Невесты дракона-императора - Северина Мар
Лидия протяжно выдохнула, явно чувствуя облегчение оттого, что никого не убила.
Магда потыкала Миру в ногу основанием хлыста. Та продолжала неподвижно лежать.
— Ну и что мы с ней будем делать? — спросила Магда.
Все мрачно переглянулись. Кажется, никто не знал ответа на этот вопрос.
— Ну, может быть… может быть оставим ее тут и уйдем? — робко предложила Агата. — Лили, она ведь сможет оправиться от этого удара и обойтись без нашей помощи?
— Не знаю, — Лили покачала головой. — У нее может быть сотрясение, а может быть и что-то похуже. Даже если она мятежница, она все равно человек. Нельзя бросать ее вот так.
Агата покраснела. Ей уже было стыдно за свое предложение. Нужно было смолчать.
— Как мы можем оставить ее здесь? — сказала вдруг Пинна. — Она… она ведь мятежница, и покушалась на жизнь его величества. Ведь так? Если оставить ее на свободе, то она попытается еще раз… И, как знать… Нет, даже думать об этом не хочется.
— И что ты тогда предлагаешь? — спросила Лили.
— Мы должны взять ее собой, чтобы передать в руки служителей и генерала Аверина.
— Когда Мира придет в себя, вряд ли она будет слушаться нас, — заметила Агата. — Просто перенесется в другое место и все. Ну, может быть еще перебьет нас, как нежеланных свидетелей. То-то Фелиция потом обрадуется.
Пинна широко улыбнулась. Глаза ее сияли так ярко, что спорили со свечением кристаллов на потолке.
Все это время она вела себя странно, и была непохожа на себя прежнюю — кроткую и тихую, словно белая голубка. Агате казалось, что Пинна была явно рада снова встретить Миру, но затем она так быстро ополчилась против нее. Неужели ее преданность дракону-императору была столь велика?
— У меня есть иглы, — сказала Пинна.
Она по очереди извлекла из прически двенадцать тонких костяных шпилек, отчего ее волосы растеклись по плечам.
Все смотрели на нее с непониманием. Догадалась одна лишь Лили:
— Ты хочешь проткнуть ее места скопления силы? — спросила она. — Но откуда тебе знать куда тыкать?
— Моя мачеха когда-то училась в Обители одной из сестер, там ее этому и обучили, а она уже передала знания мне.
— Ты уверена, что ничего не перепутаешь и сможешь верно установить иглы? — нахмурившись сказала Лили.
— Ты так спрашиваешь, словно у нас есть выбор, как поступить, — заметила Пинна. — Разве вы все еще не поняли? — она обвела их взглядам. — Я родом из Восточных княжеств и у меня особое отношение к мятежникам. Однажды, в город, где мы тогда жили зашла армия мятежников. В их главе стоял один из сыновей генерала Хайро, и это был страшный человек. Хотя, я и была тогда ребенком, я никогда не забуду того, что тогда происходило в городе. Если Мира, хоть на один волос такая же, как весь ее род, то нам не уйти от нее. Очень повезет, если удар Лидии оказался достаточно сильным и она останется больна и просто умрет в этих пещерах. Но если нет… Если она очнется, и поймет, что мы обнаружили ее укрытие и ушли, и, что мы можем ее выдать… Она найдет нас, где бы мы не находились, и вырежет также, как ее отец, когда-то вырезал офицеров генерала Эрато. Так, что либо я попытаюсь, вонзив в нее иглы, лишить ее дара, либо, кому-то придется закончить начатое Лидией и просто убить Миру, пока она не пришла в себя.
Все молчали, опустив взгляд.
С доводами Пинны сложно было поспорить, и в глубине сердца, Агата понимала, что та права. Она и сама очень боялась Миру. Она просто вселяла в ее сердце непереносимый страх, но сейчас, когда, она вот так лежала, закрыв глаза, слабая и беззащитная, ей было ее жаль.
Агата не нашла в себе силы, чтобы воспротивиться, когда Магда, махнув рукой, сказала:
— Ну, что тогда, тычь уже в нее свои заколки!
Агате не хотелось на это смотреть, но и отвести взгляд она не могла. Тонкие костяные шпильки пронзали белую плоть. Пинна обожгла их пламенем огненного камня, и Агате казалось, что она чувствует запах паленого мяса.
Мира так и не пришла в себя, ни когда Пинна пронзала ее тело булавками, ни когда Лили промывала ее рану и накладывала на нее повязки, ради которых пришлось разорвать белые служительские одежды, висевшие на выступе каменной стены.
Они связали ее руки лоскутами ткани, на которые пошли остатки тех же одежд, и взвалили ее на спину Лури — бирюзовой фернали, принадлежавшей Пинне. Та была крупней и массивнее изящных и тонкокостных птиц из питомника Таноре и поэтому лучше остальных могла справиться с двойной ношей.
Агата сомневалась в том, что они поступали верно, но и как сделать иначе не знала.
Им нужно было поспешить, если они не хотели прийти последними и не пройти испытание, так что они сразу двинулись в путь. Лидия неловко держала поводья, обвязанными лоскутами ткани, ладонями. Лили позаботилась о ее ранах, но все равно потребуется еще немало времени прежде, чем они заживут до конца.
На пути им больше не попадалось крупных пещер, а туннели извивались, как комок змей, сплетаясь в лабиринт.
В какой-то момент пришла в себя Мира. Поняв в какой ситуации она оказалась, она принялась ругаться на них такими бранными словами, каких Агата никогда раньше не слышала.
— Прости, что нам пришлось так поступить с тобой, — мягко сказала Пинна, дождавшись, пока Мира замолкнет на мгновение, чтобы набрать в грудь воздух для нового потока брани. — У нас не было другого выбора. Мы доставим тебя к служителям и генералу Аверину, и путь уже они решают твою судьбу.
Мира вновь разразилась ругательствами.
— Может, заткнем ей рот? — предложила Магда.
Они попытались это сделать, но Мира так угрожающе щелкала зубами, что едва не откусила Пинне палец, и им пришлось оставить эту затею.
Агате казалось, что они едут уже целую вечность. Она привыкла к ежедневной ферховой езде, но даже ей этот путь давался нелегко.
Пол туннелей перестал быть хоть немного ровным и напоминал больше широкие, кривые уступы. Ферналям приходилось прыгать по ним, расправляя крылья и недовольно клокоча. Пучки кристаллов, казалось, стали встречаться реже, отчего все кругом застилал полумрак. Зато мха и странных фиолетовых ростков
