Мой личный джинн - Дарья Согрина – Друк
– Эээ, – протянул владелец газетенки, с сомнением глядя на Грегори и Харланда, неподвижно лежащих на полу.
– Они не наша забота, – замотал головой Фил и первым покинул особняк. Блондинка рванула за ним. Клайд на мгновение замялся, но здравый смысл победил, и он последовал примеру семейки Симмонс.
Тихий океан разбушевался. Вестником шторма был холодный ветер, подстрекающий огромные волны набрасываться на калифорнийский берег. Надвигающийся циклон нес собой грязный войлок грозовых туч, предостерегая Лос-Анджелес и его окрестности о предстоящем ненастье.
Рашид торопливо читал мерцающий манускрипт, одновременно поглядывая то на горизонт, то на колышущуюся в воздухе девушку. Морская пена валов уже дотянулась до Эмили, пропитав соленой водой одежду.
– Джиннов нельзя лишить бессмертия, но можно ослабить их, назвав истинным именем…
Внезапна черная клякса грозового облака поглотила лунный диск. Воздушная рукопись всколыхнулась и рассыпалась мириадами искр. Аенхвед, лишенный лучей ночного светила, закрыл свои лепестки, вновь превратившись в кусок обсидиана.
– Нет!!! – гневный вопль Лейлы прокатился по побережью рокочущим эхом. Ее лицо исказилось в ужасающей гримасе.
Рашид, недолго думая, запустил каменный артефакт в волшебницу и кинулся к океану. Он успеет!!! Он должен успеть!!!
Но чародейка вновь оказалась проворней. За мгновение до того, как обсидиановая полусфера врезалась в предплечье, Лейла щелкнула пальцами, погрузив тело Эмили в кипящую бездну.
Несколько метров глубины, гигантские волны, бессознательное состояние – девчонка будет мертва в любом случае!
Лейла кривилась от боли, потирая ушибленную руку и глядя, как глупый мальчишка ныряет в морскую пучину, готовую утащить парня на дно, где он составит компанию своей подружке.
– Самирам!!! – ненавистный до боли голос пронзил слух чародейки, заставив ее обернуться.
Ничтожный полукровка, мерзкий выродок, бельмо на глазу! Он явился как раз к сроку! Столько тысячелетий волшебница лелеяла надежду, что найдет способ не только вернуть народ Амала на эту грешную землю, но и отыщет способ уничтожить отпрыска Омида.
– Я лишу тебя бессмертия, Джинн! – процедила Лейла, формируя в руке огненный шар.
10
События на пляже принимали крутой оборот. В иной ситуации Обри Кирстон запаслась бы попкорном и взирала бы на происходящую картину, как на голливудскую киноленту с кучей спецэффектов. Но сюжет блокбастера, стремительно развивающийся перед ее взором, заставил агента ЦРУ позабыть о еде и ощутить страх. Пожалуй, впервые за ее долгую карьеру.
Обри старалась сохранить стойкость духа, наблюдая, как погасла голограмма, как тело мисс Хэйвуд поглотили волны, а Рашид Гафури бросился спасать утопленницу. Курчавые волосы зашевелились на голове, когда на сцене появился новый игрок, а в раскрытой ладони смуглянки вновь полыхнуло пламя. Теперь Обри отчетливо видела, что огонь в руке женщины возник из пустоты. Кем бы ни была незнакомка, она представляла смертельную угрозу. Надо бы вызвать подкрепление!
Агент Кирстон бросила взгляд на экран телефона. Два толстяка и потрепанная блондинка возвращались к автомобилю.
«Надеюсь, им хватит ума убраться отсюда подальше»,-подумала агент, дрожащей рукой хватая смартфон. Яркие вспышки, озарившие побережье, заставили ее повременить с вызовом группы экстренного реагирования.
