Тени Архонта (СИ) - Машевская Анастасия

Ллейд дернул коня назад, к своим, даже не оборачиваясь, чтобы узнать, что же там летело ему в спину. Он догадывался, что. Попытался завести немного вбок, но судя по тому, как быстро и нестерпимо стало печь спину, не успевал. Вот же хрень! — подумал Ллейд. Подохнуть так бездарно! Сгореть, отбивая жалкий налет врага за фуражом! Или он сможет отделаться ожогами? Конь, дикий от ужаса, взвился, став неуправляемым. Взбрыкнул раз, другой, и сбросил Ллейда. Тот успел приподняться на локтях — а потом осталось только зажмуриться навстречу огненному дыханию.

Которое так и не настигло. Ллейд приоткрыл глаза: огненный вихрь впереди развеялся. Сзади, там, где были всадники, донесся какой-то взбудораженный гомон. Бедро пронзила острая боль. Сбоку показались бойцы, одетые немного-немало, как стражи Вечного. А где-то чуть дальше от них зазвучал знакомый голос — под дребезжание земли, которое Ллейд чувствовал лопатками:

— Защищать лорда! Ллейд, доходяга! Ты долго будешь валяться?!

Айонас примчал и тут же протянул руку, свесившись с коня.

— Айонас… — облегченно выдохнул Ллейд. — Проклятье! Мне не встать. Нога!

— Защищать лорда!!! — еще громче проорал Айонас и сделал знак рукой для кавалькады — брать Таламрина в оборонительное кольцо, чтобы его могли забрать с поля боя. — Маги! — кратко он отдал указ об оказании помощи.

— Маги тебе не помогут, — тихонько шепнул шаман сокрушения гор, единственный среди парталанских колдунов с таким даром, занося молот над землей. Он стоял в отдалении и уже успел ударить. Первая «стрела» из каменных шипов сорвалась, вздыбливаясь из-под земли и пронзая раненных и убитых. Каменный гребень летел дальше, вспарывая землю, когда над ухом шамана-парталанца раздался мягкий вопрос:

— Разве?

Шаман прогнулся в спине, вскидываясь, хватая ртом воздух. Будто сообразив, что происходит, он опустил голову, уставился себе на грудь, выронил молот. Вцепился в одежду и начал драть, будто тщась избавиться от чего-то.

— Мешает, не так ли? — шепнул эльф и выдернул сердце колдуна наружу.

На несколько мгновений весь гребень холма замер, глядя на крайнее изуверство эльфа.

Жал, вальяжно раскачиваясь, шел вперед, скалясь и подбрасывая на ладони еще бьющийся, теплый орган. Кого-то из бойцов стошнило почти сразу. Других обуяла ярость: они выкрикнули что-то на своем одномоментно с тем, как Жал, выронив сердце шамана на землю, быстро отер руку о штаны и схватился за короткие мечи. Он вовремя заметил летящий в него топор и засветился амниритом. Оружие пролетело насквозь и насмерть вонзилось в другого парталанца.

Жал расхохотался в голос, провоцируя врага еще больше. И как только он сделал несколько шагов, вынуждая парталанцев переключиться на него, в воздухе прямо перед его лицом тусклым заревом мелькнул багряный всполох.

— Даэрдинцы! — раздался женский голос. — Я замедлю их! Вперед!

Айонас сориентировался первым, погнав лошадей, а Данан с остальными бросилась на помощь эльфу.

— Данан? — шепнул Ллейд, издали услышав родной голос. — Помоги встать! — крикнул ближайшему соратнику.

Пока Ллейду оказывали помощь, Айонас руководил сражением. На ненавистного эльфа набросились многие, но что-то упорно гнало их назад. И сумятица, которую прежде устроили парталанские шаманы в рядах даэрдинцев, теперь случалась у них. Данан, глядя на необъяснимое для них самих отступление врагов, с пониманием хмурилась: Покрывало страха даже самых стойких испытывает на прочность. Если они и не отступают в полном смысле, они теряются, хватаются за головы, мечутся несколько секунд, как дурные. Слава Создателю, хотя бы свои, ночевавшие под таким Покрывалом больше недели, немного привыкли.

— Ей-богу, девочка, — бормотал Хольфстенн, оголяя секиру и ввязываясь в бойню, — ты же говорила от этого купола только ссать захочется!

— Ну, лично мне и хочется! — разоткровенничался Борво, занося здоровенный двуручник.

Союзники-даэрдинцы тоже не могли подойти к куполу вплотную, чтобы дожать парталанцев, и Данан вместе с остальными стала пробиваться навстречу. Она вооружилась духовным клинком, стараясь по возможности ограничиваться им, но время от времени приходилось раскидываться огненными всполохами.

