Елена Звездная - Любовница Его Величества
Катарина возвращалась вместе с Орой, стараясь не замечать откровенно наглые взгляды мужчин, которые ранее склонялись при виде высокородной леди, а сейчас…
— Вам нужно переодеться в платье, — заметила служанка.
— Знаю, — задумчиво ответила Кати.
Они уже подходили к высокому дому на окраине имперской столицы, когда услышали топот лошадей, а затем и храп несчастных животных, которых затормозили столь резко, что кони встали на дыбы, роняя пену на каменную дорогу. Всадников было семеро, но лишь двое резво спрыгнув с коней, бросились в дом лекаря.
— Как быстро здесь распространяются новости, — с улыбкой произнесла Катарина, ускоряя шаг, — а жаль, я провела бы еще несколько дней в вашем замечательном доме.
— А, разве?.. — удивленная служанка переводила взгляд с девушки, на всадников у дома хозяина, но на расспросы не решилась.
Катарина с хитрой улыбкой прошла мимо охранников, вошла в гостеприимный двор и улыбнулась шире, услышав громоподобный рык Гарсана: «Где леди Катарина???».
Внезапно все стихло и в наступившей тишине отчетливо послышалось рычание Анраша, видимо проснувшегося от криков, несмотря на снотворное, которое Кати подсунула ему перед уходом.
Звон освобождаемой из ножен стали, вынудил девушку поторопиться. Вбежав в смотровую для больных, она увидела и бледного мьене Раенера, и волка вставшего на его защиту и собственных братьев, уверенно взявшихся за мечи.
— Гарсан, Рассан, — окликнула Кати, и едва они повернулись, не удержалась от едкого замечания, — Это так вы отблагодарили человека, приютившего вашу сестру?
— Катарина! — Гар отбросил меч и бросился к девушке, радостно обняв.
— Вот уж не думали, что ты вырвешься, — не слишком дружелюбно произнес Рассан, — после стольких-то месяцев молчания…
— Рас, — Кати чуть отстранилась от братика, — я не видела ни одно из ваших писем… и мне жаль.
— Не будем сейчас об этом, — Гарсан гневно взглянул на Рассана, — Катарина, собирайся, мы забираем тебя немедленно.
Девушка широко улыбнулась и в несвойственной ей язвительной манере произнесла:
— Телегу пригони… можно и карету.
Братья переглянулись, все еще упорно игнорируя изумленного лекаря, который сейчас замечал определенное сходство между известным баронами ассер Вилленскими и этой грустной девушкой, что привел в его дом давний друг.
— Кати, ты разучилась ездить верхом? — насмешливо поинтересовался Рассан.
— Нет, брат мой, — Кати подошла и сама обняла недовольного юношу.
— Тогда зачем карета? — поинтересовался Гар.
Катарина оглянулась на него, подошла к успокоившемуся волку и ласково погладив животное по морде, пояснила:
— Это Анраш и он ранен, сам дойти не сможет.
На сей раз оба брата смотрели на нее с явным неодобрением, но противоречить вновь обретенной сестре не стали. Катарина поблагодарила Раенера, пообещав навестить, как только Анрашу станет лучше, и, поглаживая все еще шатающегося волка, вышла на улицу. Рассан уже ждал у кареты, но помочь не смог — рычание Анраша впечатляло.
— Кати, ты… — начал Гарсан.
— Да, тебе лучше не садиться в карету, — Кати беспомощно улыбнулась, — Анраш не терпит чужих. Возможно, позже… когда привыкнет… если привыкнет.
— Откуда ты его взяла? — закрывая дверцу, поинтересовался Рассан.
— Долгая история… слишком долгая, чтобы рассказывать.
* * *Барон ассер Вилленский встретил дочь молча, взирая на Кати укоризненно, но его слова удивили:
— Мы рады твоему возвращению, Катарина, и в этом доме ты можешь не опасаться неприятных вопросов о прошлом. Наше прошлое мы оставили в Шарратасе, в империи Ратасса мы обсуждаем только будущее!
Опустив голову, Кати несколько мгновений не решалась сказать, но все же произнесла:
— Могу ли я взять прежнее имя, отказавшись от положения и прав скоротечно заключенного брака?
В гостиной воцарилось молчание. Нервно заламывая руки с надеждой смотрела на супруга баронесса, Елизавета не отрывала настороженного взгляда от сестры, Гар и Рассан явно не одобряли происходящего, но барон пошел вопреки традициям:
— Твое имя было вычеркнуто из Книги Рода, Катарина, ты вычеркнула себя из наследования повторно по собственной воле… И все же я даю тебе право быть ассер Вилленской, дочь моя.
— Благодарю… — со слезами на глазах прошептала Кати.
Она снова была дома, ее окружали родные люди… но не изменить того что было, и между членами ее семьи уже не было единства.
Кати сама донесла Анраша до комнаты, приготовленной для нее матерью. Девушка, несмотря на тяжесть раненного зверя, шла по коридорам нового имения и не уставала удивляться. Дом в столице был роскошен, значительно роскошнее их родового замка. За годы, проведенные во дворце королей Шарратаса, Катарина привыкла к роскоши и все же… девушка с нарастающими подозрениями размышляла о причинах столь явного расположения императора к ее семье.
— Я открою двери, — баронесса поторопилась исполнить сказанное, и Кати осторожно вошла. — Положи его на пол…
— Нет, — Катарина переложила волка на постель, с досадой поморщилась, заметив, что после столь напряженных для раненого событий на бинтах проступила кровь. — Анраш…
Баронесса с неодобрением смотрела, как дочь возится с волком, посылая служанок и за травами и за чистыми бинтами. Животное рычало и сопротивлялось, несколько раз зубы лязгали вблизи лица склоненной над волком Кати, но девушка умело завершила перевязку и только тогда оставила в покое обессилевшего Анраша.
— Катарина, ты должна привести себя в достойный вид, — требовательно произнесла баронесса, — и немедленно. А после я желала бы приватно побеседовать.
Однако Катарина напрасно рассчитывала на спокойствие! Елизавета в отличие от матери покидать комнату блудной дочери ассер Вилленских не торопилась, и едва баронесса вышла, подбежала к Кати, судорожно прошептав:
— Для тебя последние письма от Алиссин!
Рука княгини Арнар дрогнула, и Анраш недовольно зарычал. От Катарины же не укрылся восторг, с которым сестра произнесла имя королевы Шарратаса, и радость от возможности быть полезной… видимо быть полезной Алиссин…
— Елизавета, — Кати пристально смотрела на сестру, — Алиссин… она… желала твоей любви?
— Нет, Кати! — серебряный смех девушки разнесся по комнате, унося тревоги Катарины прочь и возрождая надежду, на то, что Елизаветы не коснулось тлетворное влияние развращенного двора Шарратаса. Но следующие слова сестры ввергали в бездну отчаяния. — Ее Величество любит только тебя.
