Истинные поневоле, или Тайны Мерцающего мира (СИ) - Анастасия Милославская
— Далось тебе это старьё, — фыркнула Лина, осматривая стол.
Его заботливо накрыли стеклом, видимо, чтобы сберечь от времени, но было ли это нужно? Он выглядел как новенький. Словно и не прошли столетия с того момента, как тут пролилась первая кровь.
— Нужно открыть его, — пробормотала я. — И поискать кинжал, надеюсь, он где-то здесь.
— Что это ты задумала? — с тревогой спросила Мэдэлина.
— Ищи кинжал, Лина, — приказала я. — Он нужен мне.
Вампирша ушла, причитая и чехвостя меня не очень приглядными словами, а я же склонилась к стеклу. Кровь давно высохла, остались лишь едва заметные следы бурого цвета.
И да.
Круг не был сомкнут.
Я схватилась руками за стекло, втягивая воздух. Страх душил меня, всё внутри кричало — беги! Прячься! Только выживи. Я чувствовала себя слабой и трусливой, мне хотелось плакать, руки дрожали.
Теперь я полностью осознавала — мне осталось жить не более получаса.
— Вот он твой кинжал, — прервала мои отчаянные мысли Лина, бросая оружие прямо на стекло.
Раздался отвратительный, дребезжащий звук.
— Нужно поднять эту стеклянную крышку, — я указала на защитный купол древнего стола.
— Серьёзно? Нам скоро хана, а ты хочешь заняться изучением музейных экспонатов? — скривилась вампирша.
— Лина, сделай это, — твёрдо ответила я, не желая пререкаться.
— Ну как прикажете, госпожа, — с особой издевкой выдавила Мэдэлина, приподнимая тяжеленный стеклянный купол, как пушинку.
Я едва успела забрать кинжал. Купол свалился на пол. Грохот, которым всё сопровождалось, вполне мог разбудить мертвецов в гробницах. Но вряд ли в цитадели было слышно хоть что-то.
— Не разбилось, зараза, — с досадой произнесла вампирша.
— Нас всё равно здесь не услышат, — подняла брови я.
— Знаю, иначе я бы уже принялась орать, — покосилась на меня Лина. — Но должна же я хоть на чём-то выместить свою злость!
Эльф омывал кинжал какой-то жёлтой жидкостью. Одни предки ведали зачем, но меньше всего я хотела, чтобы всё в итоге не сработало.
— Здесь ещё была когда-то такая жёлтая вода… — начала я.
— Ты про вон ту мерзость? — уточнила вампирша тыкая длинным красным ногтем в застеклённый стенд. — Это осталось тут от предков с незапамятных времён. Всегда считала, что эту ерунду нужно выкинуть!
Бутыль с жидкостью стоял на одной из полок, соседствуя с аккуратно сложенным эльфийским одеянием, железными гномьими наручами, кожаным браслетом с изображением волка и ещё некоторыми предметами, явно принадлежащими прошлым Господам Великих Домов. Интересно, магия помогла жидкости сохраниться?
— Открой, пожалуйста, — кивнула я вампирше.
Когда кинжал был омыт, я надеялась, что достаточно тщательно, я резанула по ладони. Её обожгло огнём, и кровь потекла по выбоине, как по руслу.
И вот дорога проложена. Остался последний штрих.
Меня затрясло, хотелось, чтобы всё было дурным сном.
— Держи, — я протянула Лине нож. — Омой его и подойди ко мне.
— Зачем ты это делаешь? Ты случайно не ударялась головой? — пробормотала возмущённо вампирша, но ей оставалось лишь повиноваться.
Щёки горели огнём, дышать ровно было всё сложнее. Я знала, что мне предстоит с того момента, как пришла в себя. Но сейчас, перед самым важным мгновением, выдержка покинула меня. Дурнота подступала к горлу.
Лина встала передо мной и протянула нож.
— Держи, — всё ещё обиженно поджала губы она.
Я покачала головой:
— Ты должна воткнуть мне его в сердце.
— Сбрендила окончательно? — топнула ногой Мэдэлина. — Ты что такое творишь?
— Предки показали мне… — начала я.
— Показали? — взвизгнула вампирша, прерывая меня. — Ты хоть понимаешь, как это звучит? Мора, у тебя едет крыша! Остановись!
— Ты же хочешь, чтобы всё закончилась? Чего стоит одна жизнь, когда спасутся сотни тысяч? Время на исходе.
— Ты говоришь о своей жизни!
Я помедлила одно мгновение, думая о Лиоре, отце, Мике… Больше всего мне хотелось, чтобы у них было всё хорошо. Даже к Дариусу я не испытывала больше ненависти. Всё прошло.
— Воткни его мне в сердце, Лина, — приказала я.
Она всхлипнула, но вскинула руку.
Я почти не почувствовала боли. Только укол в груди и слабость, накатившую внезапно.
Опустила голову и увидела торчащую из груди рукоять. Мелькнула вялая мысль, что должно быть омовение кинжала как-то зачаровывает его, чтобы жертва не умирала сразу?
На периферии сознания я слышала, как рыдает Мэдэлина, бьётся в истерике, но я почти не воспринимала происходящее вокруг. Лишь развернулась, резким движением вытащила кинжал. Кровь потекла по выбоине, следуя проложенной дорожке.
Теперь круг был сомкнут.
— Сердечная кровь, отданная чужому мне существу добровольно, — прошептала я едва слышно.
По руке, которой я опиралась на стол, как будто водой стекали вниз мерцающие звезды. Они текли по столу на пол. Я смотрела на них, как заворожённая.
Сзади меня обхватили руки Лины.
— Мора, что ты сделала? — рыдала она, прижимая к себе.
Раз она смогла прикоснуться ко мне — значит, Химера покинула моё тело. Это была последняя моя мысль.
В следующее мгновение Морэлла Торнтон умерла.
Я смотрела будто бы со стороны, сквозь плотную пелену. Как Лина аккуратно положила меня на пол, как мерцающие звёзды поползли вверх, заполоняя всё вокруг, будто бы впитываясь в каждую частицу окружающего пространства. Я видела, как она привела Лиордана с Эльнариилом. Как человек, которого я любила, бросился ко мне, упал на колени, сжимая моё ледяное тело. Мне было всё равно. Ровно до того момента, пока в душе не проклюнулся росток сомнения. Он вырос из чего-то тёплого, мягкого, родного.
Позже я тысячи раз вспоминала это мгновение, прокручивала в голове, пытаясь понять — почему? Почему я просто не ушла в священные земли? Был ли это дар предков, переданный через лер-валии, взращенный Химерой внутри меня, как часто потом повторял Эль? Или что-то другое?
Но что было абсолютно очевидно — именно тогда, в момент, когда я отдала свою жизнь за Иллирион, принесла последнюю жертву, замыкая круг, Морэлла — маленький слабый человек из чужого мира — умерла. А воскресла тигрица-оборотень из Дома Сияющего Солнца. Ведь я сама выбрала кем мне быть. Больше никто не решал за меня какую судьбу мне выбирать.
Сначала я почувствовала сильные руки, держащие меня в объятиях, а потом сделала глубокий хриплый вдох и открыла глаза, вздрагивая. На меня смотрели два глаза — жёлтый и зелёный. Глаза моего оборотня. Моего любимого.
Эпилог
Спустя 8 лет.
Летнее августовское солнце ярко освещало, цветущий сотнями ярких оттенков,
