Я не отдам тебе ребенка, дракон! (СИ) - Анна Сергеевна Платунова
Он бился один против майнера Фирландера и трех мощных драконов — не иначе как стражей совета старейшин. Еще парочка кружила неподалеку, готовясь вступить в битву, если понадобится. У Армана не было шансов… Но он и не думал уступать. Упрямый… Какой ты упрямый, мой дракон…
На черной лоснящейся шкуре дракона очень отчетливо были видны алые прорехи: атласно-алые, яркие, словно друзы с рубинами.
Арман снова прорвался к окну и ударился о него, так что оно задрожало. Черный дракон сорвался вниз, оставляя на месте удара красный след. Я вскрикнула, но вот Арман поднялся, выровнялся и развернулся лицом к противникам. Я понимала, что его силы на исходе.
Драконы ненадолго отступили, и майнер Фирландер опять издал требовательный, грозный рев. Он просил Армана сдаться, но тот, тряхнув шипастой головой, разбрызгав крупные алые капли, снова пошел в атаку.
На что он надеялся?
Вероятно, как и я, уже ни на что… Да только Арман знал, что, если отступит сейчас, отдав сына, он никогда себе этого не простит и не сможет жить дальше. И предпочитал погибнуть в бою.
Осознав это, я закричала. Только сейчас я поняла, как мне дорог этот несносный драконище.
«Нет, Арман, нет! А мне как жить без тебя?»
Я закричала снова. И в эту секунду сын покинул мое тело. Майнер Лоэрели поднял маленькое тельце, крепко удерживая за шейку и ножки. Какой крошечный комочек! Глазки малыша зажмурились, как от обиды, губки искривились, и он зашелся в плаче, который прозвучал музыкой для моих ушей.
Врач собирался передать малыша медсестре и перерезать пуповину, все еще связывающую нас. Сразу после этого с моим мальчиком произведут все необходимые манипуляции, завернут в теплые пеленки, ожидающие его на пеленальном столике, и, не показав мне, не дав подержать и минуты, отнесут в соседнюю комнату, чтобы отдать приемной матери.
— Нет… — прошептала я, протягивая слабые руки. — Нет, нет… Умоляю…
Арман тоже увидел, что наш сын появился на свет. У него открылось второе дыхание. И на этот раз закаленное стекло не выдержало, когда на него всей мощью обрушилось бронированное тело гигантского ящера.
Майнер Лоэрели, выкрикнув ругательство, вынужден был положить младенца ко мне на живот, а сам поднял ладони в защитном жесте. Квадратные осколки зависли в воздухе и тут же были вытолкнуты наружу магической силой.
Конечно, Арман с самого начала знал о магии эльфа и знал, что тот инстинктивно оградит себя от опасных осколков, а заодно защитит меня и малыша. Вот только все эти осколки хлынули на него самого. И хотя считается, что закаленное стекло разбивается на небольшие фрагменты с тупыми углами, они не так безопасны, как может показаться. Большая часть отскочила от чешуи, но они вонзались туда, где на теле зияли раны.
Черный дракон упал на пол палаты, распластав крылья. Его окутала пелена, которая всегда сопутствует моменту преображения. Но она, обычно белая и густая, сейчас сделалась красной, как кровь.
Теперь на полу лежал израненный человек…
Но вот Арман пошевелился. Приподнялся на руках. С трудом оперся на колено. Пошатываясь встал.
Я вскрикнула, когда увидела, как сильно он изранен. Одежда, которую Арман утром надел на работу — темно-сиреневая рубашка, которая так ему шла, темно-синий костюм, — располосована и повисла лоскутами.
Отец моего ребенка медленно-медленно подошел к кушетке и наклонился, навалившись на бортик, чтобы не упасть. Трепетно и нежно он положил ладонь на маленькую головку сына — малыш больше не плакал, а задумчиво чмокал, сунув в рот большой палец. Арман поднял на меня измученный взгляд.
— Спасибо, Елена…
Мы были одни против всего мира и пока еще вместе.
Вот только я понимала, что мы не сможем отстоять малыша…
Сквозь разбитое окно в палату один за другим влетали драконы и меняли ипостась. Вставали полукругом. Последним появился майнер Фирландер. Противники Армана были ранены, но не так серьезно, как он. К тому же их шестеро против него одного.
— Все кончено, Арман, — сказал председатель. — Отступись, и мы сохраним тебе жизнь.
61
— Дайте нам минуту! — крикнул Арман, не повернув головы.
Он снова наклонился над сыном, глядя на его славное нежное личико с любовью, от которой защемило сердце. Теперь черты лица малыша немного разгладились, и я уже могла угадать в них того самого мальчишку, которого так часто видела во сне. Больше не увижу… После рождения дети все забывают и не вспоминают своих настоящих матерей…
— Как бы ты хотела его назвать? — спросил Арман.
Я была благодарна ему за его спокойствие. Арман вел себя так, будто впереди у нас целая жизнь вместе. Самообман, но такой сладкий!
Над морем догорал закат, солнце полностью опустилось в воду, и о его существовании напоминали лишь алые отблески на облаках.
— Бранд? — тихо спросила я.
Мне всегда нравилось это имя. В моем мире ребенку с таким именем пришлось бы непросто, но оно идеально подходит для будущего дракона, разве нет? «Пламя, огонь и лезвие меча…» Тем более, что мой сын родился в свете пламенеющего солнца.
— Бранд, — улыбнулся Арман через силу: его терзала боль от ран. — Отличное имя.
Он наклонился и запечатлел на моих губах поцелуй, отдающий горечью, солью и привкусом железа.
— Прости меня, Елена, — повторил он снова то, что говорил, говорил и говорил уже сотню раз. — Если бы у меня появился шанс обернуть время вспять, я бы все сделал иначе. Это я во всем виноват.
Арман и раньше искренне просил прощения, но сейчас в его взгляде сквозило такое пронзительное отчаяние! Оно прошило сердце, будто раскаленная игла. Я еще не понимала, в чем дело…
— Я прощаю, Арман, — выдохнула я, и на душе сделалось так легко! — Я… люблю тебя.
Я на самом деле это произнесла? Слова сами собой сорвались с языка, но как только прозвучали, я поняла: это правда!
— Люблю.
— И я тебя люблю, моя прекрасная Елена. Моя жизнь. Помни об этом, когда…
— Все, достаточно! — грубо прервал наше прощание с малышом майнер Фирландер.
Арман наклонил голову, отчего темная челка упала на глаза, спрятав взгляд. На стальном лотке слева от него лежали медицинские инструменты, не пригодившиеся в родах, и среди них тонкий скальпель. Арман дотянулся до него и крепко сжал
