Освобожденный бессмертный (ЛП) - Сэндс Линси

— Это Люцерн, — сухо сообщил ей Куинн, а затем добавил: — Еще один двоюродный брат Аржено вашего спутника жизни.

Сарита лишь кивнула, узнав имя. Затем она перевела взгляд на последнюю камеру, напротив камеры Санто, где находились женщины. Виктор снова взялся за представление, сказав: «Прекрасная дама с огненно-красными кончиками волос — это моя невестка Эш Аржено, а женщина с розовыми кончиками волос — Мирабо Ла Рош МакГроу».

Эш Аржено весело фыркнула. — Ты мог бы просто сказать «черная цыпочка» и «белая цыпочка», Виктор. Мы бы не обиделись, и было бы проще».

— Я бы никогда не позволил бы себе назвать тебя просто черной, Эш, — заверил ее Виктор.

— Но ты бы сделал ударение на оттенок моих волос? — спросила она с недоверием.

«Цвет нашей кожи — это просто то, с чем мы рождаемся, как цвет наших волос и цвет глаз», — сказал он, пожав плечами. «Однако огненный оттенок, который ты наносишь на свои волосы, на самом деле многое говорит о тебе и лучше отражает твою индивидуальность».

— А он хорош, — сказала Мирабо, белая цыпочка, толкающая Эш под руку.

— Ага, эти мальчики Аржено, — сказала Эш с медленной улыбкой. «Льстивые речи и сексуальная привлекательность».

— Говоришь, как женщина, которую удовлетворяют, — со смехом сказал Мирабо.

— И я здесь такая не одна, — указала Эш и улыбнулась Сарите. «Добро пожаловать в семью, детка. Я не очень хорошо знаю Домициана, но если он чем-то похож на своих дядей, тебя ждет что-то потрясающее.

Сарита почувствовала, как румянец внезапно захлестнул ее, но прежде чем она успела придумать, что ответить, человек, которого Куинн назвал Санто Нотте, внезапно взревел от боли. Резко повернувшись, она увидела, как он резко дернулся и сжал правое запястье левой рукой. Только тогда она с ужасом заметила, что у него отсутствует правая рука, отрезанная по запястье.

Крик оборвался так же внезапно, как и начался, словно звук пробудил его ото сна, и теперь, придя в сознание, он мог заглушить звук своих страданий. С минуту он сидел, тяжело дыша, а затем прислонился спиной к стене и сделал несколько долгих глубоких вдохов один за другим.

Сарита сглотнула желчь, подступившую к горлу от его страданий, и с жалостью наблюдала, как он справляется со своей болью. Она не могла представить, через что он проходит. Желая помочь, она опустила голову маленького мальчика обратно на пол и встала, чтобы пройти к решетке между их камерами.

«Стой!» Виктор рявкнул. Когда она остановилась и с удивлением оглянулась, он добавил: — Не подходи ближе, Сарита. Санто может потерять голову и атаковать, если ты подойдешь достаточно близко, чтобы он мог тебя схватить.

«Я не собираюсь нападать на нее». Голос Санто превратился в усталое рычание. — Но я был бы признателен, Сарита, если бы ты вернулась туда, где была. Твой запах силен и, честно говоря, мучительнее, чем жалкие попытки Дресслера истязать.

— Жалкие? — спросила она с недоверием. Отрезание частей тела, казалось, довольно ужасным, подумала Сарита, тайком наклонив голову, чтобы обнюхать себя, плечо и подмышку.

«

Si

Сарита нахмурилась и от его слов, и от того, что от нее не так уж и сильно пахло. Она не была свежа, как маргаритка, но…

— Он имеет в виду, что от тебя вкусно пахнет, — весело сказал Виктор.

«

Si

Delizioso

Нахмурив брови от беспокойства, Сарита снова опустила голову, на этот раз обнюхивая другое плечо и подмышку. Она не учуяла ничего рыбного, но всю прошлую ночь она была в океане, и с тех пор у нее не было возможности принять душ. Вздохнув, она снова села рядом с маленьким мальчиком.

— Санто единственный, из вас, над кем экспериментировал Дресслер? — спросила Сарита, снова опуская голову мальчика к себе на колени.

«Эксперимент? Так он это называет?» — спросил Виктор хриплым голосом.

Сарита кивнула. «Он подвергал других бессмертных, которые у него есть, различным экспериментам».

— А мы думали, что он просто отрезал Санто руку, потому что тот не сказал ему, как обратить смертного, — сухо сказал Декер.

