В смысле, Белоснежка?! - Анастасия Разумовская
Я уставилась на него в ужасе.
– Господи… Но зачем? И ещё, знаешь, когда я приходила мириться с Белоснежкой, то рядом с ней была Чернавка… И… Боже…
«Нет-нет-нет! Неужели?..». Я выдохнула и произнесла, сама себе не веря:
– А откуда Белоснежка узнала про смерть отца? Это была наша первая брачная ночь, девочка не могла вот так вот взять и прийти в мою комнату случайно… Кот, неужели в тот день её прислала Чернавка? Но тогда… значит, девица знала, что король отравлен. И Румпель неспроста перечислял Чернавку в числе подозреваемых…
– То есть, – подвёл итоги Бертран, – Чернавка послала тебя в башню, чтобы спровоцировать гнев короля, отравила Анри, затем послала Белоснежку, скорее всего, сказав, что что-то увидела. Например, как ты бросила в кувшин какой-то порошок… Ну или не знаю, но что-то такое, после чего не глупая – а она совсем не глупа – Снежка была абсолютно уверена, что ты – убийца. А, значит, должна была арестовать тебя и казнить.
– Но зачем это всё Чернавке? Зачем ей убивать короля, меня, Белоснежку?
– Не знаю. Вот только понимаю, что Снежка сейчас в большой опасности. Она доверяет этой девке. Чернавка отдаст ей яблоко, а обвинит потом тебя. Ведь в замке все знают, кто послал с тайным поручением Чернавку…
Я застонала. Как же всё это… продумано. До мелочей. Рассчитано и сыграно! Той, на кого никто не обращает внимания! Но…
– Кот… а откуда Чернавка могла знать, что ты сегодня увезёшь Белоснежку? Ведь мы и сами придумали этот план ночью и… – Я вдруг вспомнила захлопнувшуюся дверь в тот момент, когда мы жарко целовались. – Она нас слышала! – и коротко поведала Коту о потерянном кольце и о том, что нас подслушали.
На его щеках заходили желваки. Он закусил губу, нахмурился. А потом попросил:
– Расскажи мне ещё раз сказку о Белоснежке. От начала и до конца. Подробно.
Пожав плечами, я рассказала.
Кот задумался. Он молчал и пропускал мои волосы сквозь пальцы. Я тоже не прерывала тишины. Пережитое нервное потрясение лишило меня последних сил и воли к победе.
– В этой сказке нет Румпеля, – заметил Бертран, – нет Рапунцель… Да и Анри особо нет.
– Да. Эрталия – это словно смесь разных сказок.
Он быстро глянул на меня, а потом потёрся о мои волосы и мурлыкнул:
– Когда-нибудь я попрошу тебя рассказать сказку обо мне. Кот в сапогах, говоришь? А сейчас – вставай и пошли. Если не можешь идти, я донесу тебя на руках.
– Куда?
Мне вовсе никуда не хотелось идти, хотелось спать
– К человеку, который сможет нам кое-что объяснить.
– К кому?
– К Румпелю.
– Нет! – я вскочила.
– Знал, что тебе не понравится. Но только Волк может нам сейчас помочь. Мы с тобой сложили все детали, но… есть одна крошечная деталька, которой не хватает. И я уверен, она есть у...
– ... твоего отца.
Бертран с недоумением уставился на меня. Я смутилась:
– Прости. Это надо было как-то не так сказать… Но нет времени на деликатность. А это может быть важно: Румпельштильцхен – любовник твоей матери и твой отец. Мне призналась в этом сама Илиана.
Я думала, Кот распереживается, как тогда, с матерью, но он вдруг рассмеялся, подхватил меня на руки и двинулся к выходу.
– Вот подлец, а? Не, ну скажи! – фыркал он. – Собственного сына престолонаследия лишил!
– Тебе смешно?!
– А то! Конечно, смешно. Вот же засранец! Теперь я понимаю, почему он всё время крутился рядом, фехтовать учил, жизни наставлял… Паразит! Друг, тоже мне!
Я не разделяла весёлого настроя Бертрана, но Кот, казалось, полностью избавился от всех прежних опасений. Насвистывая весёлую мелодию, он пересёк коридор, свернул на винтовую лестницу башни. Легко поднялся наверх, а затем с ноги ввалился в небольшую дверь.
– Привет, папаня! – заорал громко. – Выходи давай!
Я не сразу заметила тёмную дверь слева от нас в серой каменной стене. Увидела, лишь когда в ней показался Румпель. Капитан прислонился к косяку, скрестил руки на груди и молча посмотрел на нас. Кот продолжил дурачиться:
– Румпель, я твой сын! – завопил он. – Вот нежданчик, да?
– Положим. И?
– Да ладно? А объятья, рыдания и вот это всё? Что, ничего не будет?
Кот поставил меня на ноги и прошёл вперёд, оставив меня за спиной. Румпель пристально смотрел на него.
– Ну ладно, – вздохнул Бертран. – Я к тебе по делу, батя.
– Неужели?
– Ой, оставь свой скепсис! Да, у меня тоже могут быть дела. Махнёмся информацией, не глядя? Ты мне скажешь, какое отношение Чернавка имеет к королевскому роду, а я тебе назову убийцу Анри.
«Что-о?» – хотелось спросить мне, но я закусила губу. Сердце билось, как бешенное. Румпель по обыкновению остался невозмутим. Как будто ничего происходит особенного. Лишь уточнил холодно:
– Что тебя конкретно интересует?
– Видишь ли, батя, я думаю медленнее, чем ты, но всё же думаю. Иногда. Скажи, кто напялит корону, если сдохнут Майя, Белоснежка и я?
– У тебя нет прав на престол, – заметил Волк.
– Только не говори, что моё проигранное сватовство было с твоей стороны способом уберечь меня от большой игры!
– Возможно.
– Ой, да ладно! Но всё равно: после смерти Майи и Белоснежки, кто взойдёт на трон?
– Внучка короля Робера.
– Внучка? Что за внучка?
– Дочь младшей сестры королевы Илианы.
– А кто, прости, её младшая сестра?
– Фея Елена. Седьмая из фей.
– А дочка этой самой Елены… Чернавка? Я правильно понимаю?
Румпель усмехнулся. Губы его скривились как от лимона.