Кирстон, отбросила смартфон и вцепилась в бинокль, с тревогой взглянув вначале на сражающихся незнакомцев затем на бурлящие воды, с которыми боролся Рашид Гафури, направляясь к берегу. Одной рукой он греб, другой придерживал бездыханное тело девушки. В этом худощавом пареньке оказывается, немало сил и выносливости! Вот только все это бесполезно. Если даже он дотащит девчушку к берегу и сделает искусственное дыхание, массаж сердца, да хоть трахеостомию, нет гарантии, что удастся спасти мисс Хэйвуд. Без своевременного медицинского вмешательства Эмили грозит в лучшем случае – переохлаждение, в худшем – смерть.
Обри вновь потянулась к смартфону, которого не оказалось на месте. Мисс Кирстон была исключительным профессионалом, но даже опытные солдаты порой совершают ошибки. В суматохе схватившись за бинокль, Обри небрежно бросила телефон, а тот в свою очередь совершил головокружительный полет, приземлившись у подножия скалы.
– Вот дерьмо! – выругалась Обри. – Придется спуститься за ним!
Агент собралась было совершить вылазку, но внезапно инстинкт самосохранения заставил ее отпрянуть назад, вглубь расселины. Смертоносный разряд молнии врезался в утес, рассыпавшись слепящими искрами. Яркий свет заставил Обри зажмуриться и прикрыть лицо рукой.
Шквал электрических стрел был нацелен на Самирам, но она с легкостью увернулась от снарядов Джинна. Нелепые попытки полукровки нанести ей вред забавляли ее, и в то же время чародейке приходилось проявлять осторожность. Самирам была бессмертна, как и все джинны, но одновременно – и уязвима. Молнии, которые швырял полумаг, могли нанести ей временную травму, лишить сознания и вывести из игры.
Самирам не собиралась терпеть поражение, когда планы вот-вот должны были воплотиться в жизнь. Свобода, подаренная Грегори вернула волшебнице былую мощь. Теперь ни ненавистный бастард, ни жалкие смертные не остановят ее. Она устранит Джинна, превратит Город Ангелов в руины, а затем при помощи мальчишки или старика, который отсыпался в одной из больниц мегаполиса, отыщет народ Амала, плененный богами.
Магия жителей Амала заключается в руках и разуме. Мыслями они могут исполнять желания людей, а руками – все остальное. Щелчки пальцами, взмахи, жесты и прочая белиберда, на которую способны верхние конечности, является главным оружием волшебников. Лишенный рук чародей теряет силу до тех пор, пока обрубки не отрастут и не примут былую форму. Стражи, владеющие магическими мечами, нередко использовали этот метод, чтобы заточить джиннов обратно в артефакт. Самирам и ее противнику было известно об ахиллесовой пяте волшебников, и сейчас они стремились воспользоваться этой лазейкой, надеясь покалечить друг друга.
Молнии и огненные сферы, разрывающие прохладный ночной воздух, насыщенный азотом, превращали сражение чародеев в пинг-понг. Бесполезная трата ресурсов и времени, что тянулось, словно карамель.
Самирам устала носиться по побережью, уворачиваясь от атак Джинна и отвечать ему тем же. Настал черед выпустить на поле боя тяжелые войска. Волшебница сложила ладони в замок, поднесла их к губам, а затем разомкнула пальцы.
Столпы песка взвились ввысь чудовищными вихрями. Сквозь песчинки кварца пробивался огненный свет, стремясь покинуть сердцевину воронки.
Джинн, голова которого раскалывалась от невыносимой мигрени – результат использования магии в личных целях, отпрянул назад. Он знал, что за трюк проворачивает враг, решивший сражаться бесчестно.
Песок со скрежетом, раздирающим слух, опал, и пред взором Джинна явились четыре ифрита.
Ифриты представляют собой огненных великанов. Их массивные тела с крючкообразными наростами, созданы из лавы, вечно кипящей, словно куриный бульон в котелке. Толстые пальцы рук и ног завершаются острыми когтями. А голова, с бездонной пастью, где ряд клыков напоминает акулий оскал, увенчана двумя парами рогов, возвышающимися полумесяцами над
