Дылда Доминга - Erratum-2
— И что? — Самаэль посмотрел на нее, и Лили представила его изо дня в день прожигающим время в барах, на улицах, с мешками под глазами и пивным животиком, подчинившимся законам старения.
— Нет, — Лили потрусила головой, чтобы сбросить наваждение.
— И я говорю: нет, — сказал он, подымаясь и отряхивая пыль с брюк. — Цепляйся, — он раскрыл руки в приглашающем жесте.
— Самаэль, — замялась Лили.
— Нет, я не брошу тебя, не поступлю с тобой плохо, правда, обещаю, — крылья взметнулись над его плечами, расправляясь.
Так привычно и так странно было снова лететь с падшим ангелом. Она, словно блуждающая душа, кочевала из одного мира в другой, но в руках падших ей всегда было хорошо. Словно чаши весов, наконец, устанавливались в долгожданное равновесие.
49
Горы Азура на земле были холодными, безжизненными и пустыми. Сейчас здесь царила зима, и снег завалил все перевалы, и нависал огромными шапками, грозя сойти вниз лавинами. Грерия не без труда отыскала место, где должен был находиться кокон. И ей пришлось повозиться с формулировкой, пока снег на поляне не оттаял, и из-под него не показались бесцветные ошметки кокона. О да, это без сомнений был он — сложная структура волокон, даже без свечения, говорила о его неземном происхождении. Он был похож на ткани неведомого живого организма, сложного и непостижимого. Даже его бездушные части представляли интерес. Но, отвлекшись от академического изучения останков, к которому склонны были многие ведьмы, Грерия, наконец, полностью поддалась отчаянию. Ее находка означала, что хозяина ада больше не существовало ни в одном из миров. Пока кокон был цел, оставался хотя бы крохотный шанс. Сейчас же и он испарился бесследно. Если бы обрывки означали, что Нику удалось вырваться, они бы уже наверняка созерцали его в аду, раздающим нагоняи нерадивым заместителям. Как же ей хотелось получить от него по шее, или услышать что-то об их с Самаэлем бездарности в управлении. Он смог бы все исправить, изменить — он мог все. Грерия пришла к горам в последней надежде. Она понятия не имела, что стала бы делать, увидь она по-прежнему целый сияющий кокон, но твердо решила попытаться. Теперь же, с ее последней находкой, сам смысл каких бы то ни было попыток пропал.
Значит, Абы больше не было. Вот и все ответы на их вопросы: почему мир начал рушиться, — он был источником его силы, источником неповиновения. Теперь они обречены на медленное умирание вместе со всем, что было им дорого. И ведьмы могут веками прятаться на земле, но если процесс необратим, они выродятся, где бы ни скрывались. С гибелью Ника их мирам и расам пришел конец, только не все еще это поняли.
Грерия разжала пальцы и отпустила ткань кокона. Та мертвой рыбой скользнула на землю в талую воду. Как страшно и нелепо было касаться его неизведанной могилы. Понять, что перед ее глазами настоящий конец.
50
— А Небирос? — спросила Лили, прохаживаясь вдоль полок в кабинете Ника и проводя пальцами по корешкам знакомых книг.
— Ты вернулась, — Грерия влетела в комнату и обняла их гостью. Глаза ее горели — она была рада видеть Лили, знакомую и близкую, оставшуюся прежней в их безумном мире. — Небирос давно вышел из игры вместе со своей родней. Колодец пустеет с катастрофической скоростью, — в глазах ведьмы появился лихорадочный блеск. — Ты видела его? Он нашел тебя? — посмотрела она на Лили с некоторым колебанием.
— Нет, — отозвалась та.
— Почему же ты вернулась?
Самаэль первым нарушил неловкое молчание, образовавшееся после вопроса Грерии.
— Лили узнала о бедственном положении в слоях и хотела предупредить нас.
— Ты был там? — Грерия взволнованно посмотрела на любимого. — Все, правда, так плохо?
— Даже хуже, — отозвался он, не вдаваясь в детали.
Грерия растерянно поглядела на Лили и вновь перевела взгляд на падшего.
— Что нам делать? Мы не справились, не выполнили его волю. Все рушится.
— Упасть в ноги Уриэлю? Играть дрегами в кегли? Какого ответа ты от меня ждешь? — вскипел Самаэль. — Мы в ответе за демонов, пока они живы и не превратились в идиотов. И мы вправе уйти достойно, когда и как сочтем нужным.
— Ты можешь уйти на землю, — затем добавил он уже более мягко, и его рука потянулась к ведьме. — Это было бы разумно, если бы ты и Лили покинули этот мир.
— Это равносильно признанию поражения, — прошептала ведьма.
— Да, верно, — согласился падший. — Но никто не обязывал вас смотреть этот спектакль до конца.
— А тебя? — Грерия боялась услышать ответ.
— Нам не место на земле, если все пойдет так, как ты говорил, — заметила Лили, и падший посмотрел на нее с улыбкой.
— Люди не изменятся сразу, у вас будет время.
— Время для чего? Стать такими же жизнерадостными идиотами?
Улыбка изогнула губы Самаэля, а в глазах заплясали насмешливые искорки, и Лили невольно улыбнулась ему в ответ.
— Я никуда не уйду без тебя, — прозвучал голос Грерии, и Самаэль посмотрел на подругу так, словно знал, что она скажет, но все же надеялся на чудо.
— Грерия, — вздохнул он.
— Ты ведь решил остаться до конца, не так ли? Ты не будешь бежать на поверхность?
— Я уже был светлым, — покачал он головой.
— Но речь не идет об этом, — попыталась Грерия. — Люди — не светлые, и ты сам знаешь, что…
— Грерия, я не хочу, — в уголках его глаз затаилась усталость веков. — Я уйду вместе с этим миром.
— Или вместе с Абой? — не выдержала Грерия.
— Ты что-то узнала о нем? — вскинулась Лили, прожигая ведьму взглядом.
— Да, я была у кокона, — обреченно произнесла Грерия. — Кокона больше нет.
— Может, он переместился, — предположила Лили, но ведьма подняла руку.
— Нет, я видела то, что от него осталось. Это мертвая ткань. Все, что от него осталось.
Лили опустилась на пол прямо там, у полок, сжавшись в беспомощный комок боли. Ее скрутило и пронзило безысходностью, словно отравленным острием, нанизало, как муху в коллекции и пришпилило к полу. Разве этого она добивалась? Разве такой истории хотела? Только жизнь не спрашивала ее желаний. Она сыграла в рулетку судьбы и получила еще один шанс — и совсем другое дело, что в нем изменилось все, кроме того, что было для нее по-настоящему дорого.
— Я хочу его видеть, — Лили с трудом поднялась на шатающиеся ноги. — Отправь меня к нему, слышишь? — по лицу ее катились слезы. — Я хочу его видеть, — заладила она, как неисправная машина.
Самаэль молча смотрел на представшую его глазам сцену. В Лили сейчас не было и грамма фальши — он видел это: ее боль можно было резать ножом. Падший хотел бы ее утешить, но не смел ни коснуться, ни произносить пустых слов. Кое в чем он все же смыслил — это в потерях. И да, Грерия была в чем-то права: они так давно были с Ником вместе, что он не представлял себе столетий без него. Именно из-за Ника он ушел из радужного мира, и оказался в преисподней. Так какой теперь смысл оставаться? Так же, как минутой раньше скорчилось тело Лили у шкафа, так агонизировало и сжималось его мертвое сердце. Они были братьями, одного вида, одного проклятого племени.
