?
– Мама, – шмыгая носом, сказал мальчик, – А если вы утонете, а я нет… Что мне делать? Я ведь могу дышать под водой…
Заторможенное страхом сознание Натальи начало медленно прокручивать вопрос услышанный от ребёнка. Она пыталась сконцентрироваться на его словах, так как чувствовала, что упускает, что-то неимоверно важное. Потом женщина ещё несколько секунд тупо смотрела на сына, пока её молнией не озарила вспышка!
– Конечно!– воскликнула она. – Как я могла забыть! Риктен!
Уже смерившаяся с неизбежным Маргарита, с удивлением посмотрела на чем-то возбуждённую Наташу, а та не обращая на неё внимания, стоя на лестнице одной ногой, по грудь в воде, продолжала беседу с сыном:
– Павлик, помнишь, ты мне рассказывал, что ты общаешься с папой? – спросила она у ребёнка.
– Да! – подтвердил мальчик.
– А ты можешь сейчас с ним связаться и сообщить, где мы находимся?
– Не знаю! Попробую, – ответил Павлик.
– Попробуй мой мальчик, попробуй! Твой папа приехал за тобой, я хотела тебя сегодня с ним познакомить, но дядя Володя нас увёл, – говорила она стараясь настроить ребёнка на нужный лад. – Постарайся с ним связаться и попроси его нам помочь, – говорила она, а сама смотрела, как Павлик закрывает глаза, уже привычно погружается в транс.
Никто не знал, чего стоило трёхлетнему ребёнку сломать барьер выстроенный взрослым человеком, но у этого, пока ещё маленького существа, было одно большое желание, он очень боялся навсегда остаться один в темноте этого мрачного места, и ещё подсознательно появился страх потерять единственных любящих его людей – маму и бабушку. Именно поэтому он упрямо ломился через невидимую преграду чужого сознания безаппеляционно вгрызаясь в мозг так, как могут только дети жаждущие получить желаемое. И когда он почувствовал, что непреодолимая преграда разрушена, мальчик послал мысленный позыв неимоверной силы, оглушающей сознание получателя послания:
– Папа, папа! Спаси нас!
В это время доме Владимира
– Товарищ полковник, товарищ полковник, срочное донесение…, почти кричал вбежавший в комнату солдат.
И все пять пар глаз, находившиеся в этот момент в комнате, разом уставились на него, но тот не обращая ни на кого внимания, отыскал взглядом нужного ему человека и волнуясь сообщил:
– В соседнем ущелье прорвало плотину. Вам велели готовиться. Просили передать, что основной поток воды нас не коснётся, но краем может зацепить.
– Чёрт! – выругался в сердцах Куприн, думая о том, на сколько неудачное стечение обстоятельств выпало на его голову.
Полковник пытался собраться с мыслями, просчитывая, что необходимо предпринять в сложившейся ситуации, когда на глазах у всех Риктен Крейден резко побледнел и схватился за голову.
– Святая Севера, – произнёс севериец. – Что это?
В голове мужчины били барабаны у него складывалось ощущение, что кто-то настойчиво пытается вскрыть его черепную коробку, настолько невыносимой была возникшая ниоткуда боль. Она поглощала сознание Риктена, билась пульсом в его голове. Мужчину продолжали скручивать спазмы, до тех пор пока в его мир не ворвался знакомый и уже такой родной детский голос, каким-то неведомым образом сорвавший поставленный северийцем блок.
– Папа, папа! Спаси нас!
И перед глазами Риктен всплыла ужасающая картина, которую неосознанно смог передать Павлик: закрытое темное помещение, больше, чем наполовину наполненное водой и находящиеся в нём люди.
Часы на стене показывали 16:20
Мужчина поспешил отозваться:
– Павлик, сынок, ты где?
– Сейчас, подожди, спрошу у мамы, – услышал мужчина в своей голове ответ, немало его удививший.
– Папа, – появился мальчик вновь, через некоторое время, – Мама говорит мы у реки в бункере номер четыре, под землёй.
Риктен ничего не понял, поэтому велел сыну:
– Сынок, подожди, я сейчас вернусь, – и вынырнул из транса. Оглядев просветлевшим взором застывшую вокруг компанию, остановил свой взгляд на командующем и спросил:
– Бункер у реки номер четыре, под землёй. Это вам о чём-нибудь говорит?
Сначала Командир части посмотрел на северийца немного ошарашено, а потом до него стал доходить смысл вопроса и интенсивно закачав головой в знак согласия он произнёс вслух.
– Да! Это заброшенные ангары у реки, там хранили всякий хлам из старых лабораторий, в каждом из них есть подземный бункер. И даже кажется ангар под номером четыре.... – чем дальше говорил командующий, тем сильнее вытягивалось от удивления его лицо. – Но как вы узнали? – был заключительный вопрос.
– Это сейчас не важно! – ответил Риктен. – Нам срочно нужно туда! Покажете дорогу? – спросил он полковника.
– Да! Конечно! Едем! – подтвердил тот. – Ты едешь с нами, сказал Куприн солдату, сообщившему весть о возможном затоплении.
– Да, товарищ полковник! – отдал честь по военному рядовой.
А
