Екатерина Олина - Минуту назад
Я выбрала себе парочку видов колбасы и самозабвенно все это поедала. Остальные представительницы прекрасного пола элегантно вкушали виноград. Я только изредка смеялась про себя. Мне-то не надо никого соблазнять и выделываться. Все тут присутствующие представители сильного пола можно сказать мои братья. Жаль, Аластора нет, с ним везде весело и спокойно. Вот бы Анайдейе приехал… я даже зажмурилась, представив, как он приедет, обнимет…
— Аврора, — обратился ко мне Сумман, видимо у него теперь фобия, если у меня глаза закрыты, — мы поспорили, что такое аллегория, рассуди нас, пожалуйста.
— Аллегория — это иносказание, — улыбнулась я, — условное изображение абстрактных идей посредством конкретного художественного образа или диалога.
— Я оказался прав, — он легонько щелкнул по носу шатенке.
— А какой был второй вариант? — мило поинтересовалась я.
— Я думала это намек на другую книжку, — нехотя созналась девица.
— Это аллюзия, — снисходительно улыбнулась я, — намек на другой литературный источник, мифологических героев, исторических личностей и так далее.
Нашел, что с девушками обсуждать. Я покачала головой. Он бы еще затеял рассуждать на тему, чем ямб отличатся от хорея.
— Кстати, — оживился Сумман, — можешь привести пример хорея.
— «Буря мглою небо кроет» Пушкин, — отозвалась я, — или ты не меня спрашивал?
— Уже не важно, — он хитро мне улыбнулся.
Ясно, этот Дон Жуан хочет показать этой девице, что она в литературе ноль без палочки. Хорошо, это его дело, только я тут причем? Она-то точно не училась на филолога, даже английского языка.
Я только сейчас обратила внимание, что одна сижу в халате. Остальные прикрыться не посчитали нужным. Наелась, теперь поспать бы… я потянулась и поуютнее устроилась на диванчике с удобной спинкой. Остальные разместились попарно. Иалем развлекал нас анекдотами. Зелос вставлял реплики иногда смешнее, чем сами анекдоты. Сумман то и дело проводил ладонью по царапинам.
— Тебе больно? — решила проявить заботу шатенка.
— Нет, — блондин убрал руку от лица.
Мне кажется, он сам даже не замечал того, что постоянно проводит по щеке и шее рукой. Парочки снова начали ворковать, я почувствовала себя лишней и поспешила ретироваться. В коридоре я услышала, что кто-то звонит в дверь. Вернулась в комнату и громко об этом объявила. Парни поспешили поглядеть, кого принесло. Девушки проводили их разочарованными взглядами и вздохами.
Я, не спеша, пошла вслед за Лилейными… чуть не упала в обморок от счастья… пришел мой Най! Он улыбнулся, увидев меня, и, игнорируя вопросы братьев, поспешил ко мне.
— Я весь холодный. — Он не дал мне его обнять.
— Так сними куртку, — улыбнулась я, плотнее запахивая халат и натягивая рукава, чтобы закрыть запястья.
Най скрылся в мужской раздевалке и вышел оттуда уже просто в футболке и черных джинсах. Он осторожно обнял меня, стараясь не делать больно. Его братья удалились к своим заскучавшим пассиям. Супруг повел меня в какую-то комнатку и закрыл дверь. Тут тоже было уютно. Он начал развязывать пояс на халате. Я убрала от себя его руки.
— Я только хочу посмотреть, — он погладил мою щеку пальцами, — чего ты испугалась?
Я вздохнула и сняла халат. Най присвистнул и обошел меня кругом. Потом снова осторожно обнял. Стало так хорошо и спокойно.
— А ты промокнешь, — уткнувшись в его грудь, сказала я.
— Ты уже вся высохла, — он поцеловал меня в макушку, — надевай халат, а то вдруг замерзнешь.
— Тут настоящий Ташкент, — хихикнула я, — замерзну, ага как же.
— Капризулька моя, любимая. — Он сам начал надевать на меня халат. — Поедем домой или тут останемся?
— Не знаю, — я пожала плечами, — а ты как хочешь?
— Нет уж, — он поцеловал меня в кончик носа, — решай сама, мадемуазель.
— Не-а, у меня муж есть. — Я села на диван и положила руки на колени. — Я послушная жена и не смею перечить. Вот так.
— Малышка ты моя. — Най сел рядом. — Ну, так как, здесь или домой?
— Давай, пока здесь побудем. — Я встала.
Най взял меня за руки и начал изучать костяшки, потом осторожно поцеловал и тоже поднялся. Мы вышли в коридор. Я отправила Найку переодеваться, а сама пошла, погреться в сауну, там обнаружились Иалем и его девушка на сегодня. Я избавилась от халата и скромно села подальше от них.
— Какая у тебя татушка милая, — заметила девица, — а можно поближе посмотреть?
Я повернулась к ней спиной. Пусть любуется, мне не жалко. Она подошла и села рядом со мной.
— Больно было ее делать? — поинтересовалась она.
— Нет, — я улыбнулась, — я вообще ничего не почувствовала.
Иалем засмеялся. Он-то знает, как появилась эта татуировка.
— А долго? — не отставала девица.
— Два года, — брякнула я, — то есть, нет, не долго. Я оговорилась.
— Понятно, — протянула она.
Что ей понятно? То, что у меня не спина, а один большой синяк, она не заметила. Конечно, будь я высоким, широкоплечим блондином, она бы каждую царапинку изучила… Вошел Анайдейе. Я сама себе позавидовала, какой у меня супруг красивый и ладненький. Девица аж дыханье затаила. Нет уж милая, он мой. Я похлопала по лавке рядом с собой, брюнет сел рядом, я обвила его руку своими и пристроила голову на его плече. Девица поникла. Анайдейе поцеловал меня в висок. Зашли Зелос и Сумман, за ними как на привязи пришли девушки. Все заново перезнакомились. Я опять прослушала, как кого зовут.
— Наш достопочтимый филолог, — с пафосом обратился ко мне Иалем, — еще раз поясните неразумной публике, что за зверь эта аллегория.
— Ничего общего с аллигаторами не имеет, — улыбнулась я.
— Разве? — подхватил Зелос. — А я думал, что аллегория — это что-то из меха аллигатора.
— У них нет меха, — Най удивленно посмотрел на меня.
— Так может он у них внутри? — проявила сообразительность спутница Зелоса. — Как у дубленки.
Я сложилась пополам от смеха, но быстро взяла себя в руки.
— Это только у тех, которые живут в Сибири и Тайге, — вполне серьезно сказала я.
— Разве крокодилы не в Африке? — решила подать голос шатенка Суммана.
— У которых нет подкожного меха — да, — кивнула я головой.
Боже! Какой бред я несу! А эти и в правду верят? Куда катится мир?…
— Еще в Америке, — воскликнула радостно третья умница, — в этой как ее…
— В канализации? — подсказала я.
— Точно, там, ага, — закивала девица Иалема.
«Уймись», — коротко посоветовал мне Сумман.
«Не я начала этот балаган», — ответила я.
Он провел ладонью по царапинам. Я потерла запястья. Он чуть нахмурился. Мне стыдно за царапины на его лице, а ему за синяки на моих руках. Мы квиты.
