Хочешь мою жизнь? - Анюта Тимофеева
- Игорь, это пари какое-нибудь, что ли? Или жизнь слишком скучная?
- Скорее, последнее, - обаятельно рассмеялся этот самоубийца. Кажется, все, кто мне нравится хотя бы слегка – самоубийцы.
- Я буду очень зла, когда ты испортишь мне игру. А ты ее точно испортишь.
- Чем я могу компенсировать? – вдруг по-деловому спросил он.
- А вот это уже интересный разговор, - задумалась я. Действительно, почему бы и нет?
***
- Кир, смотри на меня. Я не отчитываюсь перед мужчинами. Меня не волнуют их чувства.
- Мои тоже не волнуют? – независимо спрашивает он.
- Твои волнуют, бестолочь!
Было горячее желание сказать: «Ты пришел ко мне получить свою порцию ударов, вместо тебя мог быть кто угодно. Так каких чувств ты ждешь? Ты просто тело для удовлетворения моих потребностей. На Венге вы все такие». Он не поверит, обидится, но все равно останется осадок, и однажды он забудет глупые мечты.
- Твои волнуют, и потому я уже устала тебя предупреждать. Если у тебя нет здравомыслящей женщины в семье, которая тебя остановит…
- Нет, - обаятельно улыбнулся он. - Ты – та женщина, рядом с которой мне хорошо. Ни разу с тех пор, как я с тобой, я об этом не пожалел. Или у тебя кто-то есть?
- Помнишь, о чем мы как-то говорили? Ответ на этот вопрос будет стоить тебе хорошей унизительной порки. Потому что ты уже выбесил меня!
- Но ты скажешь мне правду? – улыбнулся он бесстрашно.
- Да.
Сказать бы, что он мне не нужен… Он гордый, и если я буду достаточно убедительной – уйдет, даже если не до конца поверит.
- Сейчас ты один. Но я буду использовать мужчин так, как захочу – и в клубе для порки, и как угодно. Теперь снимай штаны и ложись. Ко мне на колени.
Кир стащил джинсы, полыхнув румянцем стыда на лице. Я похлопала по своим коленям, и он неловко примостился на них. Я погладила упругие ягодицы – красив! Да, придется за ним присматривать на Венге, если он все же туда со мной прилетит. Браслет с датчиком, как минимум, или даже чип. Все лучше, чем потерять парня в чужом гареме. А там он точно не выживет…
И ведь ничего особенного в нем, вроде бы, нет, но эта смесь робости, нахальства, обаяния, и… преданности, получается? Боюсь, это не только я могу разглядеть. И не нужно будет моим соотечественницам ни юности, ни законченного Джордана – кто-нибудь точно им соблазнится.
Но пока шлепаю его я, и с большим удовольствием. Подтянутая задница, не хуже, чем у наших наложников, гладкая кожа, и такое манящее смущение! И я просто уверена, что он закусывает губы, чтобы не выдать себя ни звуком! Для нашего мужчины порка голой ладонью – ерунда, а для изнеженного земного мужчины – очень ощутимо. И еще ему стыдно. И он ерзает бедрами по моим коленям, стараясь отвлечься и уменьшить неприятные ощущения. Впрочем, у меня тоже почти устала рука, можно прекращать. Но стоит предупредить:
- Будешь так ерзать – трахну сейчас страпоном! Ты уже меня раздразнил!
- Не надо! Я буду лежать смирно!
А сейчас его голос какой-то странный. Больше всего боится именно страпона? Не может быть, чтобы он не был возбужден после всего, что было, и чтобы мужчина боялся именно такого секса. Впрочем, он же инопланетник!
Я очерчиваю пальцами расщелину между ягодицами, и он зажимается. Для пробы опускаю руку и проверяю его член – не возбужден. Удивительно! Очень странный мужчина.
И тут понимаю, что действительно что-то не то: он, кажется, плачет. Не верю, что от боли, и не верю, что действительно испугался, будто прямо сейчас я возьму его таким образом. Похоже, это просто очень больная тема. Слишком больная.
Подтверждая мои предположения, он неловко сползает с моих ног, упрямо не поворачиваясь, и поднимая лицо вверх. Понятно, чтобы не потекли слезы.
- Простите, - мы как будто вернулись в начало наших отношений. – Я не могу больше. Сейчас приведу себя в порядок.
- Кир, - говорю я. – Ляг. Не смей никуда уходить. Я тебя накрою сейчас. Успокойся.
Он тяжело ложится на кровать, на живот. Я укрываю его покрывалом. Он все равно прячет лицо. Провожу ладонью по щеке. Так и есть, мокрая. Плачет.
И наши мужчины, и здешние приучены скрывать свои чувства, и это значит, что травма действительно серьезная. Не видать мне с ним страпонов…
- Поплачь. Я никому не скажу. Уж после всего, что было, в этом ничего страшного нет.
Сама себе не верю, тому, что я сочувствую и переживаю. Ладно, буду считать, что разговариваю сейчас со своей лучшей подругой, у которой случилось серьезное горе.
- Давай уж заодно намажу тебе задницу, - вздыхаю, сдвигая покрывало и зачерпывая мазь. – Тихо, тихо, только последствия порки! – успокаиваю его.
- Ну, и что мы будем делать? – замечаю я, вымыв руки и притрагиваясь влажным полотенцем к его лицу. «Спасибо», - тихо отвечает он, взяв полотенце из моих рук и вытираясь.
- Если я люблю страпоны? Если люблю мужчин брать только так?
- Только так? – искренне удивляется он, забыв обо всем. – Ни разу по-другому? Первый раз? То есть… ни разу, действительно? Нет, постой, у нас же было...
- Нет, не первый, - усмехаюсь я. – Но так очень редко бывает, я предпочитаю по-другому.
- Тебя кто-то обидел? – вдруг садится он, забыв о своих проблемах, с искренним беспокойством вглядываясь в мое лицо. – Ведь… не изнасиловали?
- Нет, - успокаиваю я, понимая, что он действительно волнуется. – Нет, мне просто не понравилось.
«Может, с тобой и попробую еще раз, - вдруг думаю я. – Так странно… мужчина хочет меня защитить, и мне не смешно от его порыва, хотя когда-то он пришел искать у меня решения своих проблем».
Мне действительно не понравилось в первый раз. Вроде бы и мужчина был умелый, и нравился он мне… Повезло, что я его не убила после этого. А Кейлину как раз не повезло – я была зла, когда его купила, и доставалось ему серьезно. Скорее всего, он этого не заслужил. Но как-то исправить положение не додумался, не догадался. Впрочем, я не особенно позволяла.
- Ты – одна сплошная проблема. Моя проблема, - вздыхаю я,
