И в горе и в радости. Книга 2 - Эйвери Блесс
Внутри дворец оказался не менее интересным и захватывающим, чем снаружи. Особенно меня поразили фрески и мозаики на стенах, которые двигались. Буквально, пяти-десятисекундные сцены, были зацикленные во времени. Вот тут молодой человек преподносит браслет девушке и она, благосклонно склонив голову и улыбнувшись, принимает его. А вот тут на голову правителя возлагают корону. А на следующем происходит битва и один противник пронзает второго и тот падает поверженный на землю. А здесь пара вальсирует. Я готова была останавливаться около каждого такого движущегося изображения на стене, но кто мне даст. В который раз я готова была признать, что магия - это невероятная сила, с помощью которой возможно как уничтожить все вокруг, так и создавать шедевры.
И вот мы уже стоим перед огромными дверями в бальный зал. Перед тем как войти, все приглашенные сообщают свои имена церемониймейстеру и, пока он их громко озвучивает, снимают с себя плащи, после чего входят. И ведь из-за того, что проход затянут дымкой, не видно что там происходит внутри и что нас ждет. Звучащая музыка не в счет. Так как она может скрывать за собой все что угодно.
Наконец-то пришла наша очередь заходить. Первым объявляют имя графа, после идет мое и Жустин последняя. Мы с подругой снимаем плащи и я слышу позади нас удивленные восклицания. Но сейчас, по примеру наперсницы, гордо выпрямив спину, надеваю на лицо маску холодного отчуждения, после чего делаю шаг вперед.
Не знаю, от нервов ли, или от яркого света в бальной зале, но первые несколько секунд мне казалось, что у меня стоит рябь перед глазами, из-за которой я ничего не вижу. Но уже через мгновение я поняла, что это не рябь, а одежда приглашённых. Казалось, будто и мужчины, и женщины соревнуются между собой, у кого более яркая и броская расцветка наряда. Граф, в своем темно-синем камзоле, казался вороном, непонятно как попавшим в гнездо к разноцветным попугаям.
Но привлекли мое внимание не наряды, а то, что в нашу сторону старались не смотреть. Так у меня может комплекс неполноценности развиться. Сначала граф не оценил наши платья. Сейчас и другие гости отводят взгляд. Неужели я нарушила еще какой-то неизвестный мне местный закон пошив их? По идее, так не должно было быть. Все же Жустин участвовала вместе со мной в создании наших шедевров. Хотя, не исключено, что пока она жила в Дюршарсе, в столице правила и дресскод для посещения балов поменялись. Но раз Леит, увидев нас, не предложил нам переодеться, значит не все так критично. Но все равно, довольно неприятно. Я-то рассчитывала на другой эффект.
От входа мы сразу же направились к постаменту, на котором восседала королевская семья. К тому моменту как раз те, кто вошел перед нами, завершили с дарением подарков и воспеванием дифирамбов королю. После чего, Его Величество, лениво кивнул, чтобы носилки с дарами унесли. Стоило этому произойти, как к трону приблизился граф. Мы же с Жустин остались стоять на два метра позади него.
- Ваше Величество. Ваше Высочество.
Склонив голову мужчина церемонно приветствовал короля, королеву и двух их детей.
- Об’Эрскин. Рад тебя видеть.
Увидев Леита, король поднялся со своего трона и даже спустился вниз, чтобы поприветствовать нашего знакомого. Мало того, с лица правителя тут же сошла маска ленивого безразличия и отчужденности. Судя по всему, они хорошо знакомы. Но оно и не удивительно. Сомневаюсь, что король не будет знать главу своей безопасности.
- Рассказывай, друг мой, чем ты меня порадуешь?
Правитель был высок и несколько крупноват, но при этом толстым его не назовешь. Несмотря на то, что в его волосах не было седины, небольшие залысины, а также усы с бородой, добавляли ему дополнительных несколько лет. Но при этом видно, что это довольно сильный мужчина, который не прочь, время от времени, размяться. А еще, что эта церемония с подарками ему надоела. Если не сказать, что она мужчину раздражает. Примерно такое же настроение было у наследника, который со скучающим видом рассматривал потолок. Девочке в этом отношении, было проще, так как ей дали куклу, с которой она играла, сидя на своем небольшом троне рядом с мамой. Позади принцессы стояли две няни, готовые поменять игрушку на другую, как только малышка начнет капризничать.
- Помнится, Ваше Величество, вам приглянулся мой Танзар.
- Неужели ты, наконец-то, согласен с ним расстаться? Вот это действительно королевский подарок.
- Э нет, Ваше Величество. Своего коня я вам не отдам. Но, у меня есть его копия. Точнее, даже две. При этом, жеребца-трехлетку, еще никто не объезжал, в отличие от его сестры-близнеца. Взгляните в окно.
И вот уже не только король, но и многие из его гостей, спешат к окнам, выходящим в парк. Мы не стали от них отставать. А там гарцует темно-соловый красавец с густой белой гривой. Немного в стороне держат его копию, уже оседланную, а также пегую лошадь небольшого размера и белого пони. Как понимаю, это и есть подарок королевской семье от графа. И судя по горящему взгляду правителя, Об’Эрскин угодил ему.
Король минут десять рассматривал жеребца, обсуждая разные нюансы пород с Леитом, ухода и выездки лошадей и лишь после этого он вернулся на трон. Только когда правитель сел, граф представил меня с Жустин.
- Ваше Величество, позвольте представить вам баронессу Одариту Ок’Тарнер. Жену вашего преданного баннерета Адера Ок’Тарнера и ее родственницу, Жустин Ок’Тарнер, вдову покойного брата лиера Адера.
- Примите мои соболезнования, баронесса. Ваш муж был одним из сильнейших воинов, в преданности которого я никогда не сомневался. Если вам что-то понадобится, можете всегда обратиться ко мне.
Произнося последние слова, король снял с мизинца кольцо и передал его мне.
- Покажете его на входе во дворец и вас сразу же проведут ко мне.
Отказываться от дара я не стала. Мало ли что может случиться в будущем. Но при этом, вежливо поклонившись, я все же высказала свою точку зрения на происходящее.
- Большое спасибо, Ваше Величество, но я все еще надеюсь, что мой муж жив и вскоре вернется домой.
- Ваша преданность мужу похвальна, но на жизнь надо смотреть реально.
- Как скажете, Ваше Величество. Но не будем, в столь торжественный день, говорить о грустном. Вы позволите,
