Выжившая из Ходо. Эльфийский турнир - Ольга Дмитриева
Я помнила о совете Ян-Лина брать меньше магии и пожелала для начал уничтожить ближайшую ветвь. Я ожидала, что снова появятся бамбуковые стебли. Но наверное, я вышла на другой уровень. Потому что черные кудрявые листья начали осыпаться золотыми искрами сразу, а по полю разнесся возмущенный шелест.
Правда, чтобы уничтожить шибоку этого всего было мало. Ветви были повсюду, проклятая дурнота не отпускала, мы с Тьеном вертелись в окружении черных ветвей. Растение начало собираться вокруг. Пес только и делал, что обрывал сучья, которые тянулись ко мне.
«Мия! Забудь о некромантии. Брось катану духа. Ты должна победить эльфийской магией!»
Наверное, он бы укусил меня, чтобы привести в чувство, если бы это не пробуждало некромантию. Я сделала над собой усилие и сделала именно то, что говорил пес. Резким движением вернула клинок в ножны и потянулась за силой, которая жила во мне. Вот только к тому времени мне было так плохо, что о предупреждении Ян-Лина я забыла.
Внутри меня распустился огромный цветок и золотой свет затопил поле от края до края. Браслет сжался на моем запястье так сильно, что я испугалась – как бы не пошла кровь. Но после этого я посмотрела вниз, и мое новое зрение показало мне такое, что боль и дурнота были забыты сразу. Я рухнула на колени, зажав рот руками, чтобы не заорать от ужаса. Тьен прижался ко мне холодным боком и зарычал.
Теперь я видела все... И масштабы того, что я видела, поражали. Костей было много. Очень много. И держали их там только цепи. Серебристо-синие, их магия была такой же, как и магия браслета на моем запястье. Моя судьба - хранить их от этого? Я, которая могла справиться с ними с помощью некромантии, буду оберегать эльфийский город с помощью золотой искры? Меня едва не пробрал истерический хохот. Но Тьен осторожно сжал зубами мое ухо и напомнил:
«Приди в себя! Шибоку не исчез и сейчас очнется».
Словно в ответ на его слова черные ветви оплели мои руки. Но эльфийская магия давала мне преимущество – для того, что бы ей пользоваться, мне ничего не было нужно. Ни жесты. Ни слова. Только желание. И сила, наконец, подчинилась мне.
Черные плети начали осыпаться золотыми искрами. Я уничтожала сущность духа, вырывала корни, которые изо всех сил тянулись вниз и оплетали цепи, хранящие Лиансин. Вот только, когда шибоку был ничтожен и ни одного черного ростка не осталось в земле, моя сила не иссякла. Золотой свет продолжал сиять и даже расти, превращаясь в устремленный к небесам столп. Силы было столько, что ни о каком контроле не могло быть и речи, я даже представить не могла, как загнать это обратно. А по беспокойству на трибунах поняла, что загонять нужно.
Сквозь свою магию я видела, как медленно поднялся в своей ложе Дэ-Хой. В моих ушах снова звучали его слова: «Если ты не сможешь контролировать свою магию на турнире... Мне придется тебя убить». Я видела напряженную фигуру Ян-Лина у одного из проходов. За его спиной стоял черноволосый эльф – Юй-Лас. И чуть дальше – Годжен. Стервятники уже собрались, чтобы снять желанный артефакт с моего тела.
Наверное, в этот момент я должна была испытывать злость или страх, но чувства как будто унес поток света. Я равнодушно наблюдала за тем, как раскрывается искра моего отца – своим новым чудесным зрением я могла видеть и это. И в этот момент заскулил Тьен.
Я скосила глаза и увидела, что пес все еще рядом. Он отчаянно прижимался ко мне, и в зеленых глазах застыла боль. Меня словно окатило холодной водой. Должно быть, эльфийская магия жгла его с самого начала. Но он не уходил и стойко терпел. Помогал мне. В очередной раз. Я молча обвила руками шею пса и судорожно вздохнула. А затем изо всех сил потянула золотой свет обратно.
Столп дрогнул, и трибуны замерли. Медленно и неохотно магия начала возвращаться на место. Лепестки сияющего пиона внутри меня один за другим снова сворачивались в круглый золотистый бутон. Когда последний лепесток встал на место, я рухнула на спину, глотая воздух, как вытащенная рыба. Тьен все еще был рядом. Мои руки обвивали шею демона, а холодный язык облизывал мое лицо. Рукав рубашки задрался, обнажая запястье с браслетом, и я видела, что на нижних рядах эльфы привстают, пытаясь понять, что это.
Винсент первым оказался рядом. Он хотел было взять меня на руки, но я, наконец, смогла выпустить шею Тьена и встала сама. Меня пошатывало от усталости, и я с наслаждением повисла на локте друга. Шон приобнял меня за плечи, а Ястер встал за спиной. Таким составом в гробовом молчании мы вышли с поля. И только тогда, когда я ступила на дощатый настил лестницы, ведущей на трибуны, и заглянула в глаза улыбающегося Ян-Лина, эльфы словно очнулись. По рядам собравшихся прокатился восторженный рев.
Больше всего мне хотелось упасть в кресло, и было уже совершенно наплевать, что рядом будут Аккеро и Стэндиш. Но этой возможности мне не дали. Ян-Лин отвесил мне предельно вежливый и почтительный поклон и сообщил:
— Отец ждет вас в своей ложе, леди.
Я нехотя отпустила Винсента и пошла следом за эльфом, бросив предостерегающий взгляд на Шона. Юй-Ласа я больше не видела. Двое приближенных Дэ-Хоя готовили поле для следующей битвы. Ян-Лин довел меня до ложи и торопливо удалился. Я приблизилась к своему папаше и с вызовом посмотрела в синие глаза. Удивительно, но пенять мне за это не стали. Эльф махнул рукой, указывая на соседнее кресло. Я опустилась в него и села на краешек сиденья, неестественно выпрямив спину и сложив руки на коленях.
Дэ-Хой окинул меня удовлетворенным взглядом и сказал:
— Что ж, ты справилась. Пожалуй, настало время посвятить тебя в некоторые тайны этого города.
Я вспомнила цепи, которые видела внизу и невольно коснулась браслета.
— Вы о дважды убитых? – спросила я.
Остроухий вздрогнул и медленно оглядел меня с ног до головы. На его лице промелькнула тень
— Как ты
