Джанин Фрост - Подняться из могилы
– Я немного знаю о взрослении в трудных условиях, – сказал он ей. – Что заставляет тебя понять две вещи – у кого есть сила и у кого её нет. У меня есть, и ты это чувствуешь и видишь, да?
Она кивнула, её лицо по-прежнему ничего не выражало. Я видела людей возрастом в несколько столетий, и они не могли делать настолько бесстрастными свои лица.
То, что она могла подавлять выражение эмоций в таком поразительно юном возрасте было прямым доказательством того, в насколько неправильной среде она росла.
Большинство детей выражали свои чувства не думая, но Кейти, какими бы ни были её чувства, запирала их под этой маской отстраненности.
И тогда я поняла, что также не могу слышать ее мысли.
Может быть это потому, что я все еще плохо себя чувствовала из-за того, что она недавно проткнула меня серебром.
Я сосредоточилась сильнее, но не услышала ничего, кроме сплошной стены пустоты. Потрясающе.
Если не обращать внимание на светящиеся глаза, она выглядела совсем как человек. Ее кожа была слишком грязной, чтобы увидеть, была ли она такой же светящейся, как моя, когда я была полукровкой, но ее дыхание, сердцебиение, запах – все кричало о смертности. Ничего удивительного, что легко забыть, что она не была таковой.
– И так как у меня есть сила, – продолжил Кости, – ты можешь положиться на то, что мы не сделаем тебе больно, по той простой причине, что если бы ты была нужна нам мертвой, ты бы уже была ей.
– Кости! – резко возразила я.
– Неплохой путь выиграть "Лучшего отчима года" – пробормотал Тейт.
Кейти, однако, поджала губы, впервые показывая эмоции – размышление. Затем ее ноги коснулись земли, когда Кости закончил ее опускать.
Как только она почувствовала свой вес и поняла, что стоит на собственных ногах, ее глаза потеряли сверхъестественное свечение и начали темнеть. Когда они остановились на металлическом сером, я почти всхлипнула.
У нее были мои глаза. Мой нос, тоже, и есть надежда, что черты ее подбородка были грязными, а не указывали на свойственную Кроуфилдам упрямство.
А затем она заговорила.
– Ты заживаешь как они, но ты не одна из них, потому что твое сердце до сих пор иногда бьется. Почему?
Я позволила ее голосу литься вокруг меня, запоминая его. Ее словарный запас был куда более широким, чем должен быть в ее возрасте, впрочем, как и другие ее особенности, но голос и интонация детскими.
– Потому что однажды, – ответила я хрипло, – я была как ты: частично человеком и отчасти чем-то другим. Особенным.
– Кейти.
Тейт присел рядом со мной, улыбаясь ей с блеском в глазах, который он не пытался спрятать.
– Я знаю, что выгляжу по-другому, так как я побрился и постриг волосы, но ты ведь помнишь меня? Ты раздавила мою шею спустя пять минут после того, как мы встретились.
– Шесть, – поправила она, торжественно моргнув.
Он расплылся в улыбке.
– Хорошо, шесть. Единственной девчонкой, которая до этого так быстро надирала мне задницу, была Кэт. Она тренировала меня, ты знаешь.
Темные серые глаза встретили мои, заставляя меня дышать быстрее. Привыкну ли я когда-нибудь видеть свои собственные глаза, смотрящие на меня с этого маленького личика?
– Я помню тебя, на базе, – заявила она. – Ты пыталась заставить меня пойти с тобой. Тебя очень трудно нейтрализовать.
Судя по ее тону, последняя часть была комплиментом, хотя я была не уверена, как на это ответить. Ту, которую она помнила, которую "трудно нейтрализовать" – ею была Дениз, выглядевшая как я. Получается, Кейти пыталась убить меня не единожды, и она неплохо в этом преуспела.
– Спасибо, – я остановилась, добавив, – ты очень жестока, слишком, но ты не должна быть такой больше. Мы позаботимся о тебе.
Тогда я не могла ничего поделать; я взяла ее за руку. Она вздрогнула, ее пальцы напряглись на ноже. После взгляда на Кости, она ослабила хватку.
Я ее отпустила. Если ее первым позывом все еще было заколоть меня, значит определенно рано для тактильных проявлений привязанности.
Взгляд Тейта тоже проследил за тем, что произошло. Он положил руки на мои плечи и крепко сжал их.
– Кэт мой друг, – аккуратно произнёс он. – Я иногда обнимаю своих друзей, чтобы показать, что я счастлив, что они рядом. Или беру за руки, вот так.
Его пальцы переплелись с моими, и он держал руки поднятыми. Кейти так смотрела, будто он волшебным образом вытащил кролика из шляпы.
И тогда я поняла, что не могу сдержать слез. Кейти никогда не учили прикасаться к кому-либо, если это не было с целью навредить. Ничего удивительного, что она отпрянула, когда я взяла ее руку. Она решила, что я собираюсь причинить ей вред.
– Ты бедная, маленькая девочка, – прошептала я. – Теперь все будет хорошо, я обещаю.
– Не правда ли это отвратительно мило?
Издевательское мурлыкание не исходило от Яна, хотя, судя по его выражению лица, он думал о чем-то похожем. Напряжение проскочило через мои эмоции, когда силы Кости вырвались навстречу голосу, только чтоб рассеяться, будто их втянуло в вакуум.
– Оо, сделай это снова, – призвал наш, пока невидимый, нарушитель.
Я узнала его, и все во мне застыло. Трув.
Улыбаясь, демон прошел в котельную, его взгляд, отсвечивающий красным, метался между мной и Кейти.
Трув вырядился в костюм и галстук, его волосы, цвета стали, идеально уложены в модельную прическу, все вместе должно было производить приятное впечатление.
Он мог так заявиться на благотворительный вечер, настолько безупречно выглядел, и, поскольку мы не слышали его приближения, должно быть он использовал трюк с телепортацией, чтобы добраться сюда, будь проклята его дьявольская шкура.
Кости опустил руку. Демон стал бы только сильнее от еще одного телекинетического взрыва силы.
– Кэт, – выдохнул Трув с удовлетворенным мурчанием. – Ты не собираешься представить меня своей дочери?
Я вскочила между Кейти и Трувом, не заботясь о том, что у нее были два серебряных ножа, и я подставила ей свою спину. Тейт зарычал, встав рядом со мной. Ян достал оружие, его рот скривился в неприятную улыбку.
Если мы являли собой картину враждебности, Кости был воплощением Дзен. Он практически прогуливался перед демоном, держа руки в карманах, как будто ему не хотелось держать их вес самому.
– Что привело тебя сюда, приятель? – спросил он с поразительной небрежностью.
Трув ухмыльнулся. Один вид его прекрасных белых зубов заставил меня фантазировать о том, чтобы вбить их ему в глотку, пока он не начнет давиться.
– Желание устроить хаос, конечно.
Я не хотела отводить взгляд от нашего незваного гостя. Затем тоненький, ясный голос спросил:
