Филис Каст - Заговор богинь
– Голого? – захихикала Катрина.
– Точно, голого, – снова кивнул Ахиллес, – Дельфины каким-то образом умудрились содрать с меня всю одежду, даже сандалии стянули.
– Да уж, должно быть, на тебя стоило посмотреть, – сказала Кэт, с трудом сдерживая смех.
– Именно так, стоило. Они дали мне урок на многие годы вперед. Ты и сейчас можешь рассмешить до слез кое – кого из наших старых слуг, если напомнишь об этом.
– И на тебя это подействовало так, как хотелось твоим родителям?
– Ты хочешь спросить, добавило ли это рассудительности в мою глупую юную голову? – Ахиллес повел плечом, – И да, и нет. Я осознал, что вполне могу утонуть, и, конечно же, стал более осторожным... ну, по крайней мере перестал говорить всякие глупости на эту тему. А вот на кого это действительно произвело впечатление, так это на Патрокла. Он до сих пор ненавидит лодки и зеленеет от одной мысли о том, чтобы плыть под парусом.
Ахиллес улыбнулся и забрал у Катрины винный мех.
– Вот это и есть моя детская история, ничуть мне не льстящая, моя госпожа.
Катрина смеялась и хлопала в ладоши, пока Ахиллес прикладывался к меху. А потом, вернув ей винное вместилище, воин наклонился и осторожно поцеловал ее в губы. Катрина закрыла глаза и склонилась к нему. Осторожно, без напора, мягко и приглашающе, давая ему возможность решить, каков будет следующий шаг. Когда они наконец отодвинулись друг от друга, оба тяжело дышали, но Кэт не увидела никаких признаков берсеркера в чистых голубых глазах.
– Я могу снова тебя загипнотизировать, – прошептала она.
– Знаю, что можешь, – Он коснулся ее лица кончиками пальцев, потом его рука скользнула вниз, лаская обнаженное плечо, – И позволю тебе это сделать, если ты почувствуешь, что должна.
– Но?.. – вопросительно произнесла Кэт.
– Но мне бы хотелось заняться с тобой любовью без чар. Я хочу ощутить все это не только как волшебный сон. Ты разрешишь мне это, Катрина?
Глава 24
Ахиллес, ожидая ответа Катрины, внимательно смотрел в ее выразительные карие глаза. Он чувствовал, как ускоряется его дыхание и сердцебиение, но то же самое происходило ведь и тогда, когда он тренировался с оружием, однако берсеркер при этом не завладевал им. «Он просто не нужен мне во время тренировок. И сейчас он тоже мне совершенно не нужен», – мысленно твердил себе великий воин.
– Да, Ахиллес, люби меня...
Ее слова пронзили Ахиллеса, словно копье.
– Ты меня не боишься? – спросил он.
– Конечно нет. Пока ты здесь, мне ничто не грозит.
Он стремительно обнял Катрину и крепко прижал к себе, вдыхая чистый, влажный аромат ее волос и ощущая нежную влагу ее кожи. Пусть видят все боги – он не допустит, чтобы ее вера в него была обманута! Он давно уже не неоперившийся юнец. И теперь не может произойти того, чем закончилась его первая любовь.
Ахиллес поцеловал Катрину, напоминая себе, что нельзя спешить, что необходимо постоянно следить за собой. Она приоткрыла губы, и ее язык встретился с его языком, и они сплелись в сладком танце. Ее руки легли на его плечи, она прижалась к нему, и одеяло соскользнуло с нее.
Катрина замерла. А Ахиллес подчеркнуто медленно отклонился назад, чтобы увидеть все ее обнаженное тело. Он почти не дышал, изучая ее взглядом, а потом протянул руки и нежно провел ладонями по телу Катрины – от шеи к груди, к изящному изгибу талии, к бедрам... И только после этого он снова посмотрел ей в глаза.
– Какая утонченная красота, – с почтением произнес он.
Катрина улыбнулась, и Ахиллес увидел в ее глазах будущее – свое собственное будущее. То, о котором он уже и мечтать перестал, потому что перестал верить в его возможность. А она вдруг вернула ему веру в то, что все может быть. Ахиллес не знал, за какие такие заслуги богини вдруг решили наградить его этой женщиной, ведь Катрина была воистину волшебным даром, – и Ахиллес мысленно поклялся им, что если они даруют ему целую жизнь рядом с этой прекрасной девушкой, то и он, и его дети, и дети его детей всегда будут почитать их и поклоняться им.
Ахиллес обхватил Катрину за талию и снова привлек к себе, страстно целуя и позволяя наконец своим рукам свободно скользить по ее спине и по прелестным ягодицам. Он сжал их ладонями, все крепче прижимая Катрину к своему мужскому естеству, которое уже пульсировало и тяжелело между ногами. Ее бедра отвечали на его движения, и соблазнительные воспоминания об их Первой любовной ночи заполнили его голову, и он как бы заново ощутил то, как ее горячая влага скользила вверх и вниз по его копью...
Волна желания захлестнула Ахиллеса, ошеломив его своей силой, но он старался держать себя в руках, хотя и чувствовал, как обжигающий алый язык берсеркера лизнул его по лихорадочно горящей коже.
– Открой глаза, Ахиллес... Посмотри на меня!
Нежный голос Катрины даровал освежающую прохладу его пылающему уму. Ахиллес открыл глаза и встретил взгляд Катрины. Берсеркер продолжал угрожать ему. Ахиллес знал, что она должна видеть его тень, крадущуюся рядом, готовую напасть, готовую сжечь и подавить в нем все человеческое. Но она не проявила ни малейших признаков страха. Ее улыбка была полна уверенности. Она не попыталась вырваться из его объятий, не схватилась за медальон, чтобы открыть его и призвать на помощь богиню.
– Ты не оставишь меня, – произнесла Катрина спокойным, прекрасным голосом, – Ты останешься здесь, со мной. Ты будешь по-прежнему охранять меня.
– Да, – невнятно произнес Ахиллес, нежно целуя ее. – Я буду охранять тебя.
Он заглянул глубоко в себя и отыскал свое внутреннее ядро, свою сердцевину – ту часть себя, где обитал его дух, – и сосредоточился на ней.
– Эта страсть – совсем не то, что мне нужно для войны...
Ахиллес даже не осознавал того, что произнес это вслух, пока Катрина не ответила ему:
– Да! То, что нужно тебе для того, чтобы любить меня, не разрушает!
– Наоборот, оно создает, – тихо произнес Ахиллес.
Глядя в глаза Катрине, он осторожно, мягко уложил ее и сам лег на нее. Он оперся на локоть, чтобы по-прежнему видеть ее глаза, а другая его рука ласкала грудь женщины, осторожно потирая мозолистой ладонью затвердевшие соски. Губы Катрины приоткрылись, дыхание участилось. Когда же рука Ахиллеса передвинулась к влажной горячей расщелине между ногами, Катрина застонала и выгнулась, приподнимая бедра навстречу ему. Она взяла его руку, направляя, показывая, как доставить ей как можно больше наслаждения, – но даже тогда, когда все ее тело сотряс оргазм, она продолжала смотреть в глаза воина.
Прежде чем дрожь облегчения перестала бить ее тело, Ахиллес приподнялся и медленно направил свою содрогающуюся плоть в ее тесный жар.
