Инсектерра. Выжить в любви - Регина Грез
– Что за глупая выдумка?
– Да ты понятия не имеешь о высоких чувствах – довольствуешься лишь мелкими скользкими радостями. Ты – привлекательный воин, Закрис, будь хоть немного добрее ко мне, и я… я обещаю показать такие грани наслаждения, о которых ты даже не подозревал.
Внутри у меня все дрожало, пока я тщательно подбирала нужные слова, но терять-то мне было нечего. Да, я страстно ненавидела зазнавшегося царька, но мне хотелось обхитрить его используя единственное доступное мне оружие – ум и женское обаяние.
– Не болтай лишнего, иначе мне придется тебя наказать, – сейчас голос генерала звучал тихо и почти дружелюбно.
В нем даже слышались заинтересованные нотки. Жесткие черты свирепого лица немного разгладились и даже в глазах появилось что-то вроде затаенной тоски. Уверена, никто с ним прежде не говорил на равных. Моя смелость и дерзость пришлась по вкусу Закрису или ему стало любопытно, а что нового может предложить ему маленькая «медовая плейпи» с не в меру говорливым язычком. Даже диктаторам иногда бывает скучно и хочется поиграть.
Я едва верила в то, что он решил меня отпустить на неопределенное время. Один гортанный вскрик и в комнату заглянули двое слуг. Закрис велел принести еду и напитки, а сам развалился на подушках, удерживая меня за волосы у своего бедра.
– Мокрые! Распусти их и расчеши, я не люблю валяться в сырой траве.
Скоро прямо на постели были расставлены подносы с угощеньем, а позже повинуясь приказам Закриса передо мной поставили корзинку с женскими украшениям. Я равнодушно распутывала пряди своих волос, едва сдерживая слезы и грустно вспоминая о том, как бережно это проделывал Наро.
Я не ценила его по заслугам, и Кадо тоже, и даже зануду Строителя. А Уно… Он должен был спать в моей постели каждую ночь, а я обижалась на него и не звала к себе. О, если бы все вернуть обратно! Как бы я радовалась жизни в стенах дорогого дома, в окружении любящих, заботливых мужчин.
Да, всех четверых Старших кормисов я могу назвать своими мужьями перед богами и людьми. И я буду самой верной и ласковой супругой, лишь бы вернуться обратно в Кормаксилон. Лишь бы все они остались живы. А для этого придется ублажать надменного диктатора…
Закрис озабоченно наклонился ко мне:
– Тебе скучно, солнечная птичка? Ничего, скоро я тебя развеселю. Уже все готово для вечернего представления. Тебя ждет подарок, Магрит! И ты отблагодаришь меня у всех на глазах, а потому ешь, набирайся сил и постарайся быть красивой. Что еще требуется от женщины?
Я послушно жевала слишком соленую и острую пищу, коричневые грибы в пряном соусе с кусками белого мяса. Слишком жирно и пережарено. Но я заставила себя глотать грубо нарезанные ломтики фруктов, потом вдоволь напилась подслащенной воды и попросила позволения удалиться к себе, чтобы немного отдохнуть.
Конечно, меня никуда не отпустили, напротив, принесли кучу пестрого тряпья, предложив выбрать наряды, чтобы показаться всему Дармаллаку на торжестве Смерти. Я натянула на себя самое закрытое и длинное платье-мешок, но Закрис его не одобрил, заставив раздеться донага и примерить нечто совершенно вульгарное.
Вырез до пупа, а рукава гораздо длиннее моих ладоней, специальная подвязка поднимает грудь, но выставляет ее почти полностью напоказ. Широкое на бедрах, но даже колени не прикрывает, настолько коротко. Однако спорить с похотливым тираном не имело смысла, и даже мольба о белье заставила генерала лишь пренебрежительно фыркнуть:
– Что ты там собралась скрывать, женщина? У тебя между ног спрятаны несметные сокровища? Они уже принадлежат мне. Ты вся принадлежишь мне, я владею тобой, как владею Дармаллаком.
«Чокнутый извращенец!»
Мне заплели множество косичек и собрали их вместе, закрепив деревянными шпильками и украсив маленькими белыми звездочками живых цветов. Я чуть не взвыла, когда на лицо мне принялись накладывать яркий макияж, подкрашивая веки и губы, но пришлось перенести и это унижение.
Когда-нибудь я за все рассчитаюсь с тобой, Закрис!
Или это сделает кто-то из моих мужчин.
Глава 26
Смертельные поединки
Круглая песчаная арена была хорошо видна с балкона, на котором располагался генерал Закрис и его измученная пленница. Сама королева Харима находилась еще выше в отдельной ложе, окруженная несколькими стражами с мечами наголо.
Остальным зрителям пришлось занять скамьи в нишах между колоннами. Подстегнув себя крепкими напитками, дармисы неистово вопили и топали ногами, требуя начать поединки рабов.
Закрис медлил. Самодовольно улыбаясь, он приветствовал беснующуюся публику, а потом подал знак к молчанию. В наступившей тишине голос генерала звучал особенно зловеще:
– Три пары! Три красивые смерти для вас, братья мои!
Зрители снова радостно взревели, когда двое из шести ворот на арене медленно раскрылись. Из первых вышел настоящий гигант с угольно- черной кожей. Он сутулился, демонстрируя накаченную спину, покрытую жесткими черными волосами. Его круглая голова приросла к плечам, словно между ними не было шеи, а четыре нарисованных глаза на покатом лбу светились бешеной злобой.
Из ворот напротив выскочил молодой, гибкий мужчина с желтовато-глянцевой кожей. Абсолютно нагой, если не считать пояса, на котором висел узкий длинный клинок, напоминавший шпагу. Казалось, боец был доволен выбранным для него противником, раз широко раздвинул в улыбке бесцветные губы.
– Я ставлю на Арахнида, – пояснил Закрис, по-хозяйски обняв Магрит. – Тощего Оскаса спасет только удача.
Оценив ситуацию, гигант Арахнид невнятно рыкнул, сжимая и разжимая огромные кулаки. Юркий Оскас прищелкнул языком скользнул в сторону, рисуя дугу по арене. Толпа гневно засвистела, решив, что слабак решил уклоняться от драки насколько хватит актерского мастерства.
Вот одним резким движением он снова оказался перед Арахнидом, плотоядно улыбнулся ему, показал непристойный жест, а затем подпрыгнул и одарил звонким щелбаном в лоб.
Громила взревел от обиды и бросился вслед за Оскасом, потрясая волосатой правой рукой размером с доброе бревно, но ловкий парень встречал его смехом, тыкал пальцем в бок и феерично ускользал, поскольку был куда быстрее и проворнее.
Но генерал Закрис не зря ставил на Арахнида, несмотря на все хитрости Оскаса, тот сумел пару раз зацепить его острыми кривыми когтями, оставляя на желтой коже кровавые отметины.
Правда, задиристого танцора, казалось, лишь забавляют собственные раны, он вскидывал голову и смеялся, а его пенис медленно поднимался под вытертым поясом, что приводило толпу в неистовый восторг. Смертельный поединок, очевидно, возбуждал молодчика, ведь с каждой новой царапиной его смех становился все более глухим, а жесты, обращенные к Арахниду откровенно намекали на жесткое половое насилие.
Зрители вопили и свистели, подбадривая обоих бойцов и было совсем не понятно, на чьей стороне находятся симпатии