Все бойцы с обеих сторон, которые прежде сражались в низине, теперь взбирались на холм, стараясь помочь, каждый своей стороне, и одолевали склон, как туча муравьев.

— ДАНАН! — вперед себя заорал Ллейд что было сил, не видя сестры. — ДАНАН, ЕСЛИ ЭТО В САМОМ ДЕЛЕ ТЫ, ЖГИ НА СКЛОНЕ!

Не раздумывая, Данан откликнулась и рванула вправо. Дей и Борво, переглянувшись, пошли по прямой: Дей увидел впереди до боли знакомые доспехи Стражей Вечного, и лица некоторых их обладателей тоже всплывали в его памяти. Пока безымянными, но все же. Хольфстенн и Жал пошли вбок, защищать чародейку, пока та будет колдовать.

Маги, которых привез с собой Айонас из Цитадели — общим числом трое — держались рядом с командованием — и целым, и раненым. Двое держали колдовские щиты, последний, искусный лекарь, как мог, латал Таламрина. Поняв, что жечь придется одной, Данан разошлась в полную силу. Кажется, таких пламенных стен она не вздымала с той стычки на перевале, когда люди Марелла…

— Милая! — гаркнул Хольфстенн. — Ты могла бы быть осторожнее! — раздраженно заорал он, уворачиваясь от пламенных потоков. — Мне дороги и мои чресла, и лысина!

— Только о лысине и беспокоишься, старый пень! — не оставалась Данан в долгу, понимая, что действительно переборщила.

— Ты упустила главное, по-моему, — отозвался Стенн, сверкнув в луче солнца окровавленной сталью секиры.

— В самом деле, милая, — вторил гному Жал, протянув обращение практически ласково и явно наслаждаясь замешательством Данан в ответ на него. Не считая того, что эльф танцевал среди огня и врагов, как площадной актер, он выглядел по-настоящему веселым от происходящего. — Ты пробовала не жечь своих?

— Сам попробуй! — огрызнулась чародейка. Магические силы от таких растрат таяли быстро. Клинок пришлось отозвать, и теперь Данан налегала только на посох и огненные печати. Но и так хватит ненадолго.

— Данан, твою мать! — заорал гном, оборачиваясь за спину, где стояла чародейка. Он немного ушел вперед, спасаясь от ненавистного огня (честное слово, надо было идти в паре с Деем, но не оставишь же её одну с этим остроухим!). — Я что, акробат?! — распалился он и… замер, вытянувшись в лице. Выпучил на Данан глаза, разинув рот. Жал отследил действия гнома инстинктивно. Оглянулся, дрогнул. Замерцал одномоментно, весь, безумно ярко, так что ближайшие враги, болезненно щурясь, на несколько мгновений замешкались, пряча глаза. Понимая, что не успевает до конца, Жал сделал, как мог, молниеносный прыжок к чародейке, поймал за свободную руку, потянул на себя и развернулся, пряча в объятиях и обретая физическую форму.

Вал шаманского пламени ожег эльфа, заставляя выгибаться, вжимать шею и одновременно вскидывать голову. Слезы нестерпимой боли брызнули из глаз. А руки каменными тисками обхватили женщину. Стенн, прокляв собственную трусость, встал четко за Данан, прикрываясь эльфом тоже, а потом по прямой дал наутек, чтобы хоть немного увеличить расстояние между собой и смертью в огне. Чародейка даже глазом е повела в сторону гнома.

— ЖА-А-А-АЛ! — Закричала он, таращась на Жала бешеным взглядом.

Что делать?! Она должна как-то защитить его! Что-то придумать! Спасти! Исцеляющим? Щитом? Да какой тут щит… Она не телемант и не такой развеликолепный стихийник, чтобы в огне не гореть, поэтому…

Она не защитит его. И никого другого.

Не укроет барьером.

Не увидит больше их ухмылки. Потому что она, черт побери, не телемант!

Не вспыхнет от непотребных предложений. Вроде того, в борделе.

Но всегда будет помнить из-за страха упущенный шанс использовать магию «гибче, чем она есть».

— Жал, — позвала она, с изумлением услышав в собственном голосе слезы. Она шевельнулась, постаралась вырваться из хватки, но эльф, наваливаясь на чародейку всем весом, медленно оседал. Данан, сжав зубы, выпростала руки вдоль тела, «просунув» кисти в самое пекло, от которого ценой самого себя берег её убийца. Кожа обгорала за секунды. Помедлит — и увидит, как обуглятся её руки!