100 грамм предательства - Мария Слуницкая
— Давай, теперь ты!
Я подхожу к краю и заглядываю в тёмный колодец. Мне страшно… Прыжки не мой конёк.
— Лучше с разбегу… — советует Фолк. — Отойди подальше… Не бойся, я тебя поймаю!
Мне бы его уверенность. Но делать нечего — прыгать всё равно придётся. Разбегаюсь и изо всех сил отталкиваюсь от пола. Взмываю в воздух и с размаху врезаюсь в Фолка. Мы падаем — сначала он, сверху я… Фолк крепко меня держит, прижимая к своей обнажённой груди. Поспешно вскакиваю на ноги и, оступившись, чуть не лечу в пропасть, но напарник вовремя хватается за полы моей рубашки, удерживая на месте. Фух…
А вот пуговица, похоже, не пережила нашего падения.
— Ох, прости. Я такая неуклюжая… — оправдываюсь я. — Так боялась не допрыгнуть, что чуть не угробила нас обоих.
— Всё нормально. Надеюсь только, что слепок не пострадал, мы с тобой прямо на рюкзак плюхнулись. И вот ещё что… — он поспешно скидывает рубашку и прячет в рюкзак. — Ты бы тоже сняла, а то ещё зацепится за что-то…
Фолк вообще настаивал на футболках — в них передвигаться удобнее, но Магнус настоял на рубашках с выбитой эмблемой города, которые они однажды стащили со склада на Бугре. Мол, когда охрана будет изучать видео, пусть поломает голову, почему мы одеты в сшитую по заказу Регентства одежду. Что ж, будь на нас футболки — вряд ли мы продвинулись дальше хоть на шаг.
Я протягиваю свою рубашку Фолку, и он запихивает её в рюкзак вслед за своей, потом достаёт очередную пуговицу из кармана и бросает на следующую плиту. Та вспыхивает пламенем…
— Чёрт, проверим ту, что по диагонали.
Здесь нам везёт больше — пуговица сначала описывает круг и в итоге остаётся лежать на чёрной поверхности.
Напряжённо наблюдаю за Фолком. Стараюсь не думать, что будет, если кто-нибудь из нас свалится вниз. Там может быть всё, что угодно, от острых пик, до ёмкости с кислотой. О Коридоре смерти ходят страшные легенды, пожалуй, больший страх внушают россказни о Кульпе. Гоню жуткие мысли, точно ветер палую листву — проку от них никакого.
В этот раз Фолк сам едва не оказывается в пропасти, зацепившись носком ботинка за край, но всё же приземляется на колени. А я громко вскрикиваю.
— Тшшш… Всё нормально! Давай…
Второй прыжок мне удаётся лучше — я хоть и врезаюсь в Фолка, но мы остаёмся на ногах.
Вот в таком нелепом танце с прыжками мы добираемся до заветной двери — ещё несколько плит оказались ловушками — на одну из них свалился гигантский камень — окажись мы под ним и всё было бы конечно…
У двери немигающим глазом застыл электроключ.
— И снова твой звёздный час, Карамелька!
Он кивает на устройство. Я лихорадочно роюсь в рюкзаке и достаю слепок ладони Шарлы, оказавшийся на удивление целёхоньким. Надо торопиться, но я отчего-то медлю, никак не решаясь приложить его к электроключу.
— Не попробуешь, не узнаешь! — Фолк как будто мысли мои читает.
Под его ободряющим взглядом я прикладываю слепок, и он озаряется зелёным свечением. Хороший знак.
— Добро пожаловать в Хранилище N. — Произносит механический голос, который я так давно не слышала.
Вздрагиваю, не веря.
Так просто?..
Мы с Фолком тянем дверь в сторону, и она легко поддаётся. Как по маслу. Эти механизмы явно смазывают чаще, чем в моём отсеке.
Оставив дверь открытой, нашариваю выключатели на стене и Хранилище озаряется мягким тягучим светом.
— Ну пошли… — Фолк в нетерпении отодвигает меня в сторону и входит первым. Я за ним.
Оказавшись внутри, мы окунаемся в мир вещей. Бесконечные стеллажи со всевозможными экспонатами уходят к самому потолку… Они нависают над нами тёмными мрачными исполинами, будто насмехаясь. Что если дневник Халле валяется где-то на самом верху?..
— Да мы тут не перелопатим всё и за неделю! — Фолк бросает взгляд на стеллажи, которым не видно конца.
— Заткнись и дай подумать… так… Каталог… — я бросаюсь к стойке, где стоит моновизор с подключённой к нему клавиатурой. — Сейчас… Сейчас…
Нажимаю кнопку питания и в специальное поле ввожу пароль, которым пользовалась Шарла. Она никогда его не скрывала, по-видимому, считая, что в этом нет надобности: приходила я сюда с ней и работала под её пристальным наблюдением. С замиранием сердца нажимаю клавишу ввода и мучительно жду… Проходит несколько долгих секунд и на моновизоре под негромкие звуки гимна появляется привычная заставка с логотипом в виде дерева…
Получилось!
Шарла не удосужились сменить пароль после моего побега, благослови её эйдос!
Щёлкаю по иконке в верхнем правом углу, запуская базу данных. Так… Теперь поиск. Вбиваю Эйрик Халле и нажимаю пуск. Остаётся только ждать.
Результатов с упоминанием некогда известного журналиста не так уж и много. Всего три или четыре.
— Видишь, номера? Это индексы. Цифры означают номер стеллажа, номер полки и номер коробки. Вот, например. 23.7.13. Значит нам нужен двадцать третий стеллаж, седьмая полка и тринадцатая коробка. Я пока проверю, что там… А ты посмотри следующий индекс, в описании которого упоминается Эйрик Халле.
Свернув в очередной коридор, наконец, добираюсь до стеллажа с цифрой 23. Седьмая полка располагается довольно высоко, поэтому я подтаскиваю стремянку и лезу наверх. Сдуваю пыль с коробки под номером 13. Она до того тяжёлая, что тянет меня назад и от неожиданности я вскрикиваю, когда чьи-то руки не дают мне упасть.
— Осторожнее, Карамелька! — Фолк ставит меня на пол и забирает коробку. — Давай посмотрим, что здесь…
Трясущимися руками снимаю крышку и начинаю перебирать содержимое.
— Так будет быстрее… — Фолк просто поднимает коробку и высыпает содержимое.
Бумаги. Папки. На одной прописными буквами значится: ДОСЬЕ.
— Какой следующий стеллаж? — спрашиваю у Фолка.
— Тридцать четвёртый. Полка 11. Коробка 19.
Пройдя несколько рядов, сворачиваем и находим нужный стеллаж.
— Ещё выше… — вздыхаю я.
— На этот раз, полезу я, только отойди подальше.
Фолк пододвигает стремянку — в каждом ряду их по несколько штук и взбирается на самый верх, но не утруждает себя тем, чтобы спустить коробку вниз, а тут же переворачивает и содержимое летит вниз.
И здесь ничего. Какие-то письма, документы и ничего похожего на дневник. Вера в то, что мы его найдём, пошатнулась.
— Следующий?.. — тихо спрашиваю я.
— Сорок седьмой… Третья полка. Но номера коробки не указано.
— Так бывает… — объясняю я. — Некоторые экспонаты лежат прямо
