Екатерина Егорова - Между мирами
Манера старика говорить о себя в третьем лице начинала бесить. Я показала Люку кулак за то, что завел разговор.
— Спроси еще раз, Кей, — ответил парень, — тебе нужно это знать.
Что такого знал старикан, что мне нужно знать? Ладно, будь что будет.
— Мистер Шейзл, прием! Зачем вас здесь держат и как долго?
— Долго, — ответил он, — очень долго. Несколько веков для меня сродни тому времени, что я пребываю здесь.
— Зачем они вас держат… эм…Джонни? — я начинала тихо звереть.
— Каждый день они используют меня, чтобы узнать предсказание, милочка. Для них старый Джонни не более чем вестник.
— Они сканируют память и выискивают полезную им информацию, — пояснил Люк, — если же такой не имеется, то они избавляются от ненужного пленника и берутся за нового.
— Да ты что? — удивилась я. — Они обладают теми же силами, что и ты?
— Нет, только Демон. Шейзл видит будущее, поэтому они и держат его взаперти, чтобы всегда быть в курсе событий.
— О-о, это жестоко, — произнесла я, проникшись жалостью к старику. Каково ему в одиночку переносить эти жуткие испытания? — Сколько вы здесь находитесь? — обратилась я к соседу.
— Давно, милочка, очень давно. Несколько веков…
Я ударилась головой о стену. Серьезно. Он издевается?
— Люк?
— Два или три года, — ответил он, — не больше.
— Она уже рядом… — произнес старик голосом шамана, — еще недолго осталось тебе властвовать, негодяй, хе-хе, недолго. И настанет день, когда тебя сменит новая душа, милая Дэллс, тогда и найдешь ты покой свой вечный…
— Минуточку! — я припала к стене ухом, пытаясь услышать больше. Он упомянул Дэллс? Ту самую? Но старик уже замолк.
— Эй! — я барабанила кулаком о стену. — Мистер Шейзл? Джонни? Вы меня слышите?
— Конечно, слышу, милочка Кайла, что же мне еще делать, кроме как слушать тебя?
Это был сарказм?
— Вы сказали: "Дэллс"? Вы знали ее?
— О-о, милочка, я много кого знал в своей жизни. Много с кем делил хлеб и переживал несчастья…
Этой его "милочки" было достаточно, чтобы за считанные секунды возненавидеть целый мир. Больше не буду произносить это слово. Никогда.
— Вы знали Дэллс?
— Какую Лэйс?
— Дэллс!
— Вэллс?
— Дэллс, черт бы вас… — я осеклась, пристыженная осуждающим взглядом Люка.
— Я давно уже не танцую*(Dells по звучанию напоминает dance — танец, прим. автора), — рассмеялся старик и снова закряхтел, — радикулит, знаешь ли…
— Боже… — зарычала я, пряча лицо в ладонях. Что этот маразматик знал о Дэллс? Что он знал о девушке, по стопам которой я шла?
— Люк! Помоги мне.
Парень лишь встряхнул каштановыми волосами.
— Ничем не могу помочь, любая магия блокируется защитной системой.
От злости я готова была рвать и метать, серая покраска стен, мрачная и напряженная, негативно влияла на мою детскую психику.
— Так, мистер Шейзл, вы только что говорили о ней. О Дэллс. Кто это?
Я прислонилась ухом к стенке и разговаривала с ней, как ненормальная, надеясь на то, что старик услышит.
— Милочка… — о не-е-ет, опять, — понятия не имею, о каких колокольчиках ты говоришь *(с англ. bells — колокольчики, прим. автора).
— Послушайте, Джонни, мне крайне необходим ответ, пожалуйста, скажите мне все, что знаете о Д-Э-Л-Л-С, — последнее слово я произнесла по буквам.
— Дэллс… Хм… Кажется, припоминаю такую… — промычал старик.
— Ну? Так что?
— Только она никак с тобой не связана, Кайла. У нее не получилось, а у тебя получится. Ты на верном пути…
— На каком пути?! — прокричала я, Люк напряженно цыкнул, и я, убавив тон, повторила, — Мне нужен Амулет, верно? Вы знаете, что это такое?
— Тебе нужна поддержка… Вторая часть… У малышки Дэллс ее не было. Помню ее такой хрупкой и беззащитной. Я еще был совсем молодой, ух! Какой же я был красавец, все девчонки в районе без ума от меня были! Да я же был нарасхват, и пел, и плясал, и бренчал, удалой был!
— Вы присутствовали при изгнании демонов? — прервала я расшумевшегося старика.
— О да-да, где я только не присутствовал! Саму королеву видел не раз! А сколько знакомых было в…
— Стоп-стоп, когда вы говорили про вторую часть, вы ведь имели в виду Амулет Демона? Повелителя? Скажите хоть что-нибудь толковое!
Меня уже тошнило от его мутных намеков, если таковые вообще имелись. Что случилось с Дэллс? Что я должна делать? Он же провидец, чтоб его!
Громкое клацанье застежек на сапогах донеслось за решеткой. Люк резко обернулся, прикрывая меня спиной. Я выглянула из-за его плеча и увидела двух охранников в одинаковой темно-синей униформе, один из них болтал в воздухе связкой ключей.
— Мы не должны переговариваться с остальными пленными, — предупреждающе шепнул Люк, когда я подошла к нему сзади.
— А иначе что?
— Они наказывают всех, кто не подчиняется их правилам.
Охранник зазвенел связкой, подыскивая нужный ключ. Решетка со скрипом отодвинулась.
— На выход! — грубый мужской голос отдавался в крохотных камерах эхом. Старичок охая и ахая вылез из своей норы и уныло поплелся вслед охранникам, его даже не окружали, и так знали, что тот неспособен убежать. Я наконец-то смогла увидеть в лицо своего собеседника: длинные седые волосы, вьющиеся у основания, морщинистое, но жизнерадостное лицо, сгорбленная фигура. Но больше всего меня поразили глаза. Бестолковые, лишенные всякой надежды на спасение, скрывающие невероятную боль, муку и мудрость в своей глубине. Старик встретился со мной взглядом и ободряюще подмигнул. Я выдавила из себя улыбку. И сделала то, что в здравом уме никогда бы не сделала. Я закричала на охранников.
— Эй, вы! Гады! Что вы делаете? Убийцы, уроды, калечите людей, хоть сами из себя ничего не представляете! Упыри слабоумные! — я бросилась на решетку, размахивая руками и осыпая проклятьями охранников, сопровождая свой словесный понос неприличными жестами. Мужчины удивленно переглянулись. Тот, что держал связку с ключами, насупился и с полным презрения и ненависти взглядом направился к нашей решетке. Люк зажал мне рот ладонью, от него так и разило недовольством. Но я уже не могла остановиться, понесло. Отбиваясь от Люка и в то же время размахивая кулаками на охранников, я мечтала только об одном: чтобы решетку отодвинули хотя бы на миллиметр. Этого было бы достаточно, чтобы выбраться. Чтобы убежать. Чтобы исчезнуть, испариться, раствориться в массе. "Просто открой решетку", — приказывала я, хоть и знала, что любое заклятье успешно блокируется и остается в пределах камеры.
Охранник протянул руку с зажатым ключом к замочной скважине, оставался только один поворот, отделявший нас от свободы. "Давай же, идиот, ты ведь хочешь меня прикончить?"
