Лидия. Головная боль академии. Книга 2 - Натали Лавру
— Конечно, сделаю. Всё будет хорошо. Понял?
— Глядя на тебя, я начинаю в это верить, — он даже попытался улыбнуться, но вышло так себе. — И прости меня за платье. Это был перебор.
— Ладно, проехали, — я залезла под оттоманку и достала кулон-артефакт. — Носи, не снимай. А я пришлю тебе магвестник, как только узнаю о нашем… надеюсь, что не парне.
На том и договорились.
Как говорится, из огня да в полымя. Вернувшись в академию, я полетела собирать информацию.
Если рассудить логически, то бычьи шеи учатся в основном на боевом факультете, а значит, мне поможет — тадам! — демоняка Тагир де Таргор! Он, конечно, сердится на меня, но это ничего, ему некуда деваться. К тому же комнату Тагира знают все — она украшена золотистыми завитками по углам, типа роскошь.
Дверь оказалась открыта, а моя жертва грядущего допроса дрыхла мордой вниз.
— Подъём, мой тигр-р-р! — томно промурчала я ему на ухо.
— М-м-м, какой прекрасный сон… — промычал он и пустил слюнку на подушку.
— А это не сон! Так что просыпайся, а то всё пропустишь!
— Что «всё»?
— Свой шанс на кое-что приятное!
Лукавые глазищи демона распахнулись шире, тут же прищурились и посмотрели на меня с неподдельным интересом.
— С чего это мы такие добренькие?
— Дело есть.
— Так я и думал, — вздохнул он тяжко, и взгляд его потух.
— У тебя на факультете учатся орки?
— Что, на страшил потянуло? — усмехнулся Тагир.
— Инфу! — потребовала резко.
— Да, есть один, — демоняка закатил глаза. — Но тебе там ничего не светит. Он одиночка. Ни с кем не дружит. Даже в душ со всеми не ходит. Поговаривают, что он кастрат.
— Имя?
— Мартин Гхроштег или попросту Мартин-Бык.
— Где его найти?
— Его комната первая от лестницы. Но по утрам он обычно зависает в качалке.
— Спасибо, — улыбнулась я.
— Что мне будет за помощь?
— Попроси что-нибудь релевантное и, может быть, я соглашусь.
— Как насчёт приворотного зелья?
— Нет, — резко ответила.
— Жаль. Я очень хотел бы растопить твоё сердце, как ты растопила моё.
Демон Тагир де Таргор
* * *
Я до последнего не верила в жестокость богини, но, увидев Мартина, поняла: это трындец. Полнейший.
Тестостероновое парнокопытное натужно тягало железо в качалке. Ладно, копыт у орка не было, но шея и впрямь бычья.
Капец! Как я Амаверу буду рассказывать обо всём? Он же счёты с жизнью сведёт от такого!
Но, раз уж обещала, достану всю инфу, какую только можно. И я сделала первый шаг к половинке Амавера и сказала:
— Привет!
* * *
Лидия
Раскосые карие глазищи посмотрели на меня с недоверием и скепсисом.
— Чего тебе? — неприветливо отозвался утробный бас с ярким шипяще-рычащим акцентом.
Ёмана… Он и правда орк. Я чуть не прослезилась. Пипе-е-ец! Бедный мой кузен…
— Да просто познакомиться хотела. По-дружески. Ты ведь Мартин?
— Не знакомлюсь, — и громила снова схватился за штангу, которая весит, наверное, раз в пять больше меня.
И он поднял её, поставив на стойку! Монстр! Да он Амавера поднимет без усилий, как тростину!
— Ого! Даже у ректора бицуха меньше! — воскликнула я, глянув на умопомрачительную мускулатуру орка.
— Каждый уважающий себя орк — превосходный воин, — наконец, вступил со мной в диалог Мартин-Бык.
— А женщины у вас тоже воины?
Вроде бы я задала невинный вопрос, а эта груда мускул на меня ка-а-ак вызверилась! Да как загремела:
— Что ты знаешь, девчонка?!
Меня чуть не снесло звуковой волной. Внезапно захотелось удрать отсюда куда подальше.
— Д-да н-ничего я не знаю… Потому и спрашиваю.
Чудовище фыркнуло и перестало рычать.
Бедный, бедный Амавер! Любовь бывает не просто зла — она бывает убийственна с первого взгляда.
Ничего, мы с кузеном такую претензию Лорене накатаем — ух! Она быстренько всё расставит на круги своя.
— Я поступил сюда учиться, а не клеить девок, особенно таких хилых, как ты.
— Так я и не клеюсь. Я уже нашла свою пару. А у орков бывает любовь-судьба?
— Нет, — буркнул Бык и отвернулся.
— Нет? Точно? Ведь у орков и эльфов общий предок?
— Редко, — снизошёл до ответа Мартин. — Орки — воины, и признают лишь право сильнейшего.
— И поэтому ты здесь?
— Да, — буркнул он.
Краткость — сестра необщительности.
— Я не видела здесь твоих сородичей.
— Я здесь один.
— Почему?
— Что ты привязалась ко мне?! — снова раздражённый рык.
— Ты один, а я по себе знаю, что без друзей бывает невыносимо тоскливо, — вообще-то не знаю, но надо же как-то втереться в доверие. — Тем более что я тебе не конкурент ни в чём.
— Я не хочу дружить с распутницей, которая всем показала своё голое тело! — оскалилось чудище, показав мне свои громадные острые зубищи. Причём челюсти были настолько массивные, что губы сильно выпирали вперёд, как у обезьяны. На удивление, это смотрелось не уродливо, а, скорее, экзотично, иноземно привлекательно.
Мартин у себя в орочьем становище наверняка считается красавцем. На морду лица неплох, бронзовая кожа гладкая, ресницы длиннющие, губы фигурно очерченные, яркие.
— Ревнуешь? — лукаво глянула я на собеседника.
— Гр-р-р! Ты последняя женщина в мире, на которую я обращу свой взор!
Меня покоробило от слова «взор». Как-то не вяжется оно с суровым мужиком-орком.
— А я не про себя, — смотрю на него и улыбаюсь. — Тебе ведь хотелось быть на моём месте? М? Станцевать с кронпринцем?
— Я не умею танцевать, — призналось чудище. Ага! То есть тот факт, что Амавер мужчина, его не смущает. Но тут он сообразил, что амплуа разваливается, и добавил: — Воины не танцуют. Тем более с мужчинами!
— Увы, тебе придётся, — вздохнула я. — Но не волнуйся. Я никому не скажу, что ты девушка. Ну, почти никому. Думаю, Амавертиэль должен об этом узнать.
— Что-о-о?! — взревел Бык. — Да как ты смеешь называть меня девкой?!
— Хочешь, чтобы твой секрет узнали все? — я уже выработала устойчивость к повышенному тону. Быстро закаляюсь.
— Нет… — как-то разом сникла, теперь я уже точно знала, орчанка. — В чём я прокололась?
— Ни в чём. Просто у одного носителя эльфийской крови к тебе любовь-судьба. И вряд ли богиня соединила бы в пару двух мужчин.
— Отец хочет выдать меня за вождя племени Крабакх, и отказаться я могу, только победив его в сражении, — поделилась она своей драмой.
— Ты, значит, не хочешь замуж?
— Только не за него! — в карих глазах горел испуг. — Ни одна из его жён не смогла понести, и он за это их убил и съел.
— Фу! Почему же тебя хотят отдать ему?
