Невольница Восточных пустынь. Страсть демона - Эми Мун
– Демоны находят пару по запаху, – верно истолковал ее смятение Зариф. – Но у нас не такое хорошее обоняние, как у двуликих.
– И все же его оказалось достаточно, чтобы почуять твой аромат на одежде ублюдка Махмуда, – зарычал Зафар, стискивая кулаки.
Юнона испуганно вздрогнула. А братья переглянулись и одновременно протянули к ней руки.
– Не надо бояться, Ягодка.
– Тебе понравилась эта ночь. И мы ее повторим.
– Очень много раз.
– Чтобы в твоем чреве как можно быстрее зародилась жизнь…
Горячие ладони оглаживали ее со всех боков. Сминали грудь, трогали бедра. Демоны дышали хрипло и часто. Клеймили ее поцелуями. Прикусывали кожу… И, наверное, это было бы приятно, но Юнона громко всхлипнула.
Один раз, потом второй и третий, а на четвертый из глаз хлынули слезы. Нет! Она не могла так! Не хотела!
***
Зариф и Зафар
« Зачем нужно было говорить о детях?! » – бился в ушах недовольный голос Зарифа, хотя брат не произнёс ни слова.
« Но ведь это правда! »
« Рассказал бы потом! Наша пара еще не готова! »
Зафар только зубы стиснул.
Слишком много нежностей! Юнона уже вся их, что за глупые слезы? Они ничего не изменят!
Зариф шумно вздохнул и, бросив на него предостерегающий взгляд, мягко увлек Юнону к себе на грудь.
– Почему ты плачешь, Ягодка? Разве мы обидели тебя? Сделали больно? Ударили?..
Его голос звучал слаще меда. Братец всегда умел найти нужные слова. И Ягодка слушала! А ведь он – Зафар – вырвал у султана разрешение прикрыть тот недобордель, а Махмуда своими руками зашвырнул в темницу. В его комнатах обнаружилось страшное! Кости женщин, их волосы и куски кожи.
От одной мысли, что Юнона могла стать очередной жертвой красная пелена падала на глаза. Зафар раздраженно зарычал и, перехватив девушку за талию, дернул на себя.
– Я не умею плести словесных кружев, как мой брат, – выдохнул, запуская пятерню в растрепанные белокурые волосы. – Зато могу кое-что другое…
И впился в припухшие от ночной страсти губы.
От неожиданности девушка охнула, пуская его язык в рот. Зафар стиснул девушку в объятьях, жадно оглаживая стройное тело.
Страстью сминая робкое сопротивление, целовал и трогал до тех пор, пока Ягодка не задышала чаще.
О, их сладкой северянке нравится быть покорной? Он воспользуется этим!
Нырнув пальцами между стройных бедер, Зафар уверенно провел по бархатной плоти, с нажимом растирая вязкую влагу.
– Ум-м-м, – застонала Юнона, слегка выгибаясь навстречу.
Вот и хорошо! Он по горло сыт пустой болтовней! Пора заняться делом!
Зафар наглаживал чувствительное местечко до тех пор, пока не почувствовал – Ягодка готова!
Перевернуть бы пару на живот и наполнить тугое лоно резким толчком, но, повинуясь короткому взгляду брата, Зафар уложил девушку на бок, а второй рукой перехватил собственную плоть. Брат тут же прижался к девушке, накрывая ладонью ее грудь.
Девушку так и встряхнуло. Лоно сжалось, обхватывая его пальцы тугим кольцом, а через мгновение Ягодка протяжно застонала, содрогаясь в приступе удовольствия.
Его накрыло одновременно с братом. Белесые капли семени украсили девичьи бедра, на которых уже цвели отметины от их пальцев. Роскошное зрелище!
– Вот так, Юнона, – прохрипел довольно. – Ты теперь наша. Вся, без остатка.
Но маленькая упрямица вновь замотала головой.
– Нет! Я никогда не буду жить в гареме!
***
Зафар еще больше нахмурился. Его радужка сверкала, словно угли в бездне – белок глаза из серого превратился в черный. Такое ужасное и одновременно притягательное зрелище!
– У нас нет гарема, Ягодка, – опалило ухо горячим дыханием.
Зариф прижался сзади, не переставая ее наглаживать.
– Какой толк в гареме? – раздраженно фыркнул Зафар. – Слушать постоянные склоки?
– Демонам-близнецам сложно угодить, – вновь пояснил Зариф. – Пусть у нас одна душа на двоих, но характеры все равно отличаются.
О да, она в этом уже убедилась!
Юнона отчаянно покраснела, стараясь не думать, каким именно способом. Хотя как тут не думать, когда на ее теле полно отметок, а между ног до сих пор сладко ноет.
– Все равно, – пробормотала, отчаянно не желая сдаваться на милость коварных победителей. – В Северных землях не принято так! Ну… чтобы два мужа у женщины, – ответила совсем тихо.
Ответом ей стало двойное фырканье.
– Не принято, значит… – Зариф поднялся и легко потянул ее к себе, впечатывая в роскошную грудь.
Сзади мгновенно прижался Зафар.
– Это большое упущение, – прорычал, стискивая ее бедра.
– И мы тебя в этом убедим, – закончили хором.
И повели в купальню.
***
Десять лет спустя
– Вернулись! Они вернулись!
Сыновья влетели в комнату словно два маленьких ураганчика.
Юнона охнула, роняя вышивку, а дочери вскочили на ноги, опрокидывая низкий столик, за которым учились чертить магические символы.
– Вернулись! – воскликнули хором.
– Одеваться, живо, – Юнона хлопнула в ладоши, призывая на помощь слуг.
Две преклонного возраста женщины тут же кинулись к детям, призывая их поторопиться в комнаты, дабы встретить отцов в надлежащих нарядах.
Уговаривать никого не пришлось.
Даже младшие Азим и Азам не стали показывать характер, а без возражений скрылись в соседних комнатах.
Юнона проводила детей задумчивым взглядом. Мальчики были двойняшками. Азим – копия Зарифа, Азам – Зафара. Но, в отличие от отцов, у них не было особой связи, что возникает между близнецами. Сыновья часто спорили и дрались так, что едва можно было разнять. А потом обязательно мирились. Братья любили друг друга, пусть и показывали это необычным способом.
– Госпожа, а вы желаете переодеться? – подала голос нянюшка, и Юнона кивнула.
Эту полноватую и необычайно добрую женщину мужья привели с появлением Лейлы – их первенца.
Да, именно мужья!
Юнона сбросила платье и украдкой взглянула на свои предплечья, по которым бежал витиеватый рисунок.
Таут – или по-другому "метку" – она получила в Храме Праматери. Точно такие же золотистые линии украсили руки ее мужей. И это было высшим доказательством любви у демонов.
Теперь за неверность ее мужей ждало суровое наказание. Как и ее… Но Юнона перестала об этом беспокоиться уже много лет назад.
Их страсть не угасала, и сейчас, вместе с радостью, Юнона испытывала сладкое предвкушение. Непослушными пальцами помогала застегнуть крючки на роскошном плате молочного цвета и уже представляла, как мужья сорвут его в порыве страсти.
– Ох, госпожа. Все такая же тоненькая, – восхищенно ахала нянюшка. – Четверых выносили, а фигура словно у юной прелестницы.
– Да где же, – отвечала смущенно. – Бедра стали шире, грудь не так высока…
Юнона сама вскармливала детей. И не жалела об этом ни секунды!
– Зато больше, чем была, – возразила нянюшка, поправляя складки пояса. – Возьмите ожерелье с сапфирами и лазуритом. Вашим
