Король, у которого не было сердца - Мэри Соммер
Из горла у Джека вырвался булькающий звук – это проглоченный ёж уже разворотил там всё и отправился ниже по пищеводу.
– Пойдёмте в спальню. – Самира легко улыбнулась. – Я покажу вам братьев.
13
Дорога в Амр
Романтики говорят: слушай своё сердце.
Что ж, давайте разберёмся. Сердце – это орган, который посредством ритмичных сокращений обеспечивает ток крови по кровеносным сосудам. В спокойном состоянии сердце сокращается в среднем семьдесят раз в минуту, за всю жизнь набирается больше двух миллиардов сердечных циклов. Через сердце человека в сутки проходит до десяти тысяч литров крови, благодаря чему весь организм обеспечивается кислородом и другими необходимыми веществами. Мне кажется, сердце слишком занято своими основными обязанностями, чтобы успевать давать советы. Да и стоит ли отвлекать дурацкими вопросами орган, который и так работает на износ? Может быть, в сложной ситуации всё-таки лучше обратиться к мозгу?
Кстати, о мозге – главном советчике реалистов и прагматиков. Комплексная система, которая до сих пор досконально не изучена: импульсы, нейроны, синаптические связи, извилины как эквивалент интеллекта… безумно сложно и интересно. И всё же многие переоценивают способности главного органа центральной нервной системы, во всяком случае своего собственного.
Мой мозг часто меня подводит. Как и сердце, он исправно выполняет механическую работу, но в ответственный момент мозг зависает и не желает подсказывать мне, как поступить. Зато мозг умеет зацикливаться и услужливо показывает картинки былых неудач, заставляя повторять одни и те же ошибки. А потом, когда уже ничего не исправить, подобно плохому другу уговаривает напиться и вот тут уже блещет запоздало разыгравшейся фантазией:
– Дурак, надо было вот так!
– Вот ещё неплохой вариант.
– Кстати, в этом случае всем было бы лучше!
– Заткнись, я сам всё знаю.
Дневник рассказчика
Солнце едва показалось над крышами. Самые отъявленные жаворонки только приступали к завтраку и прочим утренним ритуалам, а Джек вместе с Тони и Хаугом уже грузили предпоследнюю коробку глиняной посуды.
Организм Джека никак не хотел признавать ночь и положенные часы отдыха – наверное, с перемещением в другой мир он перескочил и несколько часовых поясов. Ночью Джек лежал с широко открытыми глазами, рассматривал на потолке узоры из лунного света, слушал тихое похрапывание Тони и беспокойно ворочающуюся под одеялом Грэйс. Только от Самиры не было слышно ни звука, но Джек почему-то был уверен, что она не спала. Эта их коллективная бессонница усиливала его тревожность.
Теперь он жалел о каждой проведённой без сна минуте и каждой крошке, оставшейся на тарелке после торопливого завтрака. Спина горела, словно по пояснице треснули лопатой, дыхание сбилось, сердце быстро стучало где-то под кадыком.
– Это всё от курения, – заявил Тони, когда они поставили последний ящик у стены наполовину крытой повозки. Джек засомневался, что теперь останется место для пассажиров: кроме узкой деревянной лавки, больше некуда было присесть, а уж о том, чтобы вытянуть ноги, мечтать и вовсе не приходилось.
– Когда я курил в последний раз?
Джек уселся прямо на траву возле колеса. Осталось немного времени, пока Хауг пошёл в дом попрощаться с детьми. Скоро и Самира с Грэйс подойдут. Не слишком пригодные для работы грузчиков, они могли позволить себе сон после рассвета.
– Не так давно, – ответил Тони, забрасывая мешок на один из ящиков и усаживаясь рядом, – подожди, скоро будешь чувствовать себя гораздо лучше! Дыхание восстановится, силы появятся.
– Спасибо, доктор, за благоприятный прогноз, – съязвил Джек, выковыривая тонкой палочкой засохшую глину из подошвы ботинка.
– На здоровье, – доброжелательно отозвался Тони.
Немного погодя из дома вышел Хауг, нагруженный большой корзиной с едой. Его дочь осталась стоять в проёме входной двери. Кутаясь в плед от прохлады, она улыбалась отцу и его спутникам. Рано утром, ещё до того, как приступить к погрузке товара, Джек проведал своего первого в этом мире пациента. Выглядел мальчик неплохо: гематома на ноге начала бледнеть, а щёки, наоборот, порозовели. Некоторое время Джек потратил на то, чтобы объяснить сестре мальчика, как высушить ивовую кору и готовить из неё чай. Подходящее дерево он обнаружил прямо под окном и наделся, что кора здешних ив содержит такую же ацетилсалициловую кислоту, как и в его мире.
В условленный час появились Грэйс и Самира с несколькими оставшимися сумками. В то время как Джек с Тони уже успели вымотаться и вспотеть, девушки выглядели свежими и отдохнувшими. Хауг смутился при виде пассажирок. Неловко раскланиваясь в попытке изобразить галантного джентльмена, он уже подсчитывал в уме, сколько клиентов привлекут две хорошенькие помощницы, и как это приумножит выручку.
Разместиться в повозке оказалось непросто. Самира изъявила желание помочь Хаугу управлять лошадьми, что привело гончара в восторг. Грэйс с Тони уселись на скамью, а Джек пристроился прямо на дощатом, местами дырявом полу, опершись спиной на один из ящиков. Путешествие обещало быть увлекательным.
– И сколько нам так ехать? – послышался голос Самиры, как только повозка покинула двор и выехала на прямую дорогу, ведущую из города.
– Два дня, две ночи – на третий будем в Амре.
Самира пробормотала что-то о камнях под колёсами и своей спине. Она ещё не знала, что если сегодня вечером они уснут на мягких постелях в постоялом дворе, то ночь после этого придётся провести в лесу. Утром Хауг подробно описал им маршрут, который хорошо изучил за много лет, и похвастался приличными скидками постоянного клиента в придорожных заведениях.
Солнце поднялось высоко и безжалостно светило Джеку в глаза. Он прикрыл их рукой, решив игнорировать тяготы путешествия. В какой-то мере это ему удалось – давали о себе знать неспокойные ночи. Джек чутко дремал, почти не замечая лёгкого покачивания и приглушённой болтовни друзей.
Несколько раз на поворотах Джек ударялся боком об угол ящика, морщился от боли и снова забывался.
– Ты точно не чувствуешь никакой магии? – шёпотом спросил Тони. – Самира говорит, нужно просто осознать мир вокруг себя, солнце, землю, воздух…
Джек провалился в сон немного глубже, погрузился в то интересное состояние, когда отголоски реальности ещё пытаются пробиться к центру анализа в мозге, но по пути искажаются фантазиями.
Осознать, почувствовать, найти себя. Пол в повозке такой твёрдый – старые, шершавые доски, совсем как стена таверны «Хитрый лис». Самира говорит, так много говорит непонятного…
Зажмурить веки покрепче – солнце слепит так сильно. Да нет же, это не солнце, это вечерние огни светят для посетителей таверны. Там внутри суета и веселье, а здесь – тишина. Кузнечики стрекочут; дурманящий
