Интенция - Виктория Юрьевна Побединская
К сожалению, Максфилд это тоже отлично понимал. Он перевёл взгляд с одного на другого и сказал:
— Полагаю, мы пришли к согласию. Доктор, готовьте оборудование для загрузки всей группы. Лавант, проконтролируйте, чтобы к середине декабря ваши солдаты находились в надлежащей форме.
Пусть неохотно, но я кивнул.
— Да, и Хейз, организуйте ему доступ в Лабораторию-3.
***
Третья лаборатория, или «корпус Восстановления», раскинула свои блоки словно паучьи лапы вдали от города, в окружении лесного массива. Она больше походила на санаторий или дорогую реабилитационную клинику, где палата стоит не менее пару сотен евро в сутки, чем на военный объект.
Для пострадавших солдат лаборатория была местом реабилитации после физических и психологических травм. И только для избранных, чьи жизни судьба намеренно отметила черной меткой, становилась «станцией Разрушения». Тебя как личности, твоей памяти как военного объекта.
Я шел по коридорам один, хотя по правилам посетителей должны сопровождать. Впрочем, правила давно не были для меня преградой. Скорее, никогда. Внутри пахло стерильной чистотой, белый свет равномерно мерцал, отчего расставленные в углах фикусы выглядели неестественно яркими. Ничто не наталкивало на мысль, что позади толстых стен этих комнат звук раздираемых глоток тонет, так и не вырвавшись наружу. Все, что происходит внутри лаборатории, остается там же. И, разумеется, никто из идущих навстречу приветливых сотрудников в белых халатах не расскажет, что для десятка парней, которым даже двадцати не исполнилось, эти коридоры стали конечным пунктом назначения.
Я поднялся на нужный этаж, плотно сжимая в руках папку с делами на моих ребят, свернул в конце коридора направо и прошел до конца, пока не добрался до нужного кабинета. На мгновение опустил голову, сомневаясь, стучать или нет, как в голове проскользнул образ. Невесомый, словно газовый платок, небрежно выроненный из рук и подхваченный ветром. Мелькнул и исчез.
Дверь внезапно распахнулась.
— О, Боже, Лавант!
Доктор Хейз едва не сбил меня с ног. Не то негодование, не то ужас промелькнул в его глазах.
— Полковник не сказал, что вы приедете.
Я изо всех сил попытался скрыть шок, намеренно удерживая взгляд на лице доктора. Хотя сам всеми силами пытался зацепиться за только что увиденное. Это точно было Эхо.
— Что-то не так? — Хейз озадаченно заглянул мне в глаза.
— Н-ничего, — пробормотал я и тряхнул головой, приказав себе думать, что у меня просто разыгралась фантазия.
— Тогда идемте! — И я послушно зашагал следом.
Мы спустились по лестнице. В нос ударил запах фенола и лимона. Во рту моментально стало горько.
Дежавю?
Нет, я давно в них не верил.
Я уже был здесь, помнил низкие потолки и серый кафель под подошвами. В прошлый раз я на нем поскользнулся. Кажется.
Рабочие вокруг нас толкали тележки с оборудованием по начищенному, почти зеркальному полу. Ведь вместо пяти мест, теперь требовалось больше двадцати.
Двадцать два! Помоги нам небо!
— Все-таки решили это сделать? — спросил я.
— Вынужден, — ответил доктор, и я понял, что не одинок в своей тихой панике. — Приказы не обсуждаются, сам знаешь.
Мне ли не знать.
Стоило отдать Хейзу должное — он никогда не начинал задвигать, какая это невероятная честь для офицера — потерять жизнь ради превосходства нашей армии и всей нации в целом.
— Надеюсь, вы помните, какими бывают последствия?
— С тобой позабудешь, — проворчал Хейз.
Я усмехнулся. Потому что когда очнулся после первой загрузки, уложил всех лаборантов, находящихся в операционной, а потом чуть не убил своего психиатра. Несмотря на то, что мои действия квалифицировали как «самозащиту», после этого случая солдат стали к креслам привязывать.
— А вот я начинаю забывать, — сам для себя добавил я.
За дверью всё оказалось так, как я запомнил. Стерильно белое помещение, пять узких кушеток в ряд. И свет. Много белого холодного света. Я почувствовал, как холод от стен проникает в кости.
— Загружать будем пятью отсеками по пять. Вам необходимо сформировать наиболее эффективные группы, потому что самая сильная привязанность возникает между агентами одного Эхо…
Тихий голос доктора звучал непривычно громко в замкнутом помещении. Я посмотрел на свое отражение в металлическом лотке, лежащем на стойке и кивнул. Раздался знакомый гул. Вентиляция заработала. Мозг почему-то ухватился за этот звук, пытаясь что-то вытащить со дна колодца моей памяти, как вдруг почувствовал, что я здесь такой не один. Еще одно Эхо находилось на территории центра, и на этот раз я не мог ошибаться.
— Идемте, Лавант, — щелчком захлопнув папку, произнес Хейз. Чувство присутствия чужака усилилось. Он сдвинулся, шагая мне навстречу.
Грудь сковало ледяной цепью, потому что то, что происходило, не имело логики. Из пятерых в живых остались только я и Джейсон, но он улетел обратно в Штаты.
Нет! Не может этого быть.
Я почувствовал чужие мысли, кружащие вокруг. Незнакомец тоже пытался понять, кто здесь.
Безумие, но я не мог сдержаться.
— Тай? — осторожно позвал я, закидывая сеть, сплетенную из его имени, так далеко, насколько позволял разум. Я не знал, чего боялся больше: собственного помешательства и того, что друг на самом деле жив.
И он ответил.
Я остановился как вкопанный, едва не сбитый с ног таким мощным потоком Эхо, словно на голову обрушилась лавина. Картинки мелькали перед глазами, и там был я. Лежал на кровати, с привязанными ремнями запястьями. Сидел, по-турецки сложив ноги, что-то рассказывая. Я не видел, с кем разговаривал, но, судя по пирсингу, это случилось недавно. Я был здесь перед тем, как мне в очередной раз стерли память.
— Кто ты? — спросил я.
Но незнакомец не назвал имени. А потом появились ступеньки. Он бежал наверх, перескакивая по две за раз. Распахнулась железная дверь. Ветер и солнце ударили в лицо, бликами отражаясь от мокрого бетонного покрытия.
Он вышел на крышу здания.
Доктор Хейз направился к выходу. Только я знал:
