Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша
Он дернул ее на себя, впечатывая в твердое тело с такой силой, что у Аглаи перехватило дыхание.
— Иметь смелость признаться? Считаешь меня трусом, княжна? Тогда слушай внимательно. Я задумал спрятать тебя в своем шатре и иметь до тех пор, пока не забудешь собственное имя. Чтобы к утру, когда все соберутся уезжать, ты ползала передо мной на коленях и умоляла еще раз вставить член в любое из твоих отверстий.
У Аглаи потемнело перед глазами от этого признания. То, что он говорил, было грубо, грязно и… заставляло ее дрожать от сумасшедшего желания. Она не хотела чувствовать, как тянет низ живота, как еще сильнее набухает плоть. Но тело продолжало предавать. Она ощущала каждую капельку смазки, увлажняющей плоть, чтобы ему было легче исполнить свою угрозу.
Они так и смотрели друг на друга, пока рядом не послышались голоса. Принц развернулся и потащил ее за собой. Аглая перестала вырываться. Она поняла, что обречена. Использовать чары и выдать себя прямо в центре волчьего логова? Или подчиниться палачу и его желаниям?
Аглая зацепилась за один из камней и едва не упала. Дамазы легко подхватил ее и поставил на ноги.
— Что это? — Голос срывался.
Мысли о том, что он угрожал сделать, будоражили и сводили с ума. Ей нужно думать о чем-то другом, иначе свихнется.
— Граница.
— Какая еще граница?
Принц тащил ее за собой, и теперь Аглая отчетливо видела, что эта часть лагеря отличается.
— Та, за которой власть Балаха превращается в ничто.
— Он Король всех Волчьих сыновей. Его власть не может быть ничем.
— Как ты о нем беспокоишься, оказывается.
Глаза принца, когда он к ней обернулся, горели бирюзовым огнем. Настолько ярко, что отсветы бросали тень на лицо, делая его хищные черты еще более резкими, жесткими и звериными. И страшно, и красиво.
— Беспокоюсь? Еще бы! Ведь ты выставил меня перед всеми непонятно кем. Хотел открыть глаза своим собратьям на меня? Очередная Невеста-шлюха, с которой можно развлекаться прямо за столом. Все поняли, что происходит! Все знали…
Аглая только сейчас осознала всю степень своего позора.
— Ты унизил меня…
Он тихо зарычал и навис над ней:
— Ты думаешь, я делал это, чтобы унизить тебя? Чтобы все знали, что происходит?
— А зачем еще? Ведь если ты можешь чувствовать запахи, то и они могут!
— Всерьез считаешь меня таким мудаком и идиотом? Думаешь, я бы позволил тебе приехать сюда, зная, кто ты? Ты себя не контролируешь. Одного слова хватит, чтобы все в стае поняли, кто ты. И ты думаешь, я бы допустил, чтобы ты себя раскрыла?
Аглая не понимала. Ни его самого, ни его слов. Он говорил что-то такое, к чему она совершенно не была готова. И что было подозрительно похоже на заботу о ней. Но этот мужчина не мог о ней заботиться. Потому что он ненавидит ведьм, считает ее шлюхой и следует своим непонятным целям.
— Тебе ведь только это и надо! Чтобы все знали, кто я такая.
— Да… — Он обнажил жуткого вида клыки и улыбнулся. — Ты права. Но это случится только после того, как я наиграюсь с тобой. — Он грубо сжал ее подбородок и обдал горячим дыханием губы. — Сначала приучу твои мокрые дырочки к своему члену. — Он погладил ее губу. — Ты ведь уже мокрая?..
Да что же он с ней делает?! Да, для него она сразу становилась мокрой и жаждущей. Пусть исполнит свои грязные угрозы. Пусть…
Аглая собрала последние силы и уперлась ладонями в его грудь.
— Спроси у тех, кто сидел в шатре. Им лучше знать…
— Какая же ты тва-а-арь… — Он сжал ее волосы в кулаке и потянул, пока Аглая не выдохнула от легкой боли. — Как ты это сделала?
Он сжигал ее взглядом. Пожирал, не оставляя шанса на спасение. Сердце с трудом билось в груди.
Он снова потянул ее за волосы:
— Как ты это сделала со мной? — От тихого рычания завибрировала его грудь, и эта вибрация передалась в ее ладони.
Даже звук его голоса возбуждал. Аглая поняла, что больше всего хочет услышать, как он рычит, когда вбивается в ее тело. Или он будет рычать, кончая? Нет, нельзя думать об этом. Только не в его руках.
