Солнце и Луна (СИ) - Анна Левин
— Но какой у меня дар? — спросила взволнованно. — Разве я драконица Звездного Света? Почему я тогда обладаю силой луны?
— Лунные драконы появляются крайне редко, и только в семье драконов Звездного Света. Это случается при крайней необходимости, как при твоем рождении, когда Луна стала подавать первые признаки разрушения. Она сама призвала тебя, и наделила своей силой первого родившегося у Ясногоровых ребенка, чтобы ты возвращала ей ее же силу сторицей.
— Но почему я раньше об этом не слышала? Ни в одних хрониках не сказано о лунных драконах!
— Я же сказал, они встречались редко, ты — вторая драконица Лунного Сияния за всю историю существования этого мира. Причем здесь лунной силой могут обладать только женщины, и по наследству ее не передают: от тебя была нужна лишь стабилизация Луны, ибо в этой вселенной все сущее зависит от ваших родовых резервов. Не будет морских драконов — моря уничтожат сушу; не будет огненных драконов — мир сгорит в пожарах. Такого больше нигде нет, я превзошел себя на этот раз!
В его глазах отразилась мальчишеская гордость.
— Значит, я одна в своем роде?
— Одна, но не одинока! — Оанн положил руку мне на голову, отчего я ощутила удивительное тепло во всем теле. — Никто в своей жизни не одинок. Я вижу твои мысли, и прошу откинуть эти сомнения: вы, драконы, слишком много значения придаете законнорожденности. Самое ценное, что есть в тебе — душа, а не происхождение, так что забудь о позоре, и считай своим отцом того, кто этого заслуживает. Это касается и тебя, Ярогнев! — Оанн повернулся к моему мужу. — Прекрати притворяться, и прятаться в тени. Ты — сын Солнца, и ты займешь свое место, или увидишь, как погибнет все, что тебе дорого.
Еще раз пробежавшись по нам глазами, Оанн развернулся, и направился обратно к морю, исчезая в его волнах.
— Прощайте, хранители! — услышали мы глубокий голос в звучании ветра, прежде чем божество окончательно скрылось под толщей воды.
Мы стояли на берегу, глядя, как безразличное к нашим чувствам море катит свои валы, а потом и вовсе зарядил дождь: так было миллионы лет назад, и будет после нас, мир останется прежним, чего нельзя было сказать о нас.
Ярогнев подошел ближе к воде, и я последовала за ним, крепко обняла, заглядывая в полные боли глаза.
— Туана, — прошептал он, поглаживая меня по щеке.
— Первая капля дождя, упавшая из рая, — неожиданно сказал Яман Парс, и пояснил в ответ на наши удивленные взгляды: — Это значение твоего имени. Драконы Южного континента не одобрили бы, но мы — коренные норгратерцы — еще используем старинные имена, связанные с утраченной верой.
Ярослава вздохнула, схватила его за руку, и решительно потащила в сторону. Рустемзаде удивленно обернулся к нам, но драконица не дала ему больше шансов вмешаться в наш разговор.
— Верно, — одобрил мой муж, — с меня откровений на сегодня хватит.
— Что мы будем делать, Ярогнев?
Мужчина грустно улыбнулся, зарываясь лицом в моих волосах.
— Я хотел бы более спокойной судьбы для нас, любимая, но, кажется, за нас давно все решили. Мы можем закрыть глаза на происходящее, сделать вид, что ничего не было, но тогда предсказанное Оанном уничтожит нас, раздавит своей неизбежностью.
— Мне страшно!
— И мне, — неожиданно признался Ярогнев. — Я не готов поддерживать морских созданий, не готов бороться за корону Казимирова, и тем более меня страшит предстоящая война с Авлимией, но, если даже я боюсь, что будет с тобой, с Ярославой, со всеми, кто не может защитить себя?
Все-таки Оанн сделал правильный выбор: никто кроме моего северянина не сумеет справиться с грядущей тьмой. Никто не страдал так, как он, никто не приносил себя в жертву всю жизнь, не надеясь на спасение, отдавая добро, и получая взамен лишь одно зло. Но он будет не один в этой буре, Луна всегда последует за своим Солнцем, и не оставит его до конца своих дней.
Эпилог
Проксима Центавра отстраивался заново после нападения, но главное, что уцелели драконы, а по разрушенным башенкам горевать никто не станет.
Война с Авлимией продлилась долго, и продолжает терзать дальние рубежи, но нашим врагам пришлось ощутить на себе, что такое мощь и ярость Норгратера. За каждую каплю крови они расплачиваются жизнью, и шаг за шагом сдают позиции. Тарос уже вышел из альянса, и просит перемирия, остальные же боятся отступать, страшась участи побежденного. Зато в каждом уголке света звучит имя крола Ярогнева Казимирова: и драконы, и смертные готовы молиться на него, словно он сам — божество, ведь только благодаря ему мы выстояли, и одерживаем победу за победой.
Ко мне подошла служанка.
— Королева, в саду подготовили беседку.
Улыбнулась ей, и проследовала за драконицей, устраиваясь в удобном кресле. Мне подали горячий ча, и я наконец-то смогла отвлечься от созерцания пострадавшего замка, сосредоточив внимание на своих детях. Старший сын Велислав сопровождал своего отца, но младшие — Стефан, Яромир и Зигмунд — остались дома, и их желание сражаться вылилось в постановочный бой на затупленных мечах. Они были еще слишком малы, чтобы призывать резерв, но отчаянно об этом мечтали, и лишь об этом могли говорить.
— Ваше величество, вы желаете еще чего-нибудь?
— Нет, благодарю.
Девушка поклонилась, и отошла в сторону, зато в поле зрения попали другие жители Проксима Центавра, о которых я старалась не думать.
Когда двадцать лет назад Ярогнев вступил в игру за корону, ему нужна была поддержка, и он заключил несколько союзов с могущественными семьями, взяв в наложницы знатных дракониц. Первое время мне было невыносимо больно, но со временем я смирилась, особенно увидев, что муж любит только меня, и не посещает наложниц после заключения союзов. Их даже поселили отдельно, в разных резиденциях Казимировых, чтобы мне не приходилось их видеть, но из-за войны женщин привезли в замок, и я заставляла себя быть вежливыми с ними.
Да, жизнь оказалась совершенно не такой, как я себе ее представляла, но мы старались ни о чем не жалеть, и просто выполняли миссию, возложенную на нас Оанном давным-давно. Чем труднее приходилось — тем крепче меня обнимал Ярогнев, говоря, что мы лишь следуем элементарным законам вселенной: много получая, мы должны много отдавать, и не нам суждено разрушить устоявшийся порядок вещей.
Выйдя замуж, Ярослава нас покинула, и мне безумно не хватало ее присутствия. Но такова