— Обратить смертного? — спросила Сарита, удивленно взглянув вверх. — Это вообще возможно?

Виктор медленно кивнул.

И Дресслер хочет знать, как это сделать? — резко спросила она. Этот человек был очень умен и, как сказала миссис Дресслер, думал на десять шагов впереди. Ему сходили с рук создание и пытки гибридов, удерживание людей против их воли, похищение бессмертных и, вероятно, убийства людей на этом острове в течение пятидесяти лет. Единственным ярким моментом, которого с нетерпением ждали ее бабушка и миссис Дресслер, был день, когда он умрет и они будут свободны. Но что, если он узнает, как стать бессмертным, и обратится? Боже, спаси их всех тогда. Этот человек мог бесконечно мучить и калечить людей и бессмертных на этом острове. Мысль была ужасной.

— Но ведь ему никто не сказал, верно? — с тревогой спросила Сарита. — Даже тот парень, которого он разрезал пополам?

— Он разрезал кого-то пополам? — резко спросил Виктор.

«Кого?» Декер вцепился в прутья их камеры. «Как его звали?»

— Не знаю, — нахмурившись, призналась Сарита.

«Как он выглядел?» — спросил Николас.

Сарита попыталась вспомнить. Все, что она помнила, это его раны и то, каким серым он был. Она вообще не могла вспомнить его лица.

— Ты видела, какого цвета у него были глаза? — спросил Виктор.

— Зеленый, — сразу сказала Сарита. Домициан задал ей тот же вопрос, и она вспомнила, как глаза мужчины открылись, когда он задал ей этот же вопрос. — И у него были светлые волосы, и…

— Все в порядке, мы видим воспоминание в твоей голове, — тихо сказал Виктор.

Сарита подняла брови. Домициан не мог этого сделать, но потом он сказал, что спутники жизни не могут читать мысли друг друга.

— Это был Дэвис, — с отвращением пробормотал Декер.

— Да, — согласился Николас. «Боже, он всего лишь щенок. Едва сто лет.

— Но он пропал одним из первых, — заметил Виктор. «Так что, если он все еще жив, другие тоже могут быть живы».

«Это был не первый раз, когда Дресслер делал это с ним, — нахмурившись, сказала Сарита. «Он сказал, что разрезал его пополам и оставлял сначала на тридцать секунд, а потом дошло до двух часов. Если Дресслер действительно хотел узнать, как превратить смертного, что ж….». Она покачала головой. «Честно говоря, я удивлена, что кто-то смог выдержать эту пытку и не рассказать».

— Хм, — пробормотал Виктор, выглядя встревоженным, но затем с любопытством спросил: — А ты расскажешь Дресслеру, как жить вечно?

— Боже, нет, — тут же сказала Сарита. «Я скорее умру.»

Виктор одобрительно кивнул, но сказал: «Проблема в том, что Домициан этого не допустит».

— Он скорее умрет, чем скажет ему! — воскликнула она. Она была совершенно уверена, что Домициан согласится с ней и умрет, прежде чем сообщить такую информацию этому человеку.

— И я уверен, что он скорее умрет, чем расскажет Дресслеру, — торжественно сказал Виктор. — Но я не думаю, что он сможет стоять в стороне и позволить тебе умереть по какой-либо причине. Он сделает все возможное, чтобы спасти вашу жизнь, если до этого дойдет».

Сарита покачала головой.

— Он прав, Сарита, — сказал Декер. «Все мы отдали бы что угодно за своих спутников жизни. Это наша самая большая слабость».

Сарита опустила голову, ее мысли внезапно закружились. Эти люди думали, что эксперименты Дресслера были лишь поводом выпытать из бессмертных информацию о том, как превратить смертного. Или как его можно было обратить, потому что именно для этого Дресслер, без сомнения, все это делал. Но она не совсем согласна с их оценкой.

Дресслер был ученым, ему нужно было знать, как все устроено, и она не сомневалась, что он захочет узнать, как нано повлияет на него, когда он будет обращен. Она подозревала, что многие из экспериментов были направлены на то, чтобы увидеть, что он сможет выжить, или как долго определенные травмы могут вывести его из строя. В конце концов, этот человек все делал на десять шагов вперед. Он должен знать, что бессмертие не помешает другим охотиться на него. Во всяком случае, они, вероятно, делали бы это усерднее. Знание того, что он может выдержать, и самый быстрый способ исцеления, и тому подобное, безусловно, было бы полезно такому человеку.