Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина - Алиса Чернышова
— Нет. У меня… не было возможности и желания интересоваться этой сферой, — он задумчиво смотрел на книгу в руках. — Но сегодня я готовился. Мне казалось, что я всё делаю правильно. Я был вежливым, уважительным и полезным. Почему она посчитала меня безумцем?
Я не выдержал и потёр лапой нос. Вот ведь встретились два травматика на мою голову, ну твою ж мать…
— Ты был слишком навязчивым, — сказал я. — И вёл себя жалко. Бабы этого не любят.
— А что любят?
— Красоту? Власть? Тайну? Вызов? Игру в горячо-холодно? Тут вообще случай случаю рознь, конечно. Но это как… Ну ты вот фазанов видел?
— Кого?
— Птицы такие.
— Я люблю птиц, у них вкусная кровь. Но я не знаю, что такое “фазан”. Они мне не попадались… И я про них не читал.
— Наверное, тут не водится… Ну ты вот читал про красивых птиц, у которых мужские особи яркие, воинственные и постоянно орут?
— О. Да, я читал о птичьих ритуалах ухаживания.
Ну хоть что-то.
— Вот! Это примерно оно!
— ..Ты предлагаешь мне нарядиться в перья и орать погромче?.
— Не притворяйся дураком, всё равно не верю. И вообще, давай посмотрим, что у тебя тут за макулатура… Эй, “размножение видов”? “Менталистика и брак”? Что ты понабирал вообще? — у меня аж хвост зачесался. Я снова почувствовал себя во временах ученичества, когда приходилось раз за разом заучивать различные сутры и глубокомысленные изречения магов древности, мудрецов и поэтов…
Вот уж что бы вспомнить.
— А что нужно было?
Тяжёлый случай.
— Ну тут у вас весенние книги какие-то есть?
— Что?
Нет, ну это же ужас какой-то!
— Моя подопечная часто читает книги о любви, — и не то чтобы ей это шло на пользу, если быть ну совсем уж откровенным.
Судя по её оговоркам, местная литература на этот счёт очень отличается от того, что есть у меня на родине: одновременно менее и более откровенная, менее и более прямолинейная. Парадокс, но факт. Может, и правы мудрецы, когда говорят, что ничего стоящего не объяснить словами, не споткнувшись о камень крайностей…
Так или иначе, Ван-Ван, читавшая эти книги и учившаяся из них искусству любить, умудряется оставаться одновременно и бессмысленно наивной, и безудержно (неуместно, я бы сказал) романтичной.
Из того, что рассказывает она, у меня сложилось впечатление, что здесь существует какой-то не совсем понятный мне культ любви. Причём даже не той самой, божественной, что “лежит в основе творения и является сутью всего” (если бы не тётушка, я бы в жизни даже не стал заучивать эту ахинею, но всё же).
Как воспитанник мира, где культурно обусловлено, что любовь романтичная и земная бывает зачастую аналогией страсти, стихии или трагедии, а счастливое сосуществование двух людей называют скорее судьбой и долгом, чем любовью — так вот, как воспитанник такой культуры, я смотрю на тезисы о любви, которыми оперирует Ван-Ван, с сомнением.
Как существо, у которого есть внушительный опыт в вопросе, гарем и множество любовниц, я говорю, что это — полная херня…
Но.
Тут есть одно большое и жирное “но”.
— Ты имеешь в виду любовные романы? — поразился Орди. — Всякие книги о драконах-императорах и академиях, принцах и принцессах? Но там же написан полный бред!
Я вздохнул и обернул лапы хвостом.
— Нет, не бред, — сказал я. — В том-то и дело. Там описаны фантазии и неразрешённые вопросы, мечты и тайные страхи… А ещё, конечно, поиск себя. Потому что любое творение, рождённое из сердца и разума — это поиск себя, так говорит моя тётя, а она знает, о чём говорит… Не суть. Важно, что, прочитав подобную литературу, ты поймёшь чужие желания. А тот, кому известны желания противника, владеет полем битвы и неоспоримым преимуществом.
Орди хмыкнул.
— Ты как будто лекцию читаешь, котик.
Меня слегка передёрнуло.
А ведь да, я процитировал своего наставника, и даже тон голоса сделал, как у него…
Нет, я не буду играть в эту игру.
— Не в том дело, — бросил я зло, — не отвлекайся!
— Ладно, — вздохнул Орди. — Не отвлекаюсь. Так почему, чтобы понять чьи-то желания, я должен читать не прославленных менталистов, а людей… сомнительной компетенции?
Я моргнул.
..
— Наставник, я не понимаю! Почему ты говоришь, что вместо уроков я должен спуститься в город и смотреть на фестиваль. Что я там увижу? Это всего лишь люди, они веселятся. Чему это может меня научить?
— Тому, что всё большое начинается с сердца.
— Наставник? Ты же не пытаешься сейчас сказать, что мудрые книги недостаточно мудры, а? — мне очень-очень хотелось подтверждения, что все эти высокопарные тексты — полный бред.
— ..Нет. Все книги без исключения мудры, если правильно их читать — каждая книга несёт в себе отпечаток чужого разума, а значит, путешествие, опыт и урок. Как ты его поймёшь и интерпретируешь, будет ли он тебе ко времени и ко двору, как эти слова отразятся в воде твоего разума — это уже зависит от тебя, и от тебя одного. Для каких-то книг и слов ты можешь быть не готов — тогда они кажутся сложными. Когда ты готов, они вдруг становятся очень простыми. Но есть одна вещь, которая важнее всех прочих: всё начинается с сердца. Должно начинаться, иначе никакая книжная мудрость не пойдёт на пользу. Есть на этом свете вещи…
…
Я вздохнул и посмотрел на расстроенного парнишку.
Некоторые услуги ты просто должен передать дальше, так?
— ..ты просил обучить тебя подлинной магии, и вот тебе мой первый урок: всё должно начинаться с сердца. Я не сомневаюсь, что трактаты, которые ты читаешь, умны и написаны достойными магами. Они могут быть очень полезны для практического использования. Но есть на этом свете вещи, которые не могут быть в полной мере рассказаны человеческим языком, особенно — языком практичным. Собственно, от практичного, сухого подхода они скорее даже вянут, как цветы. Некоторым вещам… Им лучше не давать имён и определений, не пытаться перевести их в колею только практичности. Это не кончается хорошо… И вопросы любви относятся к таким. Равно как и вопросы подлинной магии.
…Потому-то я и не мог шагнуть во тьму, никогда. Мне не хватало того самого сердца, лежащего в основе всего. Леди Шийни