— Не могу учуять твой аромат… Ты течешь? Призна-а-айся…
Снова это возбуждающее утробное рычание, от которого внизу все пылает. Ничего она ему не скажет. Ни слова.
— Здесь вы, Ваше Высочество, лучший охотник на ведьм. Вот сами и узнайте, что со мной происходит.
— Не могу… Пришлось рассыпать черный могильник, чтобы никто твой запах учуять не мог. Думаешь, я бы позволил им чувствовать твой аромат? Отвечай! — Он грубо встряхнул ее, оттягивая назад голову, обнажая шею.
— А то что ты со мной сделаешь?
Ну зачем, зачем она его провоцирует? Чего добивается?
Дамазы наклонился и лизнул ее шею. Медленно провел языком от впадинки между ключицами до подбородка.
Колени подогнулись от удовольствия, от ощущения горячего шершавого языка на коже, от покалывания грубой щетины. Как же сладко…
— То, что делаю со всеми ведьмами… Хочешь знать, как пытают ведьм? Или хочешь на своей гладкой белой коже ощутить? Но сначала проверю, насколько узко у тебя между ног. Или ты даешь и в другие отверстия?
Он отпустил ее волосы. Нажал пальцем на нижнюю губу, а другой рукой сжал попку. Возбуждение смешалось с яростью. Он продолжает считать ее доступной шлюхой.
— Не молчи, ведьма… Не молчи-и-и… Мне подставишь все свои дырки! Будешь умолять, чтобы я тебя в них трахнул.
— Ты чокнутый. — Аглая ударила кулаком по каменной груди. — Чокнутый монстр! Кричи еще громче, кто я. Чтобы все слышали.
Он рассмеялся. Низким гортанным смехом, откинув голову назад и вновь обнажив острые клыки.
— Боишься, княжна? Такая храбрая в лесу была… И такая робкая здесь. Не бойся. — Он неожиданно ласково погладил ее по щеке. — В моем клане тебя никто не тронет. Даже если будешь колдовать… Без моего приказа к тебе даже не приблизятся. Здесь никто не властен, кроме меня. Теперь ты в моей власти.
Он, не хотя, отвернулся и увлек ее за собой еще дальше. Его клан… Вот, куда он ее привел. Воздух с хрипом вырывался из легких, между ног горело. Она шла, и складочки плоти терлись друг о дружку, посылая по телу острые импульсы.
Перед глазами мелькали черные и голубые шатры. Трепетали стяги. Аглая пыталась рассмотреть, что на них изображено, но темнота и ветер не давали этого сделать.
Молчаливые воины, которые встречались им на пути, казались каменными изваяниями. Жуткие шлемы скрывали лица, но не могли скрыть хищного мерцания глаз. Их неподвижные фигуры выныривали из темноты и навевали жуткие мысли.
Почему они не сидят у костров и не рассказывают друг другу истории, как в лагере короля? Почему не занимаются своими делами? Зачем они здесь? Для чего? Кого ждут? Сердце сжалось до размера монетки. Это он приказал им ждать. Совершить суд над ведьмой. Или не дать ей сбежать. Или-или-или…
Словно из ниоткуда перед ними вырос величественный шатер в черно-голубую полоску. Золотая вышивка сияла в свете двух фонарей, подвешенных у входа. Закованные в броню и кожу стражники поклонились и отступили в стороны, отодвигая ткань.
Аглая лишь успела заметить вышитый золотой нитью лик луны и крошечные снежинки звезд. Принц втащил ее за собой в шатер, а затем грубо швырнул на пол.
Аглая тихо вскрикнула, падая. Она приземлилась на что-то мягкое и пушистое. Чертов мерзавец! Он ответит за свое обращение! Принц же, как ни в чем ни бывало, что-то сказал воинам у входа, затем одернул вниз полог шатра, скрывая их от посторонних глаз.
Темнота внутри была похожа на живое существо. Поглощала все вокруг, пугала. Что-то тихо чиркнуло, и одна за другой начали зажигаться свечи.
Аглая сглотнула, по-прежнему сидя на полу. Вот оно — настоящее волчье логово.
Она не смогла разглядеть шатер снаружи, но внутри он казался огромным. А притаившиеся в углах тени делали его еще и пугающим. Дамазы стоял возле двух высоких подпорок. Вокруг них вилась искусная резьба с широкими деревянными листьями. На каждом таком «листочке» стояла уже зажженная свеча.
