Анна Гаврилова - Путь магии и сердца
Со времён достопамятной статьи дурборские газетчики о Верилии не писали. Я отсутствию новостей не радовалась, хотя отлично понимала — в моей ситуации лучше так, чем про убийства читать. Ведь даже если узнаю, сделать ничего не смогу, разнервничаюсь, и только.
Одно удивляло: зачем я, Эмелис из рода Бьен, читаю эти газеты дважды? Сперва у Кира, потом у Милли? В какой-то момент ловила себя на мысли, что ищу отличия. С какой стати решила, будто газеты, которыми делится Кир, могут отличаться от тех, что приносят подруге, ума не приложу. Но казалось.
— Кстати, Эмелис, — вновь позвала Милли. — Какие планы на каникулы?
— Библиотека и второй раздел дипломной работы, — честно призналась я, чтобы увидеть вытянутое лицо и круглые, как блюдца, глаза.
— Что? — переспросила подруга потрясённо.
Я бы повторила, но толку?
— Я на каникулы тут остаюсь, в академии.
— Да ладно?!
Удивление Милли было вполне понятно, каникулы — это святое. Но что делать, если мне в самом деле податься некуда?
Впрочем, не совсем так.
Зимние каникулы — единственный законный повод воспользоваться стационарным порталом академии. Ректорат готов бесплатно и быстро доставить каждого студента в любую точку Дурбора, при условии, что в этой самой точке тоже стационарный портал имеется.
Все, кому посчастливилось родиться в крупных городах, традиционно едут по домам. Те, чей дом слишком далеко от стационарного портала, в компашки объединяются и планируют дружный загул в столице. Ещё одна часть студиозусов — из тех, кто слишком застенчив или средств на загулы не имеет, — в академии, остаётся.
В том, что касается лично меня, в Верилии мне делать нечего, разве что проблемы создавать (да и не уверена, что этот портал до моего дома дотянет). Болтаться по столице Дурбора тоже не хочется — мало ли, вдруг кто опознает. Так что выход один — остаться в академии. Собственно, с самого начала так планировала.
— А Кир? — выпалила Милли.
— А что Кир?
Глаза подруги ещё больше сделались, хотя, казалось, куда уж?
— У Кира дел невпроворот, — попыталась сгладить ситуацию я. — К тому же совместные каникулы — это слишком. Наши отношения не на той стадии, чтобы…
— Как это не на той! — перебила Милли. — А на какой же?!
Я потупилась. Не объяснять же ей, что всё фикция? А признаваться в том, что боевик даже не заикнулся насчёт каникул, не хочется тем более. Нет, мне не обидно, я всё понимаю и не рассчитывала даже! Но Милли этого точно не поймёт.
— Я не готова ехать на каникулы с Киром.
— Почему?
— Потому что… потому что…
Я искренне пыталась выдумать правдоподобную причину, но фантазия отказала. Единственное — очень отчётливо вспомнился один эпизод, который при сильной натяжке мог сойти за повод… Мог, если бы Милли знала, что во время моих ночёвок в мужской общаге Кир спит в бриджах и под пледом.
— Просто не хочу, и всё, — пробормотала я.
— Опять поссорились?
Я не выдержала, закатила глаза.
— Нет.
— Тогда пойдём с нами? — тут же предложила подруга.
— С вами? — Я не смогла сдержать улыбки. — К родителям Сина? Обсуждать вашу с Сином свадьбу? Милли, я тебя умоляю…
— А что такого? Эмелис, тебя же никто не будет заставлять выбирать салфетки и кружева для платья! Хотя я бы от твоей помощи не отказалась, при твоём вкусе…
— Милли, нет. Спасибо тебе, но не могу. Я в академии останусь, и это не обсуждается.
Подруга отстала не сразу. Сперва помучила как следует, заставила придумать тысячу и одну причину моего нежелания погостить в доме её будущих родственников. Потом снова к вопросу наших с Киром отношений вернулась и жутко обиделась, когда я встала и отправилась к себе.
А в моей памяти вновь и вновь всплывал эпизод, который мог бы послужить отличным поводом для отказа от совместных каникул. И так от этого воспоминания жарко было, что по возвращении в комнату пришлось прислониться лбом к оконному стеклу…
Я сама виновата в том маленьком происшествии и солгу, если скажу, что не понимала, сколь опасна затеянная мной игра. Более того, я могла себя приструнить, но…
В тот вечер я закрыла тетрадь по физану, встала из-за стола и решительно пересекла комнату. Сбросила домашние туфли (они появились здесь по требованию Кира, вместе с моей зубной щёткой, кстати) и забралась на кровать. Боевик, который на этой самой кровати возлежал и внимательно следил за всеми моими передвижениями, отложил книгу.
— Кир… — позвала тихо, но интонации были далеки от обычных. Я строила из себя капризную девчонку. — Кир, а знаешь что?..
— Что? — спросил синеглазый.
Я ответила не сразу. Сперва подползла ближе, очертила пальчиком вырез его рубахи, судорожно вздохнула.
— Кир, я требую поцелуй.
Брови боевика взметнулись на середину лба, в глазах вспыхнуло любопытство.
— И по какому поводу? — голос прозвучал ровно, но сообщник веселился.
— Я решила триста семьдесят первую задачу.
Вот теперь веселье испарилось, Кир удивлялся всерьёз.
— Да ладно!
Я пожала плечами и кокетливо отвела взгляд.
Задача и в самом деле была сложной. Мы целый семинар на неё потратили! Ликси получал огромное удовольствие, поочерёдно вызывая к доске и наблюдая за нашими потугами. Досталось всем, даже Киру, который, несомненно, ходил в любимчиках.
— Поцелуй, — всё так же, не глядя на боевика, напомнила я.
— Хм…
Кирстен приподнялся на локте и, мимолётом коснувшись моих губ, отстранился. Я не могла не возмутиться.
— И это всё?! Кир, я триста семьдесят первую задачу решила!
Я искренне надулась. Пихнула брюнета в бок, легла рядом и уставилась в потолок. Потолку и сказала:
— Я требую поцелуй!
Кир снова на локте приподнялся, заглянул в глаза. Он уже не удивлялся, на мужественных, красиво очерченных губах играла улыбка.
— Точно решила?
— Точно.
— А может, ты врёшь?
Если кто-то думал сбить меня с намеченного пути, то он не учёл одного — Эмелис из рода Бьен на столь примитивные подначки не ведётся!
— Я требую поцелуй.
Кир шумно вздохнул. Если бы не лукавый блеск в глазах, я бы непременно поверила, что он против, но…
— Ладно, Мелкая. Поцелую. Но если потом выяснится, что ты соврала, то поцелуй вернёшь.
— Конечно, любимый, — проворковала я и прикрыла глаза в намерении насладиться по полной.
Я не учла главного: целоваться лёжа на кровати — это совсем иначе. Ну то есть совсем-совсем иначе!
