Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу - Наталья Юрьевна Кириллова
Ещё фотографию именуют ересью и потворствованием нелепым северным придумкам.
— Она была одна?
— Да.
И где только Костю своего ненаглядного потеряла? Или Феодора не всегда ходила с ним под ручку, как Шерочка с Машерочкой?
— Озейна Долстена лично я не знал — я переехал в Перт уже после его избрания сочетаемым адары Зарины. В тот день я был здесь, в зале. Она подошла, спросила… слово за слово, и мы незаметно разговорились… я предложил выпить. Мы выпили.
Какие новые грани Феодоры открываются!
— Впоследствии она заходила ещё несколько раз…
— Зачем? — сухо полюбопытствовал Филипп.
— Расспросить о городе, о домене. Я рассказал ей о фотографическом салоне и сопровождал её, когда она вернулась за готовым портретом.
Хозяина паба и его гостей встретили приветливо, со всем радушием. По его просьбе нас посадили за стол в дальнем уголке и принесли напитки и еду для голодных, то есть для меня. Я с жадностью накинулась на картошку и жареные колбаски, пока мужчины потягивали пиво с сухариками, а Трина, едва притронувшись к поданному омлету, продолжила осматриваться на местности так, словно никогда не бывала в подобных заведениях.
Хотя кто знает, может, и впрямь не бывала. Вряд ли раньше она часто ходила по барам, а нынче, когда её и из дома-то выпускают сугубо по большим праздникам, вообще не видит ничего, кроме собственных комнат.
— А с Костей… м-м, с Костасом ты знаком?
— Нет. Я и видел его разве что однажды на фотографии.
Выходит, Федя благоразумно не светила перед новым знакомым любовью всей жизни. Или наоборот. Вдруг Костас зело ревнивый?
— Она о нём рассказывала?
— Не особо, — Ормонд усмехнулся и добавил: — Пока Феодора не сказала, что хочет сделать фотографический портрет с близким ей человеком, я вовсе не догадывался, что у неё кто-то есть.
— Что было потом?
— Ничего. Она забрала портрет и вернулась в свой домен, как сама говорила. Больше я её не видел… до вчерашнего дня.
— А папин дом ей зачем потребовался?
— Интересовалась корнями со стороны отца.
— Они ещё живы, его родители?
— Нет. Его старший брат продолжает семейное дело — у Долстенов лавка сладостей. Младшая сестра вышла замуж и сейчас живёт с супругом и детьми в южном районе Перта.
— То есть у Феодоры куча родни со стороны отца, — констатировала я.
— Верно.
— С ними она общалась?
— Немного.
И в качестве справочного бюро выбрала случайного знакомого из бара. Нет, так-то понятно почему — с дяди, тёти и кузенов, буде таковые подходящего возраста, в случае чего спросят в первую очередь, мимолётное же знакомство проще скрыть. Да и Перт не столь мал, чтобы тут все знали всех и обо всём.
— Как я понимаю, она искала дом, где можно было бы жить… не привлекая лишнего внимания.
Я отправила в рот копчик последней колбаски, прожевала.
Итак, что мы имеем?
Избалованная возможностями и свободой, дающимися не каждой адаре, юная Феодора жила себе и забот не ведала. Старшая сестра исправно приносила в семью мамонтов и не гнала младшенькую на трудовые поля. Необходимостью поскорее обзавестись сочетаемыми мозги ей не полоскали, в противном случае сейчас у неё хоть один бы да был. Как-никак она уже не молоденькая девчонка, не созревшая для брака. Насчёт ответственности по продолжению рода сказать пока ничего нельзя, изначально речь об этом могла не идти, зато позднее, когда стало ясно, что Алишан адарский род не продолжит, а Феодора что-то слишком в девках засиделась… И добро бы занималась чем-то интересным для себя, но нет, книжки почитывала, с кузиной болтала да по саду гуляла.
Я бы взвыла от такого постоянного времяпрепровождения, чесслово.
Как бы там ни было, в один прекрасный день в жизни Феодоры случился весь такой замечательный Константин… тьфу, Костас. Девушка влюбилась по уши и с головой нырнула в омут запретных отношений. Костас тёмная лошадка, даже Эсфел, которой как будто бы известно чуть больше, чем другим, не может рассказать о нём ничего определённого. Я тут за короткий срок успела перезнакомиться с несколькими мужчинами и то знаю в общих чертах биографию каждого. Кроме, разве что, Виргила, но белый ворон — отдельная песня. А Костас вроде и есть, и вроде как нет его толком. Не имей я сомнительного удовольствия лицезреть его собственными глазами и решила бы, что персонаж он сугубо вымышленный, под стать имени, коим я его нарекла по первости.
Алишан внезапного ухажёра младшенькой не оценила.
Феодора, в свою очередь, не оценила резкого неприятия со стороны сестры.
Запретные отношения стремительно трансформировались в отношения повышенной секретности. Влюблённые задумались о побеге. Как Феодора предполагала мириться с зовом, неясно. Какие на сей счёт соображения имелись у Костаса — загадка века. Очевидно, активные действия по подготовке побега предпринимала она.
Что делал Костас?
А хрен его разберёт.
Наверное, поддерживал морально.
Феодора устроила схрон у Ярен.
Наведалась на малую родину отца и отнюдь не ради укрепления родственных связей.
Искала дом?
Зачем?
Жить в Перте, на глазах родни, фактически под самым носом Алишан? Вряд ли она сюда часто заглядывала, если вообще бывала хотя бы раз, но всё равно… идея казалась странной. Мне.
А Феодоре, может, всё нормально было.
Только неясно, как с возможным переездом на ПМЖ в Бертерский домен коррелировалась идея отбытия куда подальше? Ярен упоминала, что Феодора хотела убежать как можно дальше… Передумала? Спецом рассказала Ярен версию про побег в дальние домены, чтобы никому не пришло в голову искать её в ближних? Хорошо. Тогда не разумнее ли выбрать другой город, где нет людей, знающих, кто она и откуда, и способных передать эту информацию Алишан? Столицу, например? Не всего же три города на весь
