Предназначенная (СИ) - Полина Чупахина
Итак, что мы имеем в сухом остатке, если отбросить мою наивную веру в справедливость? Я потеряла мужа, оказалась в другом мире, искренне считала, будто обрела новую любовь, новую судьбу. И в итоге очутилась здесь. Интересно, из-за несостоятельности магических сил, мне сохранят жизнь или всё равно отправят на костёр? Как Линейн. Из раздумий меня вывел звук шагов, ударивший по напряжённым нервам. От долго сидения на голых досках тело одеревенело, и теперь каждая неровность на лежаке ощущалась особенно остро. Поспешно стёрла со щек быстро остывающие слёзы. Или дело в том, что здесь холодно и мне кажется, будто влага леденеет?
— Ну, здравствуй, сестрёнка, — этот голос я узнаю из тысячи. Ради тебя мечтала вернуться домой, чтобы увидеть, как окажешься за решёткой. Какая ирония, нас, наконец, разделяют кованые прутья, опутанные сетью заклинаний. Теперь я вижу такие штуки, а толку? Вот только мы с неправильных сторон, моя месть не состоится, Дмитрий. Раз так, имеет ли смысл поднимать на тебя взгляд?
— Наслаждаешься? Нравится видеть меня там, куда не вышло отправить после убийства Алексея? — мой голос спокоен, чего уж теперь нервничать. Лучше не станет, если сорвусь в истерику. Радовать мерзавца отчаянием не стоит, должна же у меня быть какая-то гордость.
— Догадалась, Тайка. Всегда знал, что ты умнее, чем кажешься. Тот тюфяк компьютерный тебе не подходил.
— А кто вместо него? Ты? Инцест дело семейное и всякое такое? — изнутри дёрнуло злостью, под твёрдой коркой горечи, похоронившей эмоции и чувства, забурлила, заклокотала алая лава ярости. Что меня вообще дёрнуло намекнуть на нашу с Димой кровную связь? Он больше похож на ректора Сола, а не на мою мать.
— Общий отец не повод для родства, солнышко. На Земле ты вообще о нашем маленьком секрете не узнала. Я стал бы спасителем, вытащившим тебя из дурдома, в котором ты обязательно оказалась бы. После лечения вашими препаратами вернуться домой, оказаться окружённой моей заботой, ты мечтала сама.
— После убийства Алексея? Да и откуда бы взялся общий отец? Дим, ты болен, это тебе надо лечиться, — ну а что он мне здесь сделает? Заклинание перебьёт? Сильно сомневаюсь. Пусть себе бредит, сволочь расчётливая. Только за что он так со мной? И зачем?
— Убийства, совершённого тобой, солнышко. И чего ты ночью подскочила? Такой хороший план разработал, и в него смерть под колесами глупого мальчишки не входила. Ты должна была проснуться с окровавленными руками, а на кухне ожидал холодный труп с ножом в груди. И никакого Дмитрия, чтобы свалить на него вину за убийство. Соседи даже не вспомнили бы брата твоего сожителя. А там допросы, бессонные ночи в камере, сомнения в собственном рассудке, психиатрическая экспертиза, принудительное лечение.
— Для какой великой цели такие сложные схемы, Дим?
— Эрик, милая. А цель — наше потомство. Что, не думала, почему Арвейн так вокруг тебя крутился? Или тот рыжий демон? Из-за которого приблизиться к тебе не получалось даже на сто метров? Пометил, закрыл защитой, любитель селекции, ошейник ему не указ, выродку иномирному. Мать твоего драгоценного арлина Шо была его внучкой, если не ошибаюсь. Официально она, конечно, сходила замуж, но весь город знал, что Изари выводит сильную кровь. По меркам людей больной ублюдок, а вот для демонов так, чудак, балующийся со скрещиванием генов. И знаешь, его методы я нахожу приемлемыми в нашей ситуации.
Меня передёрнуло от отвращения. Не к Герану, нет, к тому, кто называл себя моим сводным братом. В другое время и в правильном месте, я имела все шансы поверить лживому убийце.
— Пожалуй, хватит, Эрик. У меня осталось не так много времени, чтобы тратить его на гнусь вроде тебя. Чего бы ты не добивался, это уже не случится. Дверь заперта, ваши боги меня и раньше не особо жаловали, а теперь вовсе отвернулись. Завтра я умру. Или послезавтра. Не так и важно. Я смирилась. Уходи.
Опустила глаза, рассматривая собственные руки. Надо подготовиться. Усмирить клокочущую ярость, выдохнуть и принять завершение жизненного пути. Никто не бессмертен. Даже демоны уходят. Уйду и я, простой человек, Таисия Черниговская.
— Ошибаешься, солнышко. Тебя лишат свободы и выставят на торги, заблокировав навсегда магические способности. А я куплю, не пожалею лишнюю сотню крон. Думаю, тебе дадут лет десять-пятнадцать рабства. Успеешь родить достаточно детей, одарённых, сильных.
— Я скорее умру! — вскинулась, стискивая кулаки.
— Не мечтай, — он приблизился к решётке вплотную, — ошейник сделает тебя услужливой, уступчивой и послушной. Ты не сможешь сказать «нет», сколько бы не пыталась. А когда появится первое дитя, уже не захочешь противиться. Ведь иначе мамой малыш назовёт другую женщину.
Тошнота толкнулась в горло, хорошо желудок пустой, не то вырвало бы уже. Не хочу позориться перед этим моральным уродом.
— Осталось дождаться оглашения, — я постаралась вложить в слова угрозу и, кажется, подействовало. Эрик-Дмитрий отшатнулся от решётки, а я нашла в себе силы рассмеяться. Получилось достаточно зловеще, но моей заслуги в этом не было. Просто воздух сквозь сдавленное спазмами ужаса мышцы проходил с трудом.
Не знаю в какой момент он ушёл, погрузившись в безрадостные мысли, я отстранилась настолько, чтобы перестать замечать постороннее присутствие. Уснуть бы, но глаза резало не от усталости, а от невыплаканных слёз. Так и просидела, обхватив руками прижатые к груди колени, до самого рассвета. Когда в узкое окошко под потолком пробились первые солнечные лучи, я уже была согласна взойти на костер, лечь на плаху, сделать любой шаг навстречу к смерти, лишь бы избавиться от тягостного ожидания неизвестности.
— Таисия, мне так жаль, — вот и всё. Видимо элистер Горо станет этим вестником. Головы поднимать не стала. Не важно, какой приговор. Игрушкой Эрика я не буду.
— Убейте, как угодно, только не рабство, — меня трясло, однако слёз не осталось. Джулган Горо замер на том месте, где ранее щерился звериным оскалом безумец.
— Почему ты упорно отказываешься бороться за собственное существование, едва столкнёшься с трудностями? — Изари выступил из мрака, привнеся в него одновременно яркость собственного вызывающего образа и сосущую пустоту тьмы истинной сущности. Странно, у Эрика словно не было внутри ничего настоящего, или я не присматривалась, но вот инквизитор светится голубоватым пламенем.
— Геран, это тебе было кого защищать, соглашаясь на ошейник и хозяина. Я же одиночка, меня особо нечем взять и между смертью и бессилием я сделаю единственный правильный выбор.
— А если твой муженёк ещё жив? Застрял на мосту, с которого выбраться без проводника можно только в одну сторону.
Сердце замерло, я даже дышать перестала, боясь
