Душа без признаков жизни - Софи Баунт
«Крылья бы не помешали», — посетовал Глэм, вспотев от борьбы с тысячами ступенек, но вспомнил, что крылья устают не меньше ног.
Воды портала целовал свет звезд, превращая водоворот в произведение искусства. Хладный ветер на платформе затих. Видимо, кто-то из клана пустоты постарался. Глэм всмотрелся в червоточину посередине церемониальной платформы. Он так и не понял, почему вода в бассейне над червоточиной не утекает. Скорей всего на семинарах рассказывали... Но разве он слушал?
Портал излучал бешеную энергетику — такую плотную, что жизнь в венах визжала.
Клокочущими водопадами в бассейн впадали четыре священные реки. Они тянутся с плато зарождений. Каждая — искрится аурами душ. Малахит. Золото. Рубин. Падпараджа… или апельсин, кому как нравится. Четыре разумные касты. Сварги. Маны. Аталы и талы. Потоки струились прямо из червоточин в воздухе, ведущих на другую сторону планеты. Быстрое течение разбрасывало мелкие капли.
Глэм подошел к толпе.
Шелли спрятала левую голову под плащ.
— Спокойно, девочка, — проговорил он, гладя гидру сквозь толстую черную ткань. — Мы ненадолго.
Левая голова Шелли шипела под плащом. Правая — заинтересованно оглядывалась. Левая черепушка любимой гидры всегда осторожна, но дружелюбна, а вот правая — агрессивная и бесстрашная, наживает хозяину проблем. То укусит кого-нибудь, то застрянет мордой в узком проёме.
Глэм почесал пальцами лоб Правой и подумал, что с двумя головами Шелли, по крайней мере, веселее, когда он оставляет ее одну. Не так давно Левая была в единственном экземпляре. Пока волк Кастивиля не откусил ей голову и не распался на атомы, чего учитель долго не мог Глэму простить.
Вместо одной головы у Шелли отрасли — две. А вот душа питомца Касти была отравлена и разорвана навсегда. Яд в энергетике гидры выедает в душе озоновые дыры, но Глэм есть подругу не собирался. И точно не заменит кем-то другим.
Последний раз, когда перерождался на Ашвасе, Шелли стала ему самым верным спутником. Гидры — невероятно преданные питомцы. А взрослые гидры — опасные телохранители. Душу любимицы он забрал с плато перерождений, как только стал дэвой, но укрепить ее для существования в Обители удалось после скрещивания с душой рока. Теперь Глэм пожинает плоды трудов. Он наделил Шелли «ядовитой» плотоядной энергетикой, свойственной всем рокам.
Хорошо еще, что Касти не рассказал об этом Трибуналу. Пожалел его, дурака. Объединять души животных между собой законом не запрещено. Но с роками… Серьезное преступление. Роки — самые страшные создания в галактике. И одно из них — сидит у него на шее, тихо посапывая.
Наконец, Глэм протиснулся сквозь толпу. Правда, чуть не ввязался в драку. И почти получил в нос. Но главное — результат. Первые ряды!
«Еще один сварг», — подумал он, рассматривая претендента в дэвы. Души с касты Глэма быстрее становились асурами. Он не понимал, как маны живут на планетах, где никто неспособен стихиями повелевать. Еще и становятся высшими.
Повисла вязкая тишина.
Из портала появился серафим. Пространство завихрилось за его спиной, а шесть крыльев пустили в оживленное перешептывание листья на древе.
Глэм знал, кто это. Левитан Лир Дратокс. Он создавал напиток для его посвящения в асуры. Отец Кастивиля.
В Обители Джамп Касти последний из рода Дратоксов: могущественного и древнего — тянется от самых Прародителей. Но все из Дратоксов давно отправились в Вапланду. Или дальше... К Творцу.
Сам Левитан зарожден на Лире — родной планете Лилиджой.
Глэму оставалось лишь с тоской вздыхать, учитывая, что он никогда там не был, но по слухам: основное население — женщины. Валькирии. Прекраснейшие из девушек! Только вот валькирии реже становятся высшими, хотя и относятся к сваргам.
Густой баритон серафима Левитана пронзил пространство:
— Мы собрались сегодня, дабы услышать клятву этого асура пред Творцом. Отпей из чаши грааля и возымей честь стать дэвой. Честь ощутить суть мироздания. И стать одним из тех, кто будет создавать новые галактики во Вселенной.
Все смолкли.
Новоиспеченный асур забрел по пояс в энергетический водоворот. Воды окрасились в зеленый и фиолетовый цвет. Он поднял перед собой чашу, выговаривая дрожащими губами церемониальные слова:
— Я, навсегда ныне зовущийся пред Творцом и детьми его — Хальд Ян Крэйн, клянусь посвятить свою жизнь улучшению созданного Отцом мира. Я клянусь, что не поддамся гордыне, но наставлю души на путь истинный. Клянусь соблюдать заповеди Древнего Закона и помогать Отцу нашему в правосудии. Клянусь исполнять волю твою, оберегать детей и братьев своих. Клянусь быть светом во тьме и созидателем в пустоте. Я принимаю твой дар. Поныне я вечен, как вечна вселенная, я орудие твоей силы, живу для высшей цели. И да пробудится твоя энергия во мне…
— Да пробудится твоя жизнь во мне! — поддержала криками толпа.
Большим глотком Хальд осушил грааль.
Малахитовая река забурлила. Зачаток души асура просочился меж оживших вод и слился с Хальдом воедино, знаменуя разрыв связи с Обителью Джамп. Знаменуя свободу. Знаменуя уход в высший мир.
Глэм прикрыл глаза от ярко сиреневой вспышки. Поморщился от запаха дыма и подумал, что Хальд выбрал не самую удачную внешность из прошлых перерождений: хлипкие волосы, глаза крота, тело тростник. Сам Глэм — несколько недель мучил серафима в пирамиде сверхсознания, нудно копаясь в сотне прошлых воплощений, желая подобрать что-нибудь идеальное. Он решил остаться мужчиной, а по большей части перерождался женщиной.
Что-то ноющее и горькое защипало в груди.
Половина Трибунала была против становления Глэма асуром. Хотя его энергетика плескала через край.
Помог Касти. Учитель убедил всех, что Гламентила пора отправлять наверх: создавать новые миры. Материализация — единственное, что Глэму давалось. Но и Касти он разочаровал: вернулся в Обитель наставником.
За Андрианом с Мрита не следил. Зато за двумя сваргами со своей планеты наблюдал часто и всё же понимал: нужно бросать наставничество. Стоит вернуться и заняться тем, что получается куда лучше. Обустройство новых галактик — великий почёт. Только Глэму покидать свой «дом» до колик под сердцем не хотелось.
Проводив взглядом Хальда и Левитана, скрывшихся в портале, Глэм подошел к краю платформы. Разбежался и спрыгнул.
Шелли запищала. Он прижал гидру крепче к груди. Ветер захлестал по лицу. В ушах — свист. Коса белых волос растрепалась.
Высота от верхней платформы древа до земли — два километра. Чтобы не разбиться, прикладываешь огромные энергетические усилия, но мощь гравитации Глэм преодолевает почти играючи.
Память у него может и дрянная, зато сил — хоть на межгалактическую войну.
